Глава 2 Загадка трех броненосцев

При выборе базового типа броненосца новой программы перед Морском министерством имелось два пути: скопировать проект, по которому строились броненосцы японской программы, или перерабатывать, соответственно усилив необходимые характеристики, один из двух имевшихся отечественных проектов, отвечавших всем достижениям техники. Их представляли броненосец-крейсер «Пересвет» и весьма совершенный (исключая изначально предусматривавшуюся для черноморских кораблей 16-узловую скорость) броненосец «Князь Потемкин-Таврический».

Так или иначе, в первые месяцы с момента принятия новой программы, базовый проект броненосца никого почему-то не волновал. Инициативу пытался взять на себя Балтийский завод, еще в апреле предлагавший проект броненосца на базе «Пересвета», но с заменой 254-мм пушек на 305-мм. Однако в Морском техническом комитете (МТК) отнеслись к нему прохладно: водоизмещение в 15 270 т сочли «чудовищно большим». Без внимания оставили и пример англичан, уже отказавшихся в своих и разработанных для Японии проектах от прежде жестко соблюдавшегося ограничения водоизмещения 12 000 т.

В начале 1898 года в МТК под руководством вице-адмирала Н.М.Дикова и при участии главных инспекторов (кораблестроения — Н.Е.Кутейникова, механической части — Н.Г.Нозикова, артиллерии — А.С.Кроткова, минного дела — К.С.Остелецкого) началась разработка «Программы проекта броненосца».

Взяв за основу броненосец «Полтава» и прибавив к его 11 000-тонному водоизмещению еще 1000 т, скорость хода увеличили до 18 уз, дальность плавания до 5000 миль 10-узловым ходом, а к вооружению из четырех 305-мм и 12 152-мм орудий добавили 20 75-мм и столько же 47-мм. На основе этой умозрительной концепции и приступили к разработке проектов на броненосцы новой программы.

Несмотря на требования «Программы», 28 марта 1898 года генерал-адмирал приказал после спуска на воду осенью броненосца «Ослябя» и крейсера 1 ранга «Диана» немедленно приступить к постройке двух броненосцев типа «Ослябя». В соответствии с полученной установкой на совещании 15 апреля 1898 года у управляющего Морским министерством вице-адмирала П.П.Тыртова было решено следующий после спуска «Осляби» броненосец «строить без деревянной обшивки и хотя с 254-мм орудиями, но также измененными».

Одновременно проект броненосца поручали разработать прибывшему в Россию главе известной американской судостроительной фирмы «В.Крамп эндсонз» Ч.Крампу. Визит этого инженера и предпринимателя стал для России беспорным благом.

Ч.Крамп предложил собственный конструктивный тип и ради получения заказа обещал учесть все требования и пожелания МТК. В итоге напряженных обсуждений был составлен удовлетворивший обе стороны проект-задание. Водоизмещение нового эскадренного броненосца (будущего «Ретвизана») должно было составлять не более 12 700 т, скорость хода — 18 уз, артиллерия — четыре 305-мм орудия в двух башнях, 12 152-мм орудий «в отдельных казематах», 20 75-мм пушек.

Тем не менее, МТК отказался от «Ретвизана» в качестве базового проекта, продолжая держаться за тип «Пересвета». Уже была решена закладка однотипного с ним броненосца «Победа» с 254-мм артиллерией, но без медной обшивки, и МТК уже 28 марта просил разрешения генерал-адмирала и последующие корабли строить с 254-мм артиллерией, мотивировав это будто бы очень продолжительным сроком разработки башенных 305-мм установок (хотя такие установки уже проектировал для «Князя Потемкина-Таврического» Николаевский судостроительный завод). Балтийский завод вновь представил проект, разработанный на базе «Пересвета», но с 305-мм артиллерией.

Поиски типового проекта закончились практически в одночасье: в письме от 26 мая 1898 года директор завода французской фирмы «Форж э Шантье» Амабль Лагань предложил Морскому министерству свой проект.

Французский проект, уступая броненосцу Балтийского завода в количестве 152-мм орудий (12 против 18), имел несомненные преимущества: при незначительном увеличении нормального водоизмещения, он имел корпус, защищенный по всей ватерлинии двумя непрерывными рядами броневых плит, для защиты от подводного минного взрыва предусматривалась продольная 40-мм переборка, вся 152-мм артиллерия размещалась в башнях, имевших большие углы обстрела. Следует, однако, отметить сложность, дороговизну и трудоемкость изготовления башен 152-мм орудий, а также их более низкую, чем у казематных установок, скорострельность. Кроме того, с началом войны выявилось отравляющее действие выходящих при заряжании из стволов газов, которые одурманивали людей и заставляли через каждый выстрел чередовать у орудий штатных комендоров и прислугу; система продувания каналов стволов после выстрела в русском флоте появилась только после войны.

Уже 2 июня этот проект рассмотрели и, внеся ряд исправлений в спецификацию, одобрили в МТК (журнал № 62), а на следующий день исполняющий обязанности управляющего Морским министерством Ф.К.Авелан приказал о проектах А.Лаганя и Балтийского завода доложить генерал-адмиралу. Последний отдал предпочтение проекту А.Лаганя. Было приказано «теперь же» заказать фирме броненосец по этому проекту и «выговорить в контракте доставление детальных чертежей по корпусу и механизмам для постройки таких же типов в наших Адмиралтействах».

9 июня председатель МТК лично сообщил об этом решении начальнику Балтийского завода, а 6 июля состоялось обсуждение проекта. Ввиду уже принятого генерал-адмиралом решения все броненосцы строить по чертежам А.Лаганя, дискуссия свелась лишь к оценке времени, которое потребуется на ожидание чертежей. Начальник Главного управления кораблестроения

и снабжений (ГУКиС) вице-адмирал В.П.Верховской считал, что чертежи по копусу могут быть получены не ранее, как через год, а по механизмам — через два года, отчего постройка кораблей «может напрасно замедлиться». Вывод напрашивался сам собой: проект броненосца по идее А.Лаганя придется разрабатывать самостоятельно, поэтому решили приступить к «немедленной и одновременной разработке подробных и детальных чертежей броненосца на Балтийском заводе и в С.-Петербургском порту для постройки первых броненосцев, придерживаясь идеи эскизного проекта г. Ла- ганя». Чтобы сохранить предусмотренные этим проектом скорость, осадку, артиллерию, бронирование и запас топлива на 5500 миль плавания 10-уз скоростью, признали необходимым водоизмещение корабля увеличить сверх 12 900 т.

8   июля 1898 года это решение МТК одобрил П.П.Тыртов, приказавший при подписании контракта с А.Лаганем потребовать «скорейшего доставления чертежей как корпуса, так и механизмов заказываемого ему броненосца». Таким образом определились пути проектирования двух типов кораблей, получивших позднее имена «Цесаревич» и «Бородино», в основе которых лежала одна общая идея.

Длительный срок постройки, который сумела выговорить себе, при заключении контракта, французская фирма, позволял не спешить с началом работ на стапеле. Соответственно (для освоения чертежей и их переработки) приходилось искуственно сдерживать работы и на привязанных к французскому прототипу кораблях, строивщихся петербургскими заводами. Учитывая к тому же и трудности отечественного судостроения, задержка готовности этих кораблей становилась неизбежной.

Поставленные перед необходимостью следовать за лидером, роль которого отвели неспешно разрабатывавшемуся проекту А.Лаганя, наши корабелы лишались возможности ускорения темпов постройки. Им приходилось не только во всех подробностях повторять характеристики, основные технические решения, технологические осложнения, сопровождавшие строительство французского прототипа, но и, сверх того, испытывать и все последствия организационного кризиса, в котором находилось отечественное судостроение.

Решив разрабатывать чертежи корабля самостоятельно и признав необходимым для гарантии заданных характеристик увеличить его водоизмещение, российские инженеры тотчас же оказались перед необходимостью полной переделки всего проекта. Тем самым все преимущества использования поступавших из Франции чертежей в значительной мере утрачивались, и, что всего хуже, работы на этих кораблях (в отличие от строившихся за границей, где значительная часть оперативных задач могла решаться наблюдающими на месте) автоматически вводились в русло казенной организации. Это означало, что их строителям, как и прежде, предстояло пройти через затяжную процедуру утверждения чертежей в МТК.

При всей исключительной важности работы по главной ударной силе новой программы— пяти эскадренным броненосцам французского проекта, она не являлась приоритетной для МТК. Наравне с ней не меньшего внимания требовали текущие работы и рассмотрение всех других, проходивших в это время проектов кораблей, строившихся в России и заказанных за границей.

Между тем проблема разработки проекта по французскому образцу оказалась гораздо сложнее, чем это предполагалось вначале. Балтийский завод, которому предписывалось ни в чем не отступать от размеров корпуса, предусмотренных проектом А.Лаганя, в проекте главных машин, представленном в МТК 22 декабря 1898 года выступил с критикой этих заданий. По мнению начальника завода С.К.Ратника, построенный по проекту А.Лаганя броненосец достигнет, контрактной скорости лишь однажды, за счет искусства натренированных для сдаточных испытаний заводских- кочегаров, которые, однажды появившись на корабле, могут выжать конструктивную скорость, но для обычной судовой команды она останется недостижимой. Чтобы корабль смог и во время службы развивать свою проектную скорость, необходим запас паропроизводительности котлов.

Поэтому Балтийский завод рекомендовал принять второй из разработанных им вариантов проекта, предусматривавший удлинение корабля на 3,6 м, увеличение числа котлов Бельвиля с 20 до 25 и уменьшение толщины главного и верхнего броневых поясов с 254 и 203 до 203 и 165 мм. Тогда дополнительная масса котлов компенсируется уменьшением массы брони водоизмещение составит 13 300 т (в проекте АЛаганя — 12 900 т), и 18-уз скорость при мощности машин 17 000 л. с. будет действительно гарантирована.

Однако МТК не счел возможным допустить столь существенные отклонения от образца, к которому предложил вернуться во всех деталях. Балтийский завод не стал спорить, но вместе с переданным проектом представил еще несколько вариантов. Их обсуждение (журнал МТК по кораблестроению № 19 от 9 февраля 1899 года) вновь обнаружило различие во взглядах на главнейшие характеристики броненосца.

Мнение контр-адмирала З.П.Рожественского о негодности для вооружения броненосцев 75-мм пушек (вместе с предлагавшейся для их защиты броней) поддержал только В.К.Витгефт, предложивший заменить их на 120-мм, а остальную артиллерию не менять. Коренной ревизии вооружения не получилось, и в проекте уцелели не только 75-мм, но и множество еще более никчемных для корабля 47- и 37-мм пушек и даже пулеметы.

Не нашло поддержки и мнение В.П.Верховского (к нему присоединились только начальник Учебно-артиллерийского отряда Балтийского флота контр-адмирал З.П.Рожественский и вице-адмирал А.А.Бирилев) о боевых марсах, совершенно бесполезно обременявших мачты броненосца. Остановившись на мало что менявшем компромиссе — морсы сохранить, но их 37-мм пушки заменить имевшими меньший вес пулеметами.

Провидческим, но также не оцененным, оказалось предостережение В.П.Верховского о «вертлявости» (в дальнейшем, увы, подтвердившееся) броненосца по проекту А.Лаганя.

В результате половина присутствовавших, высказалась за утверждение проекта по образцу А.Лаганя, другие поддержали проект его усовершенствования (вариант №1), предложенный Балтийским заводом.

Не получила развития и идея И.Г.Бубнова о многообещающей оптимальности избранных Балтийским заводом соотношений главных размерений, которые близко подходят к тем, что имеют новейшие английские броненосцы, отчего при увеличении паропроизводительности котлов можно было бы довести скорость до 20 уз. Председатель МТК И.М.Диков с непостижимым упорством настаивал на незыблимости французского образца.

Решительный отпор встретили и попытки В.П.Верховского поставить под сомнение избранные МТК котлы Бельвиля. В механическом отделе они, невзирая на тяжеловесность, признавались единственно надежным типом и все другие решительно отвергались.

Не подействовало на собравшихся и предостережение С.К.Ратника о вредных последствиях строительства по навязанному заводу заграничному проекту. Его чертежи будут, конечно, приходить разрозненно и вразнобой, потребуют изменений, внесут путаницу и неувязки в работе, поэтому назначенный 52-месячный срок постройки едва ли удастся выдержать. При работе же по собственному проекту Балтийский завод считал возможным завершить постройку за 48 месяцев. Но И.М.Диков остался тверд и С.К.Ратнику пришлось сдаться и заявить, что если броненосец будет испытываться на 18-уз скорости только на мерной линии, то Балтийский завод может отказаться от своего предложения увеличить длину корабля и количество котлов.

Так и не добившись желаемого единодушия, МТК предоставил выбор окончательного варианта на «благовоззрение» управляющего Морским министерством. П.П.Тыртов, поручив Балтийскому заводу переделать проект под укороченную длину броненосца (не более 121,9 м) и с защитой легкой артиллерии (речь шла о 75-мм пушках) за счет уменьшения толщины пояса брони на 50,8 мм против предусмотренной в проекте А.Лаганя, доложил об этом генерал-адмиралу. Последний счел предложение разумным.

И хотя начальство по-прежнему ожидало, что получение чертежей из Франции позволит ускорить работы, было ясно, что всю рабочую документацию и ее согласование в объеме проекта придется выполнять заново. Это предопределялось и увеличенными главными размерениями проекта Балтийского завода (водоизмещение возросло до 13516 т), и установкой изготовленной по собственному проекту поровой машины мощностью 15 800 л. с., и применением башенных установок Путиловского завода.

За ними последовала серия других изменений, в результате которых от поекта А.Лаганя оставалась в неприкосновенности лишь общая конструктивная идея. Ее — в том виде, как она с замечаниями была принята по журналу № 5 от 12 января 1898 года — МТК считал незыблемой и даже отказывался рассматривать многие из чертежей завода по корпусу и механизмам, считая, что они должны в точности соответствовать французскому образцу. Но чертежи штевней, кронштейнов гребных валов и других главнейших деталей пришлось все же утверждать заново.

Не отклоняясь существенно от теоретического чертежа, во всем следуя спецификации по корпусу и сохранив неизменной форму его продольного разреза, в него внесли принципиальные изменения. Первым стало усовешенствование броневой защиты, которую признали необходимой для 75-мм пушек. Стоявшие на «Цесаревиче» за легким бортом, они на кораблях петербургской серии были прикрыты третьим поясом брони толщиной 76 мм. Образованный таким путем каземат прикрыли 32-мм крышей, а орудия, для повышения их живучести, разделили 12,7-мм переборками. За это усовершенствование заплатили уменьшением толщины броневых поясов: нижнего до 194 мм, верхнего до 152 мм.

Во-вторых, улучшили узел соединения броневой палубы, борта и продольной внутренней переборки. На «Цесаревиче» и двух первых строившихся в Петербурге кораблях («Бородино» и «Императоре Александре III») броневая горизонтальная палуба, не доходя до

борта, закруглялась и переходила в 40-мм вертикальную, опиравшуюся на второе дно внутреннюю броневую переборку. Получавшийся таким образом внутри корпуса прочный броневой «ящик» имел, однако, явно недостаточную связь (посредством широкого, толщиной 20 мм, горизонтального стрингера) с бортом и внутренним шельфом главного броневого пояса. Как выяснилось при подрыве «Цесаревича» ночью 27 января 1904 года, именно этот широкий стрингер не выдержал взрыва и позволил воде в обход сохранившегося в неприкосновенности внутреннего «ящика» распространиться поверх броневой палубы и в бортовых коридорах. Это и привело к неожиданно быстрому появлению большого (до 18 °) крена.

Этот конструктивный недостаток исправили продлением броневой палубы, посредством бортового скоса брони, непосредственно до шельфа бортовой брони. Броневая же переборка, став самостоятельным конструктивным элементом, осталась на том же месте, но в верхней части присоединялась теперь к скосу палубы, обеспечивая также и ее дополнительное подкрепление.

Третьей особенностью кораблей стало существенное расширение электроприводов, что заставило увеличить мощность электростанции, применив новые (на 1500 А) генераторы.

И, наконец, корабли различались энергетическими установками. Если Франко-Русскому заводу установку для головного броненосца серии, «Бородино», заказали строго по французскому образцу (такой же мощности 16 700 л. с.), то для остальных четырех кораблей машины и котлы изготавливал Балтийский завод по своему проекту с уменьшенной до 15800 л.с. мощности. Экономия и здесь сказала свое веское слово, заставив пойти на заведомое (до 17,8 уз по формуле В.И.Афанасьева) уменьшение скорости хода.

Обнаружились и общепроектные различия кораблей, обусловленные разделением заказов на их постройку между двумя существенно отличавшимися предприятиями — казенными верфями Санкт-Петербургского военного порта (Новое Адмиралтейство и «Галерный островок») и Балтийским заводом, котрый считался заводом Морского ведомства, но обладал значительно большей свободой действий и собственным стилем работы.