Журналы-1

Короткая служба броненосца "Гангут"

Летом 1894 года эскадренный броненосец "Гангут" вышел в свой первый поход под флагом управляющего Морским министерством по Балтийскому морю до Либавы. 12 сентября состоялись повторные ходовые испытания. При осадке 6,99 м, что соответствовало водоизмещению 7142 т, новый броненосец сумел развить максимальную скорость лишь в 13,89 уз (средняя - 1 3,46 уз); дальность плавания в расчете на 10-узловой ход оказалась равной 2000 миль. Чтобы гарантированно достичь контрактной скорости 14 уз, специалисты Балтийского завода предложили довольно оригинальное решение - увеличить высоту дымовой трубы на 3-4 м. Вероятно, руководители Морского министерства представили себе вид короткого, высокого и без того неуклюжего броненосца с такой огромной трубой, потому что последовало решение испытаний более не проводить, удовлетворившись достигнутым и тем, что машины работали ровно, без стука и нагревания отдельных частей.

Вообще, недобор 0,11 уз был далеко не самой большой бедой "Гангута". Испытания мореходных качеств показали, что при волнении силой 8 баллов броненосец сильно зарывается носом и неустойчив на курсе. Один из офицеров корабля писал, что ""Гангут" не оправдал вычислений автора проекта и сел на два фута глубже", а также имеет при полной нагрузке дифферент на нос.

Но самыми серьезными недостатками корабля являлись негерметичность водонепроницаемых переборок и перегрузка - хроническая болезнь многих кораблей, которая у "Гангута" обострилась до такой степени, что он не мог принять полный запас угля и штатный трехмесячный запас продовольствия и снабжения, так как главный броневой пояс корабля уходил под воду.

Главный инспектор кораблестроения Н.К.Глазырин сделал по результатам испытаний "Гангута" весьма неутешительный вывод: "Нахожу, что в настоящей степени готовности этого броненосца, его небезопасно посылать в дальнее плавание".

Во время стоянки в Ревеле зимой 1 894/95 годов силами военного порта был проведен ряд работ по обеспечению герметичности переборок, люков и дверей, однако выделенных средств хватило лишь на две траверзные переборки. 17 мая в Ревель приехал строитель броненосца А.Е.Леонтьев. Осматривая корабль он обнаружил, что на батарейной палубе переборки на 18- и 19-м шпангоутах вообще не поставлены. В своих объяснениях командир корабля, капитан 1 ранга К.М.Тикоцкий, ссылался на несуществующее разрешение МТК не ставить эти переборки, якобы мешающие "действию брашпильными вымбовками". Однако никаких мер так и не было принято и кампанию 1 895 года "Гангут" в таком состоянии и начал. К счастью, никаких происшествий в том году не случилось.

Для устранения перегрузки МТК 5 декабря 1 895 года обсудил возможность проведения ряда переделок: уменьшить толщину главного броневого пояса с 406 до 229 мм, а верхнего каземата с 203 до 127 мм за счет применения "гарвеированной" брони более высокого качества; это дало бы общее снижение водоизмещения на 371,05 т, а осадки - на 0,269 м;

305-мм орудие заменить на два 229-мм, а четыре 229-мм в казематах - на такое же число 152-мм орудий, что снизило бы водоизмещение на 196,8 т, а осадку - на 0,152 м.

Пункт о замене брони не вызвал у членов МТК возражений, а по поводу артиллерии после обсуждения приняли решение ограничиться заменой 305-мм орудия на 254-мм; кроме того, решили снять с корабля 20 сфероконических мин. Все это позволяло снизить перегрузку на 470,27 т, а осадку - на 0,381 м. Через некоторое время последовало дополнение к этому решению: от замены 305-мм орудия отказались, а 229-мм и 152-мм решили заменить новыми 152-мм скорострельными "как только Обуховский завод сможет наладить их производство". Но все эти решения оказались бесполезными: из-за загруженности заводов заказами для строящихся кораблей "Гангут" так и не получил ни новой брони, ни новых орудий.

Кампания 1 895 года завершилась для "Гангута" благополучно. В следующем 1 896 году, броненосец совершил поход по маршруту Кронштадт-Гельсингфорс-Либава-Рижский залив-Ревель.

30 мая в приказе о результатах смотра кораблей Практической эскадры контр-адмирал С.О.Макаров писал: ""Петр Великий" и "Гангут" представлялись в образцовом порядке. На обоих этих судах особенно хороши все нижние отделения". Вместе с тем отмечалось, что в некоторых водонепроницаемых переборках имеются отверстия, которые адмиралу показали сами командиры броненосцев. В приказе от 9 июня С.О.Макаров с похвалой отозвался о содержании механизмов "Гангута": "Пусть заведующие машинами на миноносцах съездят на "Гангут" и посмотрят, как это делает г. Стратанович - старший механик этого броненосца".

Кампания 1 896 года едва не закончилась для "Гангута" катастрофой. В сентябре, при переходе из Транзунда в Кронштадт, броненосец, входя в пролив Бьерке-Зунд, отклонился от курса влево и налетел на камни банки Ялкаматала. Руководство спасательными работами принял на себя командующий Практической эскадрой контр-адмирал С.О.Макаров, который прибыл на аварийный броненосец со своего флагманского корабля "Петр Великий". С помощью других кораблей эскадры удалось подвести под пробоину пластырь, значительно уменьшив поступление воды внутрь корпуса. Затем броненосец стянули с камней и он своим ходом дошел до Кронштадта, где стал в док. Комиссия специалистов, осматривавшая "Гангут" 16 сентября "нашла в носовой части с левого борта по килевому поясу с 1 8 до 32 шпангоута борозду глубиной до 3/4 дм (19 мм. - Авт.) с вдавлениями в промежутках шпангоутов до 1 1/2 фут" (457 мм. - Авт.) со сквозной трещиной в килевом и двух смежных поясьях. С правого борта в корму от 32 до 48 шпангоута борозда до 1 1/2 дм (38,1 мм. - Авт.). Имеются повреждения в междудонных отсеках". Кроме того, между 32 и 36 шп. были смяты вертикальный киль, флоры и деформировано второе дно. По мнению С.О.Макарова, такие серьезные повреждения были вызваны излишней жесткостью днищевого набора.

Броненосец оставался в доке всю зиму, в течение которой на нем заменили 14 листов наружной обшивки, один лист внутреннего вертикального киля, поврежденные флоры.

К концу весны ремонтные работы завершились и "Гангут" начал свою последнюю кампанию.

20 мая 1 897 года Практическая эскадра Балтийского моря под командованием вице-адмирала С.П.Тыртова, державшего свой флаг на "Гангуте", вышла на Транзундский рейд. По указанию ГМШ все корабли в течение июня должны были провести испытания водоотливных средств. На "Гангуте" их выполнили 10 и 11 июня под руководством судовых механиков с участием учеников технического училища. В результате, все водоотливные средства броненосца признали исправными, кроме носовой турбины, однако их суммарная производительность составила лишь 24,5 т/мин вместо 65,9 т/мин по проекту. Причина заключалась в слишком малом диаметре труб.

Устранить этот недостаток решили по возвращении в Кронштадт силами порта, а пока броненосец должен был продолжать учения по плану боевой подготовки. Это решение оказалось для "Гангута" роковым.

12 июня броненосец снялся с якоря и направился для выполнения учебных артиллерийских стрельб на плес к северу от острова Рондо. Выйдя в заданный район поставили щит на якорь, корабль лег в дрейф и экипажу дали время пообедать. В 13ч 15 мин пробили боевую тревогу и "Гангут" начал маневрирование у щита, стреляя с обоих бортов орудиями всех калибров, в том числе и 305-мм. Стрельбы окончились в 15 ч 40 мин, когда погода начала портиться и ветер развел волну силой около 3 баллов. Щит подняли на борт и "Гангут", имея под парами четыре котла в носовом отделении, лег на курс на Транзунд. Скорость корабля составляла 2,5 уз. В 15 ч 45 мин вахтенные доложили в выходившем из Бьерке-Зунда пароходе "Днепр". В этот момент на корабле почувствовали толчок, настолько небольшой, что на верхней палубе его едва заметили. В жилой палубе ощущение было как при реверсе с переднего хода на задний, и лишь кочегары, стоявшие на вахте, совершенно отчетливо услышали скрежет под днищем.

В своем донесении С.П.Тыртов так описал этот момент: "При ударе был в своей каюте, и сотрясение было так незначительно, что я принял его за задний ход, так как только что перед этим маневрировали для взятия щита. Затем, когда вскоре была пробита водяная тревога, то я принял ее за учение и наверх не пошел, так была далека от меня мысль, что мы ударились о камень. В тот же момент флаг-офицер мне доложил, что в передних кочегарнях над верхним дном показалась вода. Выйдя наверх, кроме отдельных распоряжений, приказал увеличить ход, чтобы скорее приблизиться к отмелому берегу" (забегая несколько вперед отметим, что этот, несомненно правильный приказ по непонятной причине так и не был выполнен).

На мостике рулевой доложил, что броненосец отклонился от курса на 2° влево и в течение примерно минуты не слушался руля. В это время в правое носовое котельное отделение уже поступала вода и несколько молодых кочегаров, испугавшись, выскочили на палубу, но быстро пришли в себя и вернулись назад, помогать своим более опытным товарищам, которые вели борьбу с водой.

Когда старший инженер-механик Н.М.Русначенко спустился вниз, воды уже было по колено и она прибывала, хотя все водоотливные средства работали. Кочегары выгребали жар из топок, чтобы предотвратить взрыв котлов. В это время вода начала затапливать и левое носовое котельное отделение. Когда она появилась и в коридоре крюйт-камеры 229-мм орудий, помощник старшего инженер-механика А.А.Гаврилов приказал разводить пары в левом кормовом котельном отделении.

В 15 ч 50 мин пробили водяную тревогу. Командир спустился вниз и убедился, что команда действовала достаточно спокойно. Начали разводить пары во вспомогательном котле Бельвиля и котле Шанд-Мессона пожарного насоса, но, к несчастью, никто не обратил внимания, что в последнем нет воды, вследствии чего этот котел вышел из строя. Под предполагаемое место пробоины начали подводить пластырь с помощью обносных цепочек, но они разорвались от удара о камень. Тогда решили закрыть пробоину тентом, для заводки концов спустили вельбот, сложное таранное образование носовой оконечности и все усиливавшееся волнение мешали работе.

В 15 ч 55 мин остановили главные машины и только тогда начали задраивать двери водонепроницаемых переборок.

Через 10 мин случилось непоправимое: вода залила топки котлов в правом носовом отделении и через низко расположенный дымоход в течение нескольких минут залила топки всех остальных котлов. Броненосец остался без хода, без освещения и, что хуже всего, без водоотливных средств.

В наступившей тишине раздавался только шум воды, которая текла через швы водонепроницаемых переборок, заклепочные отверстия, пропущенные нерадивыми строителями, резиновые уплотнения дверей и люков. По чьему-то приказу дверь из правого кормового котельного отделения в машинное осталась открытой, чтобы понизить уровень воды и откачать ее из машинного отделения. Но водоотливные средства уже не работали и закрыть дверь не удалось. "Гангут" продолжал погружаться, одновременно его сносило на банку Ситта-Гату (ныне Выборгская). Посадка на нее могла спасти корабль. но при этом существовала и опасность опрокидывания, поэтому для прекращения дрейфа отдали якорь. По приказанию С.П.Тыртова к младшему флагману эскадры контр-адмиралу П.Н.Назимову отправили на вельботе флаг-офицера мичмана П.И.Игнатьева.

К этому моменту крен броненосца достиг уже 7° на правый борт и для его выравнивания приняли около 70 т воды в коридоры этого борта. Крен уменьшился до 1°, но через полчаса корабль стал крениться уже на левый борт. Затопление коридоров прекратили и по инициативе Н.М.Русначенко затопили правый погреб 305-мм зарядов. Наконец удалось подвести под предполагаемую пробоину и тент и штатный пластырь, но вода продолжала прибывать. Борьба за живучесть продолжалась при свете свечей: подкрепляли переборки, ставили упоры на крышки люков жилой палуба, откачивали воду ручными помпами и ведрами, но остановить распространение воды по кораблю не удалось.

В 16 ч 45 мин подняли сигнал "Терплю бедствие" по международному своду и начали производить выстрелы с интервалом в 1 мин, чтобы привлечь внимание лоцманов на острове Тулуран-Саари (ныне Вихревой). В 17 ч 20 мин подняли сигнал "Терплю бедствие" и начали пускать сигнальные ракеты.

В 18 ч удалось запустить вспомогательный котел Бельвиля и водоотливные средства возобновили работу, но производительность котла оказалась слишком мала и пара не хватало. Вскоре жилая палуба оказалась ниже ватерлинии и вода хлынула из шпигатов, гальюнов и умывальников.

К 18 ч 30 мин "Гангут" погрузился на 2 м и положение стало критическим. В 19 ч к броненосцу подошел миноносец № 108, через 10 мин - пароход "Улеаборг" и еще через 5 мин - крейсер "Африка".

Крен броненосца на левей борт достиг уже 10° и С.П.Тыртов приказал завести буксир на крейсер "Африка" и отвести "Гангут" на мелководье, но было уже поздно: в 19 ч 25 мин крен броненосца еще более увеличился и возникла опасность опрокидывания при буксировке, что привело бы к гибели сотен людей (на корабле находилось 582 человека - экипаж, штаб эскадры, ученики различных училищ и классов, оркестр эскадры).

В 19 ч 40 мин прибыли минные крейсеры "Лейтенант "Ильин" и "Воевода", в 20 ч - пароход "Днепр", а через 15 мин - миноносцы № 1 23 и № 1 26. Еще через 5 мин стало ясно, что корабль обречен и СЛ.Тыртов приказал начать перевозку вещей команды на "Африку" между которой и "Гангтом" устроили канатную дорогу; прежде всего перевезли судовую кассу, документы, больных, секретные карты и хронометры. Погружение корабля ускорилось и в 20 ч 30 мин перевозку вещей прекратили и начали эвакуировать людей, которые строго по очереди, без паники, садились в катера и шлюпки, спущенные стоявшими рядом кораблями и судами.

В 21 ч спустили адмиральский флаг и С.П.Тыртов со штабом перешел на пароход "Днепр". Еще через пять минут вывели из действия вспомогательный котел и водоотливные средства. На борту остались только капитан 1 ранга К.М.Тихоцкий, старший офицер капитан 2 ранга М.Переслени, мичман П.Плен и боцман Г.Мишин. Командир обошел помещения и, убедившись, что на борту никого не осталось, последним сел в шлюпку. В 21 ч 40 мин "Гангут" стремительно повалился на левый борт и скрылся под водой...

Для расследования обстоятельств и причин гибели эскадренного броненосца "Гангут" была создана комиссия под председательством контр-адмирала Р.Р.Дикера. 19 июня 1 897 года комиссия на минном крейсере "Лейтенант Ильин" отбыла в район катастрофы.

После окончания следствия с 26 по 28 марта 1898 года в Кронштадте состоялся суд , перед которым предстали командир корабля капитан 1 ранга К.М.Тихоцкий, флагманский штурман Практической эскадры штабс-капитан Ф.А.Тимофеевский. штурман корабля штабс-капитан Г.С.Штольц, механики Н.М.Русначенко и А.А.Гаврилов. Суд согласился с выводами следственной комиссии о том, что повреждения броненосца послужили причиной его гибели благодаря стечению ряда неблагоприятных обстоятельств.

Хотя и было обращено внимание на конструктивные недостатки "Гангута" (перегрузка, недоведение водонепроницаемых переборок выше жилой палубы, неудачное размещение магистральной трубы в междудонном пространстве, недостаточный диаметр труб водоотливной системы, негерметичность переборок, дверей и горловин), никто не опроверг заключения комиссии о том, что не обнаружено данных, которые "возбуждали бы сомнение в общей прочности и благонадежности постройки корпуса броненосца".

Ошибками в ходе борьбы за живучесть корабля признали: неправильная первоначальная оценка аварийного состояния броненосца; затопление для выравнивания крена велось без расчетов; трюмные специалисты в связи с недостаточным знанием корабельных систем допустили ряд ошибок и не использовали их возможности; водоотливные средства запустили в действие без учета паропроизводительности котлов.

В итоге, всех обвиняемых оправдали, лишь Н.М.Русначенко наказали пятью сутками ареста.

Тем не менее, из трагедии "Гангута" были извлечены уроки. Усилилось внимание к вопросам непотопляемости, 22 февраля 1898 года МТК утвердил инструкцию об испытании водонепроницаемости переборок наливом воды в отсеки, разработанную на основе предложений С.О.Макарова.