Катастрофы с «Вайпером» и «Коброй», погубившие эти сверхскоростные корабли, несмотря на свою трагичность, сыграли и положительную роль. Они привлекли внимание как широкой общественности (а кто в начале нашего века в Великобритании не считал себя причастным к делам флота?), так и специалистов к тому факту, что развитие английских «истребителей» пошло по весьма сомнительному пути. Из кораблей выжимали рекордные скорости при испытаниях на спокойной воде, не обращая внимания на то, что их машины, а также облегченные до предела корпуса, могут не выдержать суровой повседневной службы. Между тем, бурно растущий германский флот демонстрировал совсем другую тенденцию. Эскадренные миноносцы типа S-90, имевшие высокий полубак, прекрасно держались в море на значительной волне. Возникала угроза того, что формально более мощные британские «истребители» в боевой обстановке просто окажутся не удел.

Британское Адмиралтейство не могло не реагировать на подобную угрозу. То, что размеры корабля следует увеличить, уже не вызывало сомнений. Гораздо более интересным стало самоограничение по контрактной скорости. Отказ от притязаний на рекорды означал необходимость прекратить гонку за мощностью в пользу повышения надежности машин, а также заметного усиления конструкции корпуса. Впервые англичане ввели на своих эсминцах полубак, что позволило сохранять проектные 25 узлов и при среднем волнении моря.

Так появился проект программы 1901—1902 годов, корабли которой получили названия в честь рек Соединенного Королевства и потому известны в истории флота как тип «Ривер». Поскольку строительство эсминцев развернулось довольно широко, а крупных водных артерий в Британии немного, то части кораблей достались имена совсем небольших речушек.

Девиз проекта можно сформулировать так: «предельный консерватизм, умеренность, надежность». Действительно, хотя водоизмещение в полном грузу возросло до 620 т, вооружение осталось таким же, как на «30-узловых» «дестройерах». Первые из «риверов» вступили в строй к началу русско-японской войны, в ходе которой выяснилась почти полная бесполезность любых орудий калибром менее трех дюймов. Поэтому уже в 1906 году англичанам пришлось заменять пять 57-мм пушек на три 76-мм, в результате чего вооружение оказалось относительно приемлемым. Значительно более спорным был выбор механической установки. Создатели «надежных эсминцев» сделали явный шаг назад, отказавшись от турбин. Причиной тому — странным образом распространившийся слух о том, будто в гибели «Вайпера» и «Кобры» повинны их турбины. Несмотря на нелепость подобных предположений, давление общественного мнения заставило Адмиралтейство утвердить консервативное техническое решение. Единственный турбинный корабль серии — «Иден» — стал и наиболее быстроходным (26 узлов); на остальные же установили паровые машины. Высокое качество механизмов британского производства несколько скрасило явную ошибку.

Самое удивительное, что несмотря на ряд конструктивных промахов «риверы» оказались весьма удачными кораблями. На них было заметно легче служить: в отличие от черепахообразного бака «дестройеров», омывавшегося потоками воды даже на небольшой скорости, высокий полубак и мостик обеспечивали вахте относительный комфорт. Паровые машины показали свою неприхотливость и долговечность; подавляющее большинство единиц серии прослужило всю Первую мировую войну без замены котлов и механизмов, хотя к тому времени им уже исполнилось по десять и более лет. Англичане до сих пор относятся к своим «речкам» весьма почтительно, считая, что именно с них началось развитие «настоящих» мореходных эсминцев Ройял Нэйви.

Таково мнение нынешних историков. Однако в начале века состояние дел виделось совсем иначе.

В 1904 году на пост первого морского лорда вступил Джон Фишер, главный вдохновитель появления на свет первых «истребителей». К этому времени в своих взглядах на пути развития флота адмирал стал впадать в крайности: любимыми кораблями знаменитого новатора оказались линейные крейсера и... эсминцы. Правда, эсминцы не совсем обычные. В утвержденных Фишером спецификациях, в частности, указывалось, что они должны иметь чисто нефтяное отопление и поддерживать скорость в 33 узла в течение восьми часов — требование для того времени просто невероятное! Мало того, экстравагантный первый лорд выделил только десять дней на то, чтобы фирмы, которым предложили участвовать в создании нового типа корабля, дали свое согласие. Решиться на такое смогли лишь наиболее мощные заводы — «Кэммел Лэйрд», «Хауторн», «Уайт», «Торникрофт» и знаменитая верфь Армстронга. Однако на тщательную разработку проекта времени все равно не хватало, и каждый из производителей выбрал, в частности, свой тип котлов и вариант расположения дымовых труб.

Далеко не все фишеровские идеи были воплощены в жизнь. Желанной 33-узловой скорости эсминцы достигали на испытаниях с огромным трудом и на очень короткое время, зато крайне неэкономичные турбины пожирали нефть с чудовищной быстротой. Мореходность также оставляла желать лучшего, в особенности у тех судов, которые их строители предпочли создать с округлой «спиной черепахи» вместо полубака в носу. Высокие требования адмирала-новатора первоначально не распространялись на артиллерийское вооружение, представленное всего тремя трехдюймовками. Но вторая серия из семи единиц уже получила вместо прежних пушек по два 102-мм орудия — самых мощных для эсминцев того времени. Позже аналогичным образом перевооружили и первую пятерку.

Новые корабли получили названия «диких племен» в весьма забавной интерпретации этого понятия англичанами. В число «диких» попали, к примеру, казаки и татары, викинги и крестоносцы, а заодно и амазонки! «Трайблы» (от английского Tribal — племя) активно участвовали в Первой мировой войне; два из них погибли на минах, а еще два вошли в историю как невольные создатели уникального прецедента. «Ньюбиен» и «Зулу» потеряли в боях соответственно носовую и кормовую части (первый — в схватке с немецкими миноносцами, второй — от подрыва на мине). Оставшиеся части соединили вместе — в результате получился полноценный корабль, названный «Зубиен» (иначе говоря, из «Зулуса» и «Нубийца» получили что-то вроде «Зубийца»!).

В конце войны заметно устаревшие эсминцы-«дикари» использовались в основном для дозорной и конвойной службы. На некоторых из них за счет торпедных аппаратов заметно усилили артиллерию. «Эфрайди», например, получил два 120-мм орудия, 40-мм автомат «пом-пом» и четыре противолодочных бомбомета.

Неутоленное до конца стремление Джона Фишера к 36-узловой скорости привело к появлению еще одного, на сей раз совершенно уникального корабля. Почти одновременно с «племенами» он повелел в столь же короткий срок (всего за месяц!) разработать проект большого скоростного эсминца водоизмещением 1350 т. Рискнула взяться за дело только «Кэммел Лэйрд», но и эта знаменитая фирма не смогла уложиться в слишком тесные рамки технического задания. Родоначальник нового класса торпедных судов-лидеров «Свифт» получился большим (свыше 2000 т), очень дорогим и не слишком быстроходным. Вновь 36 узлов остались недостижимым рубежом. Правда, в справочниках появлялись цифры и 38, и 39 узлов, однако они представляли собой не более чем «дымовую завесу», которой первый морской лорд пытался прикрыть свою неудачу. Несмотря на все старания (на «Свифте» пришлось, в частности, сменить несколько комплектов гребных винтов, а для усиления тяги удлинить дымовые трубы), суперэсминец за два года непрерывных ходовых испытаний едва дотянул до 35-узловой скорости.

Первый в мире лидер имел всего два торпедных аппарата и четыре 102-мм пушки — явно маловато для судна с таким водоизмещением. В Первую мировую войну пару орудий, расположенных рядом друг с другом на полубаке, заменили одной шестидюймовкой. Решение оказалось не слишком удачным: тяжелое и нескорострельное орудие успевало делать всего несколько выстрелов в скоротечных стычках с немецкими «торпедоботами»; к тому же в ночном бою первый же ее выстрел ослеплял всех находившихся на борту.

Еще четыре «нестандартных» эсминца Британия получила благодаря частной инициативе фирм-строителей. Два из них, «Альбакор» и «Бонетта», являлись чуть увеличенными «30-узловыми истребителями» разве что с усиленным вооружением из трех 76-мм пушек. Их на свой страх и риск в 1905—1907 годах построил «Палмер». Риск оправдался: корабли взяли в казну в качестве запасных. Такой же статус удалось отстоять «Кэммел Лэйрду» для своих «риверов» «Стаут» и «Тест», первоначальный заказ на которые был отменен в тот момент, когда их постройка уже заметно продвинулась вперед.

Между тем фишеровские новации встречали все большее сопротивление у адмиралов. Чудовищная прожорливость «трайблов» (некоторые из них расходовали почти 10 т нефти лишь для того, чтобы разогнаться и пройти 6 миль!) на фоне высокой экономичности немецких угольных эсминцев привела к очередному компромиссу. На серии из 16 единиц типа «Бигл» вернулись к использованию в качестве топлива угля, сохранив все же турбинную установку. По концепции «биглы» напоминали «риверы» — это были большие, крепко построенные эсминцы с высоким полубаком, умеренной скоростью и не слишком мощной артиллерией. Первоначально предполагалось устанавливать на них всего пять 76-мм орудий (очень мало для корабля в 1000 т), но уже на стадии проектирования два стоявших рядом в носу орудия заменили на одну 102-миллиметровку, размещенную на специальном кольцевом возвышении. Существенно было усилено и торпедное вооружение. Впервые англичане применили спаренные 533-мм аппараты с новыми торпедами Mk-VIII, способными пройти до 60 кабельтовых при 30-узловой скорости. Подобное вооружение надолго стало стандартным для британских эскадренных миноносцев.

Появление кораблей типа «Бигл» можно назвать важным этапом в развитии класса британских эсминцев. Именно они оказались переходным звеном от периода поисков и метаний к новому этапу в кораблестроительной политике, заключавшейся в постройке крупных серий однородных единиц, составивших костяк торпедных сил Ройял Нэйви в грядущих сражениях с Германией.