Французская «молодая школа», отводившая миноносцам главенствующую роль в будущих морских войнах, приковала к себе внимание адмиралов многих стран. Но наиболее ревностные почитатели идей адмирала Оба нашлись в России. Принцип противопоставления маленьких и недорогих корабликов неприятельским броненосным эскадрам казался тогдашнему руководству Морского ведомства очень привлекательным. Тем более что Балтика с ее многочисленными шхерами, островами и проливами действительно выглядела идеальным театром для применения миноносцев. Последовательными сторонниками «молодой школы» стали известные адмиралы Ф.В.Дубасов и С.О.Макаров, капитаны 1 ранга Э.Н.Щенснович и А.М.Доможиров. В своей книге «Рассуждения по вопросам морской тактики» Макаров недвусмысленно намекал, что главным препятствием на пути превращения мин Уайтхеда в главнейшее наступательное оружие является пресловутая российская «экономия», запрещавшая стрелять торпедами с больших дистанций. (Здесь адмирал проводил аналогию с регламентом Петра I, в котором капитану, открывшему огонь за пределами досягаемости ядер его пушек, назначалась смертная казнь.) Вместе с тем самодвижущаяся мина в 1890-е годы была всего лишь в три раза дороже, чем выстрел из 12-дюймового орудия. Поэтому, по словам Макарова, миноносцам надо, «не дожидаясь сближения на пистолетный выстрел, стрелять минами на всякие доступные им дистанции». Тогда эскадра вражеских броненосцев не сможет противостоять массированной атаке кораблей-москитов и будет разгромлена. Адмирал был искренне убежден в этом, уверяя, что «величина судна не есть сила», и даже предлагал вообще отказаться от строительства больших броненосных кораблей. Однако время показало, что флотоводец, правильно оценивая важность стрельбы минами с больших дистанций, не во всем оказался прав. Во всяком случае, его скоропалительные выводы о скором вытеснении броненосцев носителями торпедного оружия не подтвердились.

Но это станет ясно позже, а в конце XIX века русская морская стратегия (особенно применительно к Балтийскому морю) во многом повторяла концепцию французской «молодой школы». Правда, в ее воплощении имелись существенные отличия. Если французы строили миноносцы огромными сериями, то Российский флот был явным рекордсменом по многообразию типов носителей торпедного оружия. Причин тому несколько, а главная заключалась в том, что передовые идеи, заложенные в проекты русских кораблей, зачастую шли вразрез с возможностями отечественной промышленности. Противоречия между желанием получить новейшие образцы судов из-за границы и стремлением создать собственную передовую судостроительную базу и определили те разброд и шатания, сопутствовавшие строительству миноносных сил Российского Императорского флота...

Среди русских миноносцев конца 1880-х годов несомненным фаворитом считался проект немецкой фирмы «Шихау». В 1887 году к девяти кораблям типа «Або», полученным из Германии, добавились их разборные копии «Янчихе» и «Сучена». Построенные на Невском заводе в Санкт-Петербурге и предназначавшиеся для Дальнего Востока, они внешне не отличались от немецких собратьев, но могли разбираться на шесть полностью укомплектованных секций. На испытаниях они показали скорость в среднем на узел меньше, чем миноносцы типа «Або», но контрактную 19-узловую скорость все же развили, что само по себе уже можно считать достижением. «Янчихе» и «Сучену» разобрали и в трюмах пароходов доставили во Владивосток. В 1889 году они вошли в состав Тихоокеанской эскадры.

В 1890 году в Севастополь прибыли два новых «шихаусских» миноносца — «Адлер» и «Анакрия». Рекордсмен «Адлер», поразивший мир достигнутой на испытаниях скоростью в 26,5 узла, тем не менее был признан неудачным: предельно облегченная конструкция корпуса страдала от вибрации, а мореходность оказалась неудовлетворительной. 88-тонная «Анакрия» по существу мало отличалась от несколько устаревшего «Або» (разве что поворотным торпедным аппаратом в кормовой части палубы), но была вдвое дешевле «Адлера», из-за чего ее, вероятно, и выбрали в качестве прототипа для строительства серии кораблей на отечественных заводах. В 1892 году Морское ведомство выдало заказ трем верфям — Путиловскому и Ижорскому заводам и Николаевскому адмиралтейству — на строительство десяти миноносцев типа «Анакрия». Ничего хорошего из этой затеи не вышло: из-за срыва поставок контрагентами и разных неурядиц постройка судов затянулась на долгие годы. «Тосна», «Домеснес», «Аспэ», «Транзунд», «Нарген», а также № 131, 132 и 268 вошли в строй лишь в 1895 — 1896 годах, «Гогланд» — только в 1898-м, а черноморский № 269 вообще не успел завершить сдаточные испытания и затонул в результате столкновения с минным крейсером «Казарский». Примечательно, что ни один из миноносцев не развил проектной 21-узловой скорости, а «Аспэ», №131, 268 и 269 не смогли преодолеть даже 17-узлового рубежа.

Очень близкими к типу «Шихау» были 81-тонные миноносцы типа «Биэрке», спроектированные лейтенантом М.Н.Беклемишевым на основе все того же «классического» «Або». Главные отличия заключались в установке двойных кормовых рулей и замене носовых торпедных аппаратов двумя трубчатыми поворотными, размещенными позади рубки. Еще два миноносца — «Борго» и «Экенес» представляли собой увеличенный «Биэрке». Построенные в 1891 году заводом Крейтона в Або, они имели водоизмещение 118,5 т и, хотя и не развили контрактной скорости, все же оказались одними из самых быстроходных судов «шихаусского» семейства, показав на испытаниях ход в 19,5 — 20 узлов.

В 1890-е годы симпатии русского Морского ведомства резко изменились: за эталон была взята продукция французской фирмы «Ле Норман». В 1892 году на Балтику прибыл построенный во Франции 120-тонный миноносец «Пернов», спустя два года — 80-тонный «Сестрорецк». Как мы уже знаем, «Пернов» был «размножен» нашей промышленностью, правда, не слишком удачно. 24 судна типа «Поланген» внешне в точности повторяли прототип, но по боевым характеристикам заметно уступали ему.

«Сестрорецк», родной брат многочисленных представителей «мобильной обороны», обладал неплохими скоростными качествами и отличался хорошей надежностью механизмов. Именно его адмирал Макаров предлагал выбрать прототипом большой серии, указывая на значительное превосходство «Сестрорецка» над все еще строившимися копиями устаревшей «Анакрии». Морское ведомство предложения адмирала отвергло.

Но нет худа без добра: попытка скопировать удачный французский проект без покупки лицензии наверняка бы закончилась очередным провалом.

Может показаться странным, но высшие чины из петербургского Адмиралтейства, поочередно делая ставку то на один, то на другой заморский проект, похоже, забыли, что на территории империи есть и заводы, и инженеры, способные создать миноносные корабли, почти не уступавшие (а кое в чем даже превосходившие) лучшим мировым образцам. Еще в 1887—1888 годах завод Крейтона в Або, творчески переработав чертежи фирм «Ярроу» и «Ле Норман», спроектировал 150-тонный (крупнейший в мире!) двухвинтовой миноносец, вооруженный тремя торпедными аппаратами и способный развивать скорость 22 узла. На нем впервые в нашем флоте (вслед за английским № 79) применили паровые машины тройного расширения. Контракт на постройку двух таких кораблей — «Нарген» и «Гогланд» был заключен в октябре 1888 года; в конце следующего года оба миноносца сошли на воду. Хотя на испытаниях они так и не развили обещанных 22 узлов, но все же преодолели 20-узловый рубеж скорости, что для отечественного судостроения следует считать важным достижением. В целом «крейтоновские» суда оказались вполне удачными — прочными и мореходными. В 1892—1893 годах они своим ходом (частично на буксире) перешли на Дальний Восток, где получили новые имена — «Уссури» и «Сунгари» (освободившееся название «Нарген» досталось упоминавшемуся выше миноносцу типа «Анакрия»).

К сожалению, дальнейшего развития тип 150-тонного миноносца в Российском флоте не получил. Размеры и стоимость «Наргена» посчитали слишком большими, и поэтому следующие заказанные заводу Крейтона корабли выглядели значительно скромнее: они были одновинтовыми, водоизмещение их составляло 100 т и контрактная скорость — 19 узлов. В качестве прототипа выбрали неплохо зарекомендовавший себя «Ревель», но вместо машины компаунд применили паровую машину тройного расширения мощностью 1000 л.с., кстати, скопированную с немецкой (все той же фирмы «Шихау»). Изменилось и торпедное вооружение: в носу остался лишь один неподвижный аппарат, а второй поворотный установили на палубе.

Всего по этому проекту построили четыре корабля: «Даго» и «Котка» были сданы летом 1891 года верфью Крейтона, «Кроншлот» и «Сескар» — Ижорским заводом в 1892—1893 годах. Последние два несколько отличались от первоначального проекта, в частности, на них установили по два котла вместо одного, а на «Сескаре» носовой торпедный аппарат сделали подводным. Но если «крейтоновские» суда развили мощность и ход, близкие к проектным (1004—1030 л.с. и 18,37—19,03 узла), то «ижорские» смогли выжать на испытаниях только 15,6—16,2 узла, да и то лишь при форсированном дутье в котлы. При этом мощность механической установки «Сескара» не превышала 530 л.с. Кстати, машины всех четырех миноносцев этого типа оказались капризными и вызывали множество нареканий со стороны служивших на них моряков. В 1894 году «Котку» направили на Дальний Восток, но из-за постоянных отказов и неполадок в механизмах миноносец оставили на Средиземном море, а затем перевели на Черноморский флот. Возможно, неудачи с кораблями этого типа и способствовали отказу Морского ведомства от собственных разработок в пользу копирования иностранных образцов.

Неудача с «Перновом» заставила вновь вернуться к поиску оптимального типа миноносца, и вот тогда-то вспомнили о неплохих качествах «Наргена»-«Уссури». Еще в 1896 году завод Крейтона предложил Морскому техническому комитету вариант «улучшенного» судна типа «Уссури» с новыми водотрубными котлами и более мощными машинами, позволявшими увеличить скорость хода до 24 узлов. Правда, затем последовала почти четырехлетняя доработка проекта, поскольку заказчик выдвигал все новые и новые требования: усилить набор и обшивку корпуса, увеличить высоту борта, предусмотреть возможность нефтяного отопления котлов, применить более прочную никелевую сталь... В итоге водоизмещение выросло до 186 т, а сам корабль уже мало чем напоминал своего предка. По сути, это был совершенно новый проект, во многом похожий на «истребитель» типа «Сокол».

Строительство двух миноносцев, получивших обозначения № 212 и № 213, также затянулось. Заложенные на арендованной фирмой Крейтона Охтинской верфи в Санкт-Петербурге в феврале 1900 года, они вошли в строй только в мае 1903-го. Постройка сопровождалась рядом обычных для нашей промышленности накладок и неурядиц. Несоблюдение весовой дисциплины привело к значительной перегрузке — водоизмещение достигло 205 т. На этом фоне просто удивительно, что миноносцы сумели-таки на испытаниях развить проектную скорость.

212-й и 213-й стали последними «обычными» миноносцами отечественной разработки. Появись они раньше, вслед за «Наргеном», их наверняка бы посчитали очень удачными. Возможно, им суждено было бы стать законодателями мод в мире, но... К моменту их ввода в строй все ведущие зарубежные флоты сделали ставку на «дестройеры», то бишь эсминцы. Миноносцы № 212 и № 213 по размерам и стоимости почти догнали «истребителей» типа «Сокол», заметно уступая последним по всем параметрам. Ну а по сравнению с уже вошедшими в строй английскими 30-узловыми кораблями они вообще не выдерживали никакой критики.

Последней попыткой создать современный и недорогой миноносец в России стало строительство кораблей опять-таки по иностранному образцу. Несмотря на то, что копии французского «Циклона» получились относительно неплохими, стало очевидно: время малых носителей торпедного оружия ушло. В дальнейшем для нашего флота строились только «истребители» и минные крейсера, вскоре объединившиеся в один класс эскадренных миноносцев...

Всего в состав Российского Императорского флота в 1880—1903 годах вошло 87 миноносцев, не считая миноносок и погибшего во время ходовых испытаний № 269. Из них три были построены в Англии, 11 — в Германии, семь — во Франции, остальные — в России. Однако ни один из представителей этой внушительной армады особыми боевыми успехами похвастаться не мог. К началу русско-японской войны в составе Тихоокеанской эскадры числилось десять миноносцев: № 201 и № 202 (бывшие «Сучена» и «Янчихе»), № 203 и № 204 («Уссури» и «Сунгари»), № 205 и № 206 («Свеаборг» и «Ревель») и № 208— 211, принадлежавшие типу «Пернов». № 207 (бывший «Борго») в сентябре 1900 года был протаранен миноносцем № 204 и затонул. Все они базировались в Порт-Артуре, но летом 1903 года их почему-то перевели во Владивосток, хотя никто не сомневался, что основным театром военных действий в грядущей войне станет Желтое море. В результате миноносцы использовались преимущественно для сторожевой и патрульной службы в заливе Петра Великого, за всю войну совершив лишь четыре рейда к берегам Кореи и острову Хоккайдо. Одна из таких операций окончилась печально: во время набега на корейский порт Гензан 17 июня 1904 года миноносец № 204 наскочил на подводный камень, повредил руль и потерял управление. В конце концов он был затоплен экипажем. Еще один корабль — № 208 — 4 июля того же года погиб от взрыва на мине у острова Скрыплева под Владивостоком.

Большинство балтийских и черноморских миноносцев дожило до Первой мировой войны, но почти все они (за исключением разве что № 212 и № 213) к 1914 году уже были переклассифицированы в тральщики, посыльные, портовые и прочие вспомогательные суда. Ни одному из них так и не довелось выйти в торпедную атаку на вражеские боевые корабли.