Журналы-1

Глава 5 Авария броненосца «Генерал-Адмирал Апраксин»

В1899 году, когда броненосец «Генерал-адмирал Апраксин» еще проходил испытания, было принято решение направить его в заграничное плавание — представлять российский флот в Дании во время пребывания там семьи императора, хотя это и нарушало всю летнюю программу плавания. В Кронштадте о походе в Данию узнали лишь за несколько дней до выхода, и то благодаря старшему офицеру броненосца, капитану 2 ранга великому князю Александру Михайловичу.

Неожиданная перспектива посещения датской столицы оказалась подарком судьбы для офицеров и матросов броненосца, утомленных суровыми буднями затянувшихся достройки и испытаний. Однако командующий Учебно-артиллерийским отрядом контр-адмирал З.П.Рожественский не разделял радости экипажа: из-за этого похода единственный корабль с новейшими электрическими башенными установками поступал в отряд всего на 10 дней.

Броненосец (командир капитан 1 ранга В.В.Линдестрем) вышел из Кронштадта 4 августа 1899 года, и на следующий день благополучно прибыл в Ревель. За время пребывания в Учебно-артиллерийском отряде корабль пять раз выходил на стрельбу.

Затем 14 августа «Генерал-адмирал Апраксин», погрузив в Ревеле уголь, вышел в море для перехода в Копенгаген. Свежеющий северный ветер предвещал шторм. Но корабль показал прекрасные мореходные качества — при встречном волнении на бак залетали только брызги, а при попутном размахи качки не превышали 10° на каждый борт. Машина работала исправно, обеспечив среднюю скорость 11 — 12 уз при работе двух котлов. Утром 16 августа на горизонте показались низменные зеленые берега Дании, а в 14 ч броненосец встал на бочку в гавани Копенгагена.

Император Николай II с семейством прибыл в Копенгаген на яхте «Штандарт» 22 августа. Стоянку в столице дружественной державы скрашивали многочисленные приемы и визиты, унтер-офицеров и матросов регулярно увольняли на берег. В те времена российских моряков за границей любили за щедрость и доброту, за порядок и дисциплину. Характерно, что никто из матросов не сбежал с корабля на поиски «хорошей жизни» на чужой земле. Офицерам броненосца король Дании по традиции «пожаловал» ордена Даннеброга.

Оставив императорскую яхту крейсировать по европейским портам, 14 сентября броненосец покинул гостеприимное королевство, и через два дня прибыл в Кронштадт, с тем, чтобы после окончания достроечных работ направиться на зимовку в Либаву.

Вторник 12 ноября 1899 года, назначенный для выхода «Апраксина» в море, выдался туманным, с постепенным усилением северо-восточного ветра. Вскоре после полудня крейсер I ранга «Громобой», переходивший из Петербурга в Кронштадт и сдвинутый льдами с оси Морского канала, сел на мель. Около 15 ч туман рассеялся. Штурман броненосца лейтенант П. П. Дурново уточнил девиацию по створу Кронштадтских огней. В.ВЛиндестрем заметил падение барометра, но рассчитывал укрыться в Ревеле.

К 20 ч ветер усилился до 6 баллов и вскоре достиг силы шторма, с метелью. Броненосец, покрытый слоем льда, шел вслепую, вне видимости островов и маяков. Из- за обледенения и опасности посылки людей на ют, механический и ручной лаги не использовали, определяя скорость по оборотам машин. В 20 ч 45 мин ее снизили с 9 до 5,5 уз, пытаясь уточнить место измерением глубины. Не получив определенных результатов, В.В.Линдестрем и П.П.Дурново посчитали, что корабль снесло к югу и собрались определиться по маяку на острове Гог- ланд. На самом деле «Апраксин» оказался значительно севернее, и в 3 ч 30 мин 13 ноября на скорости около 3 уз выскочил на отмель у высокого юго-восточного берега Гогланда.

Удар показался мягким, однако попытка сняться с мели полным задним ходом ничего не дала, а через час в носовом котельном отделении показалась вода, которая быст-ро прибывала. Корабль накренился до 10° на левый борт и на волнении сильно бился днищем о грунт.

В.В.Линдестрем решил свезти команду на берег. С помощью двух спасательных лееров, поданных с фор-марса установили сообщение с островом, на котором собрались местные жители. Переправу моряков успешно завершили к 15 ч.

Об   аварии броненосца в Санкт-Петербурге узнали из телеграммы командира крейсера I ранга «Адмирал Нахимов», заметившего сигналы бедствия «Апраксина». Управляющий Морским министерством приказал направить к Гогланду из Кронштадта броненосец «Полтава», а из Либавы — «Адмирал Ушаков». Спасательными работами руководил контр-адмирал Ф.И.Амосов, державший флаг на «Полтаве». Кроме того, к «Апраксину» подошел ледокол «Ермак», пароход «Могучий» и два парохода частного Ревельского спасательного общества.

Утром 15 ноября Ф.И.Амосов, оценил положение корабля крайне опасным. Борьбу со льдами, к счастью, мог обеспечить «Ермак», а вот телеграф для поддержания связи с Петербургом имелся только в Котке, что затрудняло оперативное руководство работами.

П.П.Тыртову пришлось сообщить об авариях «Громобоя» и «Генерал-адмирала Апраксина» Николаю II в Царское Село. Император неожиданно возмутился отсутствием телеграфа в «главнейших пунктах» Финского залива. Оказывается, он пять лет назад обращал на это внимание и сейчас настойчиво потребовал «исполнения воли».

Проблему организации связи удалось решить с помощью выдающегося изобретения конца XIX века — радио. Вице-адмирал И.М.Диков 10 декабря 1899 года предложил связать остров Гогланд с материком с помощью радиотелеграфа, изобретенного А.С.Поповым. Управляющий министерством в тот же день дал свое согласие, и на островах Гогланд и Кутсало (вблизи Котки) начали сооружать мачты для антенн.

К этому времени выяснилось, что «Генерал-адмирал Апраксин», буквально влез в груду камней. Вершина огромного камня и 8-тонный гранитный валун застряли в корпусе броненосца, пробив левее вертикального киля в районе 12—23 шпангоутов пробоину площадью около 27 м2, через которую вода залила носовой патронный погреб пушек Барановского, минный погреб, подбашенное отделение, крюйт-камеру и бомбовый погреб 254-мм башни, до броневой палубы. Три других камня разрушили днище значительно меньше. Всего корабль принял более 700 т воды.

Застрявшие в днище камни мешали сдвинуть «Апраксин» с места. Для этого пришлось удалить верхнюю часть большого камня взрывами, разгрузить корабль, заделать пробоины, откачать воду и, используя понтоны, стащить броненосец с мели. Водолазами, работавшими в ледяной воде, руководили лейтенанты М.Ф.Шульц и А.К.Небольсин. Более 100 человек команды «Апраксина» отправили в Кронштадт, а остальные разместились на «Полтаве» и «Ермаке».

«Адмирал Ушаков» не участвовал в оказании помощи своему собрату. Броненосец под командованием капитана 1 ранга К.М.Андреева, спешно погрузив около 100 т угля, в 22 ч 15 ноября вышел из Либавы, но попал в сильный шторм. На качке не выдержало рулевое устройство: дважды лопался штуртрос, и, наконец, сломалась соединительная муфта рулевого привода. Для исправления и заказа новой муфты К.М.Андреев 16 ноября привел корабль в Ревель, откуда собирался, не ожидая готовности муфты, направиться к Гогланду. Управляющий министерством отложил выход «Адмирала Ушакова» до замены поврежденной детали, на что требовалось 10 дней. Тем временем надобность в срочном прибытии броненосца к «Апраксину» миновала, и «Ушаков» ушел обратно в Либаву.

Затянувшиеся до ледостава неудачные попытки сдвинуть «Генерал-адмирал Апраксин» с места буксирами вынудили П.П.Тыртова 27 декабря отложить снятие его с мели до весны следующего года. Ф.И.Амосова с «Полтавой» и большинством экипажа аварийного корабля отозвали в Кронштадт. Для обеспечения работ остались 36 матросов во главе с боцманом Иваном Сафоновым.

Разрушения «Апраксина» нагромождением льдов предотвратил «Ермак».

Председатель МТК И.М.Диков 25 января 1899 года получил телеграмму из Котки, ставшую первой в истории радиограммой, переданной на расстояние более 42 км.

Надо отдать должное руководству МТК: они по достоинству оценили важность радиосвязи и предложили устанавливать на корабли радиостанции, стоимость которых оценивалась в 2800 руб.

Однако, несмотря на очевидное огромное оперативно-тактическое значение радиотелеграфа, оборудование кораблей российского флота радиостанциями проходило преступно медленно. К 1904 году кое-как удалось снабдить радиотелеграфами крупные корабли Тихоокеанской эскадры и некоторые броненосцы Черноморского флота. Балтийский флот не имел их совсем, и броненосцы береговой обороны, в том числе и вошедший в историю радиосвязи «Генерал-адмирал Апраксин», получили импортные станции только перед походом на театр военных действий.

С конца января 1900 года спасательными работами на Гогланде руководил контр-адмирал З.П.Рожественский. В свойственной ему манере 3 1 января, даже не побывав на аварийном корабле, Зиновий Петрович рапортовал начальнику ГМШ из Ревеля о «полном беспорядке» в деле спасения броненосца. «Команда на Гогланде деморализуется, а я — сижу без дела в Ревеле», — закончил он свой рапорт.

Такой стиль работы создавал З.П.Рожественскому репутацию принципиального начальника и позволял ярче выставить свои заслуги в конечном успехе любого порученного ему дела, а в случае неудачи — сослаться на объективные трудности.

В деле спасения броненосца «Генерал-адмирал Апраксин» много сделало «Бюро для исследования почвы». Это частное предприятие горного инженера Войслава прислало на корабль техников с двумя станками, оснащенными алмазными бурами для высверливания шурфов в гранитных камнях. Взрыв динамита в шурфах оказывался безвредным для корпуса.

К началу апреля 1900 года в условиях суровой зимы удалось расправиться с камнями, заделать часть пробоин и разгрузить броненосец примерно на 500 т. Лишь 8 апреля «Ермак» предпринял неудачную попытку оттащить корабль на 4 м. Через три дня попытку повторили, помогая «Ермаку» корабельными, а так же ручными шпилями, установленными на берегу. Броненосец, наконец, тронулся с места и к вечеру, с введенными в действие собственными машинами, отошел на 12 м назад от каменной гряды.

По проложенному «Ермаком» каналу 13 апреля корабль перешел в гавань у Гогланда, а 22 апреля благополучно ошвартовался в Аспэ у Котки. В корпусе броненосца оставалось до 300 т воды, которую непрерывно откачивали турбинами. При наличии всего 120 т угля и отсутствии артиллерии (кроме башенных пушек), боезапаса, провизии и большей части предметов снабжения осадка носом и кормой составляла по 5,9 м.

В Кронштадт броненосец прибыл 6 мая и стал на ремонт в Константиновский док. Ремонт, оконченный к кампании 1901 года, обошелся казне более чем в 175 тыс. руб., не считая стоимости спасательных работ.

15 мая 1901 года император Николай II и императрица Александра Федоровна, осматривая в Кронштадте вернувшиеся из заграничного плавания крейсеры «Память Азова» и «Герцог Эдинбургский», посетили и Константиновский док, в котором проводились последние работы на броненосце «Генерал-адмирал Апраксин» З.П.Рожественский отметил решающее значение работы «Ермака», хотя в свое время был против его создания. Теперь же он с помощью макаровского ледокола стяжал лавры спасителя броненосца.

В сложных зимних условиях многое решили самоотверженность и предприимчивость, свойственные россиянам в экстремальных ситуациях.

Комиссия не нашла состава преступления в действиях командира и штурманского офицера броненосца.

Опыт зимы 1899/1900 годов побудил капитана 1 ранга В.В.Линдестрема выступить в «Морском сборнике» с критикой обеспечения непотопляемости своего корабля. В написанной им статье «Авария броненосца "Генерал-адмирал Апраксин"» он указывал на слабость днища и переборок, плохую водонепроницаемость переборочных дверей, отмечал сложность и неудобство установки водоотливных средств, распространение воды через систему вентиляции и уплотнения труб и кабелей в переборках.

Статья попала на отзыв в кораблестроительное отделение МТК, которое под руководством Н.Е.Кутейникова весьма обстоятельно обосновало невозможность ее публикации. В отзыве, подписанном И.М.Диковым, преобладающей стала мысль о защите «чести мундира» самого комитета и Морского ведомства в целом. Называя броненосец «Генерал-адмирал Апраксин» «типом, в конструктивном отношении до известной степени устарелым», чиновники МТК считали, что публикация В.В.Линдестрема создаст в обществе неправильное представление об отечественном кораблестроении. Оказывается, почти все недочеты в судостроении за последние два года были уже устранены постановлениями комитета, а конкретный вопрос об «Апраксине» станет предметом обсуждения в МТК.

На основании этого П.П.Тыртов запретил публикацию, чтобы не давать повода для нападок «на порядки, существующие на флоте». К сожалению, эти порядки стали объектом нападок печати, когда флот уже рассчитался за них в Цусимском проливе.