Несмотря на мощную артиллерию, не менее важным оружием германских эсминцев являлись торпеды. Каждый эсминец имел по два четырехтрубных торпедных аппарата, размещенных в диаметральной плоскости над машинно-котельными отделениями. Это был первый случай установки четырехтрубных аппаратов на кораблях немецкого флота. Позже их ставили на всех эскадренных миноносцах и даже на линкоре "Tirpitz", который в 1942 году получил два подобных аппарата, очевидно также снятых с эсминцев. Использовались стандартные 533-мм. торпеды типа "G.7a", работавшие на сжатом воздухе. Электрические бесследные торпеды "G.7e", которыми вооружались подводные лодки, с эсминцев не использовались, так как из-за высокого надводного борта зачастую при ударе о воду повреждалась аккумуляторная батарея торпеды. В любом случае, для надводных кораблей не было необходимости нести бесследные торпеды. Для вращения аппарата в горизонтальной плоскости имелся механический привод, причем на эсминцах проектов "Z/34", "Z/34.A" и "Z/36" - гидравлический, а на всех последующих - электрический.

Управление торпедной стрельбой осуществлялось из торпедного поста (Torpedorechenstelle). Общее управление стрельбой производил офицер торпедной службы, который использовал один из торпедных визиров, установленных на крыльях мостика. Задача офицера заключалась в удержании цели на линии прицела визира до момента выстрела. Обычно курс и скорость цели, а также величину изменение расстояния можно было определить визуально с помощью визира (начиная с проекта "Z/36.A" они были стабилизированы), но при необходимости эти данные можно было получить и от аппаратного торпедного поста. Дистанция до цели определялась главным дальномером или радаром, когда они появились на кораблях. Но опыт показал, что на радары полностью полагаться было нельзя. Пост УТС имел вычислительный блок, который при введении в него параметров цели давал углы залпа.

Наличие в торпедном посту двух цепей управления аппаратами в двух отдельных блоках (отдельная цепь на каждый аппарат) позволяло производить выстрелы торпедами переключением обычного тумблера в позицию "Залп", после включения которого торпеды выпускались автоматически с 2-секундным интервалом. Торпедный пост (Torpedorechenstelle) был более тщательно разработан, чем визирные посты на мостике, но он использовался только при наличии достаточного времени и возможности. Торпедный пост имел такое же оборудование, что и визирные посты на мостике, но дополнительно имелись также специальная панель переключения, блоки дистанционного силового управления и селекторный переключатель залпа на каждый аппарат. Имелось также вычислительное устройство угла растворения торпедных труб, в который поступали данные о дистанции до цели, длине и уклонении цели.

Помимо этого каждый торпедный аппарат был оборудован собственным открытым постом управления, включающим хорошо зарекомендовавший себя оптический прицел, собственные вычислительные блоки для автономной стрельбы, а также пост управления силовым приводом горизонтального поворота аппарата.

Торпеды выстреливались сжатым воздухом или зарядом кордита. Чаще использовался первый способ. Обычно во время торпедной атаки корабли стреляли залпами по три-четыре торпеды.

Теоретически торпеда "G.7a" была прекрасным оружием. Она могла пройти со скоростью 30, 40 или 45 узлов на расстояние соответственно 15.000, 5000 и 4000 метров. Глубина хода могла устанавливаться до 52 метров (!) с интервалом 1 метр. Кроме того, еще при нахождении торпеды в трубе аппарата, буквально за минуту до выстрела, на ней можно было установить угол поворота торпеды до 90 градусов вправо или влево с интервалом в 1 градус. Боевая часть торпеды содержала 430 кг. взрывчатки типа ТНТ. Имелись контактные и магнитные взрыватели.

Но, к сожалению для немцев, система испытаний торпед, принятая в немецком флоте, была довольно несовершенной и не позволила выявить некоторые недостатки торпед. В связи с этим немецкий флот вступил в войну, не зная о серьезных дефектах магнитных взрывателей; во время испытаний не учитывалось изменение магнитного поля Земли в зависимости от широты, поэтому магнитные взрыватели оказались очень ненадежны в северных водах. Несовершенна была и система удержания торпеды на заданной глубине, что зачастую приводило к прохождению торпеды под целью. Не соответствовал заданным требованиям и контактный взрыватель, для срабатывания которого был необходим сравнительно больший угол встречи с целью.

Помимо этих конструкционных недостатков мало внимания уделялось проблемам хранения торпед на складах и на корабле, а также уходу за торпедами. Все торпеды, которые подвергались официальным испытаниям были новыми, что называется с иголочки, поэтому выявление дефектов затруднено.

Частые неудачные пуски торпед, произведенные с подводных лодок и эсминцев, привели в 1940 году к большому скандалу в "Kriegsmarine". И хотя дефекты торпед, по большей части, вскоре были устранены, немецкие моряки немало сожалели о многих упущенных победах. Можно предположить, что и результат боев у Нарвика был бы иным, имей немцы более совершенные торпеды.

Практически все проекты эсминцев (кроме "Z/42", ни один из которых не был построен) предусматривали восемь запасных торпед (помимо восьми, находящихся в аппаратах). Но фактически на эсминцах были устроены хранилища только на четыре торпеды. Сделано это было для уменьшения высокорасположенных нагрузок; вес четырех торпед равнялся примерно 12 тонн.

Запасные торпеды содержались на закрытых стелажах, находящихся побортно от аппаратов внутри возвышенной надстроенной палубы, на которой находились торпедные аппараты - по одной торпеде справа и слева от каждого аппарата. На эсминцах проекта "Z/42.C" ("Z/44") эти хранилища были увеличены за счет расширения надстроенной палубы, чтобы поместить туда еще четыре торпеды (всего восемь). Специальной системы перезарядки аппаратов, подобной японским эсминцам, на немецких эсминцах не было. Из хранилищ торпеды вынимались специальными грузовыми балками, размещенными рядом со срезом полубака и в средней части корабля. Торпеды укладывались на специальные тележки и по минным рельсам перекатывались к торпедным аппаратам для перезарядки. Вероятно, именно поэтому, рельсы левого борта были проложены вплоть до среза полубака, в то время как рельсы правого борта заканчивались у кормовой дымовой трубы.

В целом перезарядка аппаратов было делом достаточно сложным и в бою этого не делали. Имели место только несколько случаев, когда немцы пытались перезарядить свои аппараты в боевых условиях, как, например, во время боев в Бискайском заливе в 1943 и 1944 годах. Тогда, в частности, эсминцы "Z.23" и "Z.32" получили приказ перезарядить торпедные аппараты, но сделано это не было из-за очень плохих погодных условий. В 1943 году, во время боя, "Z.27" также пытался перезарядить аппараты, но вновь неудачно.

Как и большинство германских кораблей (вплоть до легких крейсеров), эсминцы были приспособлены для минных постановок. По проекту эсминцы пооектов "Z/34" и "Z/34.A" могли принимать на палубу 77 мин. проекта "Z/36" - 73 мины, а проекта "Z/36.A" и "Z/36.В" - по 74 мины. Однако уже во время войны выявились некоторые проблемы с прочностью корпусов эсминцев, поэтому к 1944 году количество принимаемых мин ограничили до 42.

С эскадренных миноносцев в основном ставились якорные мины типов "ЕМС" и "EMF" На корабле мины устанавливались на специальные минные рельсы, которые можно было снимать с корабля, хранить на берегу и устанавливать только при необходимости. Зачастую так и делалось.

Якорные мины с магнитным взрывателем типа UEMF" (Einheitsminen "Feruzundung") являлись одной из модификаций магнитных мин (немецкий флот имел также на вооружении донные магнитные мины, которые ставились на меньшей глубине). Взрывной механизм этих мин активировался при появлении магнитного поля (корабля) над ее местом установки.

Якорная мина с контактным взрывателем типа "ЕМС" (Einheitsminen "С") являлись стандартной миной германского флота. Время от времени появлялись ее различные модификации, основные отличия которых заключались в установке различных детонирующих вспомогательных устройств, в том числе для борьбы с подводными лодками. В целях борьбы с тралением иногда верхние шесть метров минрепа заменяли на цепь диаметром 16 мм. Но это увеличивало вес мины, отчего глубина постановка оказывалась меньше штатной.

В распоряжении немцев были также магнитные мины, устанавливаемые с самолетов (тип "LMA"), с подводных лодок (тип "ТМВ"), а также кораблей небольшого водоизмещения (мины типа "С").

Эскадренные миноносцы, имея оборудование для постановки мин, предназначались для выполнения задач установки активных минных заграждений - достаточно плотных минных банок, устанавливаемых быстроходными судами обычно в течение одной ночи тайно у вражеского берега на маршрутах движения кораблей противника. Задачей активных минных заграждений было уничтожение наибольшего числа вражеских судов. Для этого требовалось как можно больше продлить срок "жизни" заграждения. После первых же потерь противник обычно прекращал движение в опасном районе, стремясь уничтожить заграждение тралением. Для предотвращения этого применялись различные хитрости и механические устройства, усложняющие работу тральщиков: фальшивые мины, увеличивающие время траления; тросо- разрезатели, прерывающие тросы тралов; мины с небольшим углублением против тральщиков; "букеты" мин различных систем - контактные, магнитные, акустические и др.

Чтобы еще больше усложнить траление, взрыватели магнитных и акустических мин снабжались устройствами задержки (мина становилась опасной спустя некоторое время - до 200 суток) и приборами кратности (мина взрывалась, например, под пятым кораблем, пропуская четыре первых без последствий). Приборы кратности могли устанавливаться вместе или отдельно от задержки).

Все это объясняет тот факт, что эти мины могут быть опасны еще и сегодня. Время плохо сказывается на магнитных или акустических минах, имеющих аккумуляторные батареи. Но контактные мины, корпуса которых не очень сильно подвержены коррозии, могут оставаться опасными долгое время.

Эскадренные миноносцы при постановке минных заграждений использовали некоторые из устройств, создающих проблемы тралящим кораблям. К ним относились, в том числе, и ниже перечисленные.

Буй-срезатель "RB" (Reissboje) грушевидной формы со стальным корпусом, .устанавливался на донном якоре и имел на тросе один или два резака (в зависимости от погодных условий и наличия течений в этом районе). Буй не имел заряда взрывчатки и предназначался просто для перерезания тралов. Ставился он на глубинах до 100 метров.

Ложная мина "EMR" (Einheitsminen "Reissen") являлась по конструкции обычной стандартной миной "ЕМ", но не имела заряда взрывчатки. Она оснащалась пятью ложными детонаторами, чтобы симулировать уничтожение мины "ЕМС". Обычно она имела 50- метровую противотральную цепь, но могла иметь и резаки. Более поздние модификации имели двойную цепь, но их нельзя было устанавливать на таких больших глубинах, как обычные "EMR".

Средства противолодочной борьбы эсминцев были весьма ограничены. В период проектирования эсминцев типа "Z/34" тактика борьбы с подводными лодками в немецком флоте предусматривала использование гидрофонов для поиска лодки и последующее уничтожение ее глубинными бомбами. Но, необходимо отметить, велись работы и над созданием новых систем поиска лодок.

Гидрофонная система обнаружения представляла собой пассивную систему поиска - установленные на корабле-охотнике микрофоны улавливали звуки, издаваемые целью. Хотя подобная система применялась еще в годы Первой мировой войны, немецкие инженеры хорошо поработали над ней. Первоначально были созданы очень чувствительные гидрофоны с переменным сопротивлением, которые не требовали усилителя. Но они оказались малонадежными и не подходили для массового применения на кораблях, поэтому в начале 30-х годов от них отказались.

К тому времени был разработан электромагнитный приемник, в котором микрофон был заменен электромагнитом. Воспринимающая мембрана возбуждала меньшую мембрану, вибрирующую в магнитном поле, что изменяло силу тока вокруг магнита. Однако получаемые изменения тока были настолько незначительны, что требовали усилителя.

В 30-е годы эти устройства были заменены электродинамическим приемником, работающим на сходном с генератором принципе - движение обмотки в магнитном поле вызывало изменение тока в обмотке. Он применялся на многих кораблях германского флота, включая эсминцы "Z". Дальнейшим развитием этого устройства стал электростатический кондерсорный приемник, который так и не приняли на вооружение, а затем - кристаллический приемник.

Гидрофонные системы, выпускаемые в Германии после Первой мировой войны, имели по несколько приемников, число и расположение которых изменялось от корабля к кораблю. К примеру, подводные лодки имели по 12 - 24 приемника, некоторые надводные корабли несли от 6 и больше, а крейсер "Nurnberg" - 32. Эсминцы проекта "Z/34" имели по 36 приемников, расположенные побортно вдоль всего корпуса. Приемники (микрофоны) могли располагаться в ряд, по кругу или двойными рядами.

В ряд они монтировались вдоль борта корабля неподвижно (с компенсатором, состоящим из индукторов и конденсаторов и обеспечивающим задержку по фазе между отдельными приемниками и наушниками) или с возможностью вращения. Каждый способ имел свои недостатки; неподвижные микрофоны с компенсаторами давали слабые и искаженные сигналы, а поворотные было сложно установить.

Круговое расположение микрофонов было интересно тем, что каждый из них размещался на выдвижном шпироне, который можно было опустить под корпус. Недостатком этого способа было то, что при этом микрофоны подвергались сильному воздействию посторонних шумов. От подобного способа отказались в 30-х годах, перейдя к более лучшему способу "плоский строй" (planar array), при котором горизонтальная антенна полукруглой (позже эллиптической) формы устанавливалась с каждого борта так, чтобы корпус корабля действовал как экран от посторонних шумов (в основном от винтов). Очевидно, именно этот способ установки приемников применялся на эсминцах проектов "Z/34" и "Z/36".

Типовая станция могла состоять из одной или нескольких групп приемников, компенсатора, усилителя с наушниками, блока питания и соединительных кабелей. Имелись два одинаковых пульта управления, что позволяло прослушивать оба борта разным акустикам. Рабочие частоты, на которых слушали акустики, имели градации 500, 1000, 3000, 6000 и 10000 Гц.

Работа гидрофонов зависела от уровня шума от источника, состояния моря, посторонних шумов и т.д. На средних и высоких режимах скорости эсминец мог "услышать" торпеду с 2000 метров и больше, а подводную лодку в подводном положении и следующую на высокой скорости, - с 500-700 метров. В то же время известно, что сами подводные лодки обнаруживали конвои с помощью гидрофонов "GHG" с 20 миль, а одиночный эсминец - с 10 миль в хороших условиях Атлантики. При плохих условиях эти дистанции уменьшались вдвое и больше.

Средства боевого воздействия на подводные лодки включали бомбосбрасыватели и бомбометы с глубинными бомбами. Проект предусматривал четыре бомбомета (по бортам от кормовой надстройки) и два бомбосбрасывателя в корме. До начала боевых действий запас глубинных бомб был невелик - всего 18 штук типа "WBF" и "WBG", из которых 6 находились у бомбосбрасывателей в отдельных тележках. Во время войны запас бомб был увеличен, но даже в этом случае их могло хватить только на две-четыре атаки (по 16 бомб каждая). Судя по документам, захваченный союзниками в 1945 году эсминец "Z.33" имел на боргу 30 малых глубинных бомб и четыре бомбомета. Ниже приведены характеристики глубинных бомб.