В конце июня 1911 года командир немецкой канонерской лодки «Пантера» получил приказ прибыть в марокканский порт Агадир на побережье Атлантического океана с весьма необычной миссией. С одной стороны, ему предписывалось защитить германских подданных, которые могли «оказаться в опасности», а с другой — стараться избегать столкновений с местным населением. Поразмыслив над столь противоречивым приказом, командир «Пантеры» решил положиться на ход событий: придя в Агадир 1 июля, он поставил свой корабль в полумиле от берега и приказал офицерам внимательно следить за тем, что происходит на суше.

5 июля один из наблюдателей заметил, что туземец, бродивший по берегу, вдруг подбоченился. Этот жест, несвойственный марокканцам, показался офицеру несомненным свидетельством того, что подбоченившийся человек как раз и есть тот немец, на защиту которого была послана канонерка. Спущенная шлюпка доставила «туземца» — он действительно оказался немецким торговцем — на борт «Пантеры». И от него офицеры узнали вещи неслыханные. Оказалось, что в Агадире, который был закрытым портом, иностранцам жить запрещалось, и он — торговец — обосновался в другом порту на побережье — в Магадоре. Несколько дней назад ему приказали отправиться в Агадир, чтобы «подвергнуться опасности». Прибыв на место, он томился от безделья и целыми днями слонялся по берегу, ломая голову над тем, как дать знать о себе на «Пантеру»...

Трудно поверить, что именно эти заурядные и отнюдь не героические действия немецкой канонерки, с которых начался так называемый Агадирский кризис, в течение нескольких последующих дней поставили мир на грань военной катастрофы. Но это сомнение проходит, когда знакомишься с событиями, предшествовавшими «прыжку «Пантеры», — такое напыщенное название дал событиям в Агадире германский кайзер Вильгельм II.

«Марокко всегда было одним из больных мест мирового империализма, — писал в 1925 году М. В. Фрунзе. — На протяжении двух последних десятилетий события, вспыхнувшие в этом небольшом уголке северо-западной Африки, не раз уже грозили зажечь пламя мирового пожара». Главным действующим лицом здесь выступала Франция, остальные державы стремились использовать ее заинтересованность в Марокко для того, чтобы урвать себе колониальные владения в других районах Африки. Так, Италия в 1900 году за признание французских притязаний в Марокко приобрела свободу действий в Триполи. В 1904 году Англия, предоставившая Франции право установить нечто вроде протектората над Марокко, получила взамен важные уступки в египетских делах, а Испания стала настаивать на равной доле участия в разделе страны.

Все эти события чрезвычайно обеспокоили Германию, опоздавшую к разделу мира и стремившуюся к его переделу. 31 марта 1905 года в марокканском порту Танжер появился немецкий пароход «Гамбург», на котором путешествовал по Средиземному морю кайзер Вильгельм со свитой. Заход в Танжер, конечно, не был случайным: по настоянию канцлера кайзер должен был произнести здесь несколько речей, из которых всему миру стало бы ясно, что Германия не потерпит ущемления своих интересов в Марокко. Однако ощущения от высадки в свежую погоду и от чересчур норовистых коней, присланных марокканским султаном для встречи кайзера, так подействовали на последнего, что его речи получились более воинственными, чем предполагалось, и привели к резкому обострению тогдашней международной обстановки.

В конце концов конфликт был улажен на Альхесирасской конференции 1905 года, где вопреки нажиму Германии и Австро-Венгрии двенадцать держав, заинтересованных в торговле с Марокко, внешне признали независимость этой страны и равенство торговых прав всех участвовавших в конференции, а фактически установили над ней замаскированный протекторат Франции. Это решение не удовлетворило немцев, вынужденных отложить свои колониальные притязания до лучших времен. Такие времена настали весной 1911 года, когда французские войска неожиданно заняли марокканский город Фее. Узнав об этом, министр иностранных дел Германии Кидерлен решил: пора ударить кулаком по столу и потребовать от Франции в качестве «компенсации» за Марокко все французское Конго. Этот «удар по столу» должна была нанести своим визитом в Агадир канонерская лодка «Пантера» — типичная для тех колониальных канонерок, которые начали усиленно разрабатывать в 90-x годах все морские державы.

В самом деле, сопоставляя тактико-технические данные канонерских лодок, строившихся в разных странах на протяжении второй половины XIX века, нетрудно установить, какую морскую политику проводила каждая из них, и даже те моменты, когда эта политика начинала меняться. Так, постройка малых канонерских лодок с одним крупнокалиберным орудием свидетельствовала об оборонительной политике державы — такие корабли с малой осадкой и малой дальностью плавания предназначались для защиты своих берегов от нашествия вражеских эскадр. Напротив, создание сравнительно крупных лодок с несколькими среднекалиберными скорострельными пушками свидетельствовало о колониальных притязаниях державы. Такие канонерки, способные своим артогнем устрашать беззащитные прибрежные селения колониальных и зависимых стран, использовались для несения стационерной и колониальной служб.

Приоритет в создании лодок такого назначения принадлежал Англии — крупнейшей колониальной державе тех лет. Именно здесь с конца 70-х годов строились корабли для службы в колониях, вооруженные средне- и малокалиберными скорострельными пушками. Франция начала производство канонерок подобного типа лишь в 1895 году — то были «Зелэ», «Десиде» и «Сюрприз». При водоизмещении около 640 т они вооружались двумя 100-мм, четырьмя 65-мм и шестью 37-мм скорострельными пушками. Германия же, вступившая в борьбу за колонии с опозданием, заложила первые «колониальные» канонерки лишь в 1898 году. Ими стали «Ильтис» и «Ягуар», за которыми в 1899—1903 годах последовали четыре более крупных корабля — «Лукс», «Тигер», «Пантера» (32) и «Эбер». При водоизмещении 1000 т они были снабжены машинами мощностью 1500 л. с., развивали скорость 13,5 узла и несли две 102-мм и шесть 37-мм пушек.

Необычно развивался тип канонерской лодки в США. Здесь никого не увлекла английская идея канонерки прибрежной обороны — эта задача возлагалась на традиционно американский тип корабля — монитор. Что же касается стационерной службы в зависимых государствах Южной Америк;», Океании и Дальнего Востока, то для действий на столь обширной территории требовались корабли с большой дальностью плавания и хорошей мореходностью. Вот почему американская канонерка ведет свое начало от крейсера «Петрел» (33), перечисленного в канлодки в 1900 году.

За этим сравнительно небольшим кораблем, который при водоизмещении 892 т был вооружен четырьмя 152-мм орудиями, последовала в 1890 году серия из трех более крупных однотипных: «Йорктауна» (34), «Конкорда» и «Беннингтона». Вооружение их оставалось еще типично крейсерским — шесть 152-мм орудий. Лишь в 1891 году в США закладывается первая канонерская лодка колониального типа — «Макхиас» (35), вооруженная восемью скорострельными 102-мм пушками и вслед за ней однотипная «Кэстайн». В 1895—1896 годах сходят на воду три более крупные канонерки — «Нэшвил», «Хелена» и «Вилмингтон» (при водоизмещении 1397 т и скорости хода 15— 16 узлов они были вооружены восемью 102-мм скорострельными пушками].

Амбиции, порожденные притязаниями США на ранг великой морской державы, в конце XIX века сопровождаются усиленной постройкой более легких канокерских лодок для вооруженного присутствия в отсталых зависимых странах. Так, в 1896 году на воду сходят четыре канонерки — «Аннаполис», «Викебург», «Ньюпорт» и «Принсетон» и в 1897 году — две канонерки — «Мариетта» и «Вилинг», — при водоизмещении 1000 т они несут в качестве главной артиллерии по шесть 102-мм пушек. В 1905 году завершают линию развития американских колониальных канонерок «Дюбюк» и «Пэдьюкэт», также вооруженные шестью 102-мм орудиями каждая.

Период 1880—1905, ознаменовавшийся ожесточенной борьбой за захват колоний и передел мира, вошел в историю как эпоха «политики канонерок». И действительно, во всех горячих точках планеты, всюду, где сталкивались интересы империалистических держав или где они объединялись против национально-освободительного движения угнетенных народов, в первую очередь неизменно оказывались канонерки. Вот лишь несколько примеров.

Канонерская лодка «Нэшвил» знаменита тем, что именно она сделала первые выстрелы в испано-американской войне. Это произошло весной 1898 года, когда в преддверии открытых боевых действий в Ки-Уэсте сосредоточилась американская эскадра в ожидании приказа. Он последовал 21 апреля — и в море вышли эскадренные броненосцы «Айова» и «Индиана», броненосный крейсер «Нью-Йорк», бронепалубный крейсер «Цинциннати» и канонерские лодки «Макхиас», «Кэшвил», «Ньюпорт» и «Вилмингтон». На рассвете следующего дня в море был обнаружен пароход «Буэно Вентура» под испанским флагом. «Нэшвил» немедленно кинулся на перехват и обстрелял его. Испанский экипаж тут же сдался и был отправлен в Ки-Уэст, а «Нэшвил» с другими кораблями эскадры участвовал в блокаде Кубы, в ходе которой он захватил еще один испанский пароход и два парусника.

Другая американская канонерка «Виксбург» увековечилась в истории отнюдь не боевыми подвигами. Темное пятно в ее биографии связано с именем командира корабля капитана Маршалла.

27 января 1904 года на рейде Чемульпо, кроме русских кораблей, находились стационеры США — «Виксбург», Франции — «Паскаль», Италии — «Эльба» и Англии — «Тэлбот». После боя крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» с японской эскадрой командир «Паскаля» капитан Сэнес просил Маршалла принять на борт хотя бы часть тяжело раненных русских моряков, но американец отказался, ссылаясь на отсутствие разрешения своего правительства. Этот факт возмутил тогда всю мировую общественность. «Американский флот, очевидно, еще слишком молод, — писала одна французская газета, — чтобы иметь те высокие традиции, которыми одушевлены все флоты других наций».

О действиях немецкой канонерки колониального типа против фортов Дагу рассказывалось в прошлом номере журнала. А «прыжок «Пантеры», чуть было не приведший к всеевропейской войне, завершился в ноябре 1911 года подписанием франко-германского соглашения, по которому Марокко оставалось за Францией, а Германия в качестве компенсации получала часть французского Конго площадью более 100 тысяч квадратных миль.

Когда же спустя три года мировая война все-таки разразилась, на разбросанные по всему свету канонерки легла немалая боевая нагрузка. Так, французскую канонерскую лодку «Сюрприз» объявление войны застало в Камеруне, где ей пришлось участвовать в действиях против береговых укреплений и удалось потопить германский вооруженный пароход «Итоло». Позднее она несла службу на Марокканской станции и была потоплена немецкой подводной лодкой U-38 в Фуншале на острове Мадейра 3 декабря 1918 года. Однотипная с ней «Зелэ» — стационер на острове Таити — открыла боевой счет а первой мировой войне захватом немецкого грузового парохода «Валькирия» 12 августа 1914 года. А уже а следующем месяце ей пришлось стать жертвой тех драматических событий, которые разыгрались на просторах Тихого океана в связи с охотой союзников за эскадрой адмирала Шпее...

Дальневосточная эскадра крейсеров адмирала Шпее, базировавшаяся в Киао-Чао в Китае, при первом же сообщении о начале войны должна была идти к западным берегам Америки и действовать там против британской торговли. Во исполнение этой директивы Шпее начал свой рейд 6 августа и упорно двигался от острова к острову на юго-восток к южной оконечности Американского континента. 22 сентября германские крейсера появились в виду города Папеэте на острове Таити и, обстреляв его, повредили береговые батареи, состоявшие из 100-мм и 65-мм пушек, снятых незадолго до этого с канонерки «Зелэ». Французы же, не отвечая на огонь германских кораблей, поспешили загородить вход в гавань, затопив два своих судна, а том числе и «Зелэ».

Союзники не остались в долгу перед немцами. Еще 15 августа Япония, выступившая против Германии, предъявила ультиматум, требуя сдачи военно-морской базы Циндао к 16 сентября. Немцы ответили отказом, и 27 августа союзники формально объявили блокаду базы. Более чем двадцати кораблям различных классов, выставленным союзниками, немцы могли противопоставить всего шесть устаревших кораблей, в том числе четыре канонерские лодки — «Ягуар», «Ильтис», «Тигер» и «Лукс».

Будучи не в силах противодействовать огню тяжелых орудий японских и английских броненосцев, все эти корабли затопили в гавани, чтобы они не попали в руки противника. И когда 7 ноября 1914 года японские войска взяли штурмом сухопутные укрепления и ворвались в крепость, они не обнаружили в гавани ни одного корабля, а все, что могло представлять ценность для союзников, было разрушено и уничтожено...