Глава 5 Война. Ускорение работ

Испытания строившихся броненосцев планировали начать в конце навигации 1904 года, а завершить процесс передачи флоту в 1905 году. Война,начатая Японией 27 января 1904 года ни в чем эти планы не изменила.

Флот пожинал плоды неудачного распределения средств и выбора приоритетности заказов, отчего в опережающей готовности находилась большая группа не имевших в эскадренном бою решающего значения бронепалубных крейсеров. В результате из кораблей новой программы, имевших 305-мм артиллерию, в Порт-Артур до начала войны успели попасть только построенные за границей «Ретвизан» и «Цесаревич». Задача же ускоренной переброски на Дальний Восток новых броненосцев, похоже, даже не ставилась. И, снаряжая летом 1903 года к походу в Тихий океан последний из броненосцев-крейсеров «Ослябя», Морское министерство не предприняло никаких шагов к ускорению готовности заканчивавшегося Балтийским заводом однотипного с «Бородино» броненосца «Император Александр III», который мог бы войти в состав отряда под командованием контр-адмирала А.А.Вирениуса. Работы на нем продолжались в соответствии с оставшимися неизменными планами министерства. В том же «плановом» порядке продолжались на кораблях работы и после начала войны.

Правда, спустя неделю после японского нападения МТК (журнал № 19 от 5 февраля 1904 года) представил на усмотрение начальства ряд мер по ускорению готовности кораблей, а управляющий Морским министерством Ф.К.Авелан «во исполнение Высочайшей его императорского Величества воли» своей резолюцией предписал «безот- логательно организовать экстренные работы по скорейшей достройке» четырех эскадренных броненосцев типа «Бородино» и крейсера «Олег». Все эти корабли, а также броненосец «Сисой Великий» требовалось подготовить к дальнему плаванию не позже 1 июля. Однако, как вспоминал лично участвовавший в этих работах известный кораблестроитель В.П.Костенко, все эти предписания в течение первых двух месяцев войны никакого ускорения не вызвали. Строгий приказ, как это часто происходило в бюрократических структурах, стал лишь имитацией «распорядительности» и, не будучи подкреплен дополнительным финансированием, повис в воздухе.

3 марта 1904 года «Галерный островок» посетил император Николай II, осмотревший достраивавшиеся броненосцы «Бородино» и «Орел». «Работа кипит!» — отметил в своем дневнике император.

13  апреля на эскадренном броненосце «Бородино» подняли Андреевский флаг, гюйс и вымпел: корабль начал кампаню для перехода в Кронштадт на достройку. Командовал броненосцем (с декабря 1902 года) капитан 1 ранга П.И.Серебренников.

В Кронштадте предстоял неизбежный и всегда болезненный период «акклиматизации» в чужом порту, когда из-за отрыва от своего завода-строителя работы во многом приходилось налаживать заново. Для новых броненосцев, отличавшихся особой сложностью конструкции и техники, перебазирование грозило особенно многообразными и тягостными задержками, поэтому строители прилагали все усилия, чтобы как можно больше работ успеть выполнить до того, как корабль оторвется от заводской стенки.

Состоявшийся с началом навигации перевод в Кронштадт одного за другим трех броненосцев привел порт почти в состояние паралича, а работы на кораблях — к их глубокой дезорганизации. Этому способствовала нехватка местных рабочих рук, неустроенность прибывших с кораблями рабочих, потери времени на их ежедневные перевозки из Пететбурга в Кронштадт, запутанность отношений портовых структур, строителя и уже назначенного на корабль экипажа. Ощутимо сказались ограниченные производственные мощности порта, и без того обремененного всегда большим объемом ремонтных работ.

Абсурд этой архаичной системы доходил, по свидетельству В.П.Костенко, до того, что постоянно занятый при достройке «Орла», приписанный к нему, петербургский буксир «Охта» периодически совершал рейсы для бункеровки в Петербург, так как в «чужом»

Кронштадтском порту получить уголь было нельзя. Этот буксир, в ущерб работам у борта броненосца постоянно ходил в Петербург с деталями для обработки их на станках «своего» завода, так как в Кронштадте многие из этих работ выполнить не могли или не хотели.

По результатам ходовых испытаний броненосца «Император Александр III» (когда из-за чрезмерной «поворотливости» корабль на циркуляции накренился на 15Щ и «взял воду портами нижней батареи»), во время докования на «Бородино» и «Орле» заделали «прикильный вырез» в кормовой части и срезали по 18 м боковых килей в носовой.

В марте 1904 года оба броненосца вошли в состав 2-й эскадрой флота Тихого океана, которой командовал контр-адмирал З.П.Рожественский.

При подготовке к походу для всех 305-, 152- и 75-мм орудий установили оптические прицелы системы Перепелкина, каждый броненосец получил по два дольномера системы Барра и Струда, стрелы Темперлея и устройства Спенсера-Миллера

для погрузки угля. На мачтах смонтировали фонари дальней сигнализации системы Табулевича, числовой — систем Сименса и Гальске и Степанова, клотиковой — системы Морзе.

В июле и августе 1904 года «Бородино» трижды выходил на заводские ходовые испытания, но достиг 10 августа скорости хода лишь 16,2 уз при мощности машин 15 012 л.с: котлы не обеспечивали полного давления пара, а машины обнаружили низкое качество сборки. По требованию З.П.Рожественского, его условно приняли в казну по результатам неудачной «заводской пробы». Расчетная дальность плавания «Бородино» 10-узловым ходом при полном запасе угля достигала 2370 миль.

Для броненосца «Орел» все обстоятельства спешной достройки усугубил еще и огромный объем работ по устранению последствий аварии. Она произошла первой же ночью после прихода корабля в Кронштадт, 3 мая 1904 года. Стоявший у наружной стенки Кронштадтской гавани броненосец неожиданно для всех, оборвав швартовы, повалился на борт и не опрокинулся лишь потому, что до потери остойчивости сел днищем на грунт. Корабль оказался целиком (из-за множества монтажных отверстий в переборках) заполнен водой, вровень с ее горизонтом гавани. К работам по осушению отсеков и подъему корабля добавились расходы на переборку всех оказавшихся в воде электродвигателей и других механизмов.

По воспоминаниям В.П.Костенко, работы по выпрямлению корабля в течение четырех дней не приносили результата: броненосец все еще продолжал лежать на левом борту. 7 мая в дело наконец вмешался командир порта вице-адмирал А.А.Бирилев. В его приказе говорилось: «Судовой состав, строители корабля и Кронштадтский порт действуют вразброд: в то время как один из участников работ по выпрямлению броненосца затапливает отделения правого борта, другой осушает смежные отделения того же борта...

Чтобы положить конец творящимся но корабле безобразиям, назначаю строителя корабля корабельного инженера Яковлева руководителем всех работ по подъему корабля с подчинением всех средств порта и судового состава».

Ход работ по ликвидации аварии и достройке броненосца получил надлежащее руководство. Через десять дней «Орел» подняли, но М.К.Яковлев настолько устал от непрерывной борьбы с бюрократической путаницей, что подал прошение об освобождении его от руководства постройкой. На место М.К.Яковлева назначили его бывшего старшего помощника В.П.Лебедева.

Авария вызвала много толков и подозрений в диверсиях со стороны японских шпионов или рабочих, выбивших будто бы несколько заклепок в днище коробля. Этой сомнительной версии даже в 1917 году придерживались авторы изданной МГШ официальной истории Русско-японской войны.

В действительности, как выяснилось сразу после аварии, все было гораздо проще. Из-за достроечной неразберихи и затянувшегося на корабле «двоевластия» должный надзор за состоянием швартовов, уровнем воды в гавани и глубиной под днищем организован не был. В результате схода воды корабль сел на грунт. Оставленные не заделанными для работ на следующий день, низко расположенные отверстия для крепления снятых при переходе броневых плит начали принимать воду, которая и затопила все отсеки. Достройка и восстановление заняли еще полгода. В конце августа «Орел» завершил официальные испытания, показав 28 августа скорость хода 17,5 уз (наибольшая — 18 уз) при мощности машин 14 176 л.с. и водоизмещении 13 320 т.

17 сентября 1904 года «Орел» покинул Кронштадт, но из-за сильного спада воды оказался на мели. С нее снялись 19 сентября и лишь 20 сентября успели присоединиться к еще находившейся в Ревеле 2-й эскадре флота Тихого океана. Здесь корабль покинула последняя партия из 95 обеспечивающих сдачу рабочих.

Подводя итог достройки кораблей, завершенной в редком для отечественного судостроения ударном темпе, важно отметить полное выполнение всех предъявленных к кораблям высоких требований. По основным характеристикам (кроме толщины главного и верхнего пояса брони) они ни в чем не уступали своему прототипу «Цесаревичу», а по некоторым решениям (усовершенствованная конструкция внутренней броневой переборки, увеличение мощности электростанций и другим) его превосходили. Успешно были решены все проблемы, связанные с чрезвычайной насыщенностью кораблей боевой техникой и обшей затесненностью помещений. Не было сомнений и в добротности выполнения работ. Это подтверждал опыт плавания и беспримерного боя.

Непреодолимым остался, однако, главный изъян отечественного судостроения — сверхпроектная перегрузка. Осадка броненосцев типа «Бородино» увеличилась на 0,865 м и вместо предусмотренных проектом 7,96 м составила 8,82 м. Это означало, что главный броневой пояс, который по проекту должен был возвышаться верхней кромкой на 0,46 м над водой, сильно заглубился и становился для корабля практически бесполезным.