15 мая 1900 года командующий войсками Квантунской области адмирал Алексеев получил от русского посланника в Китае тревожную телеграмму. Опасаясь возможного нападения на посольство восставших китайцев — «боксеров», дипломат просил срочно прислать в Пекин 100 моряков. На следующий же день броненосец «Сисой Великий», крейсер «Дмитрий Донской», канонерские лодки «Гремящий» и «Кореец» и минные крейсера «Всадник» и «Гайдамак» вышли из Порт-Артура к устью реки Байхэ — ведущей к столице «Небесной империи».

18 мая рота моряков и взвод казаков при одном орудии высадились с кораблей и погрузились с подоспевшими к устью Байхэ французским и итальянским десантами на баржу, которая должна была доставить их в город Тяньцзин, расположенный на полпути к Пекину. Но когда баржа в сопровождении «Корейца» двинулась вверх по реке, с фортов Дагу, запирающих вход в Байхэ, загремели выстрелы. И хотя караван благополучно достиг пункта назначения, откуда десанты поездом отправились в Пекин, стало ясно: китайские правительственные войска готовы присоединиться к «боксерам» в их борьбе против иностранной интервенции.

Это побудило командующего войсками Квантунской области выслать в столицу двухтысячный отряд полковника Анисимова, но восставшие блокировали его в Тяньцзине. Необходимо было поддержать осажденные отряды с кораблей, находившихся на рейде Дагу...

Вспыхнувшими в Китае волнениями поспешили воспользоваться практически все империалистические державы. Под предлогом защиты посольств многие правительства направили в Пекин морские десанты, и на рейде Дагу в устье Байхэ собралась целая международная эскадра, насчитывавшая более тридцати кораблей девяти государств. Угроза столице вынудила китайское правительство объединиться с восставшими. К фортам Дагу стали стягивать правительственные войска, начали разрушение железной дороги между Дагу и Тяньцзином. Не оставалось сомнений: сообщение кораблей с Тяньцзином будет прервано, если не принять срочных мер к захвату фортов — четырех мощных укреплений, тянувшихся вдоль морского берега по обоим берегам Байхэ на протяжении трех километров. 240 тяжелых орудий могли вести оттуда круговой обстрел и были способны поражать цели как в устье, так и на самой реке. Но главной защитой бастионов от врага было мелководье, которое не давало грозным броненосцам подходить к берегу ближе, чем иа 20 км...

Утром 3 июня адмиралы международной эскадры решили предъявить коменданту крепости Дагу ультиматум с требованием сдать союзникам форты к 2 часам ночи. Доставить его генералу Ло Юн Гуану взялся лейтенант Бахметьев. Комендант принял парламентера любезно, изъявил согласие сдать укрепления, но хотел только знать, собираются ли союзники занять все форты или один по своему выбору. Вскоре после возвращения Бахметьева на эскадру в устье Байхэ появились китайские шаланды и открыто, не таясь, стали закладывать мины вдоль бара, преграждающего вход в реку. Стало ясно: столкновение неизбежно.

В 5 часов вечера на борту русской канонерской лодки «Бобр» собрался военный совет командиров, чьи корабли могли подойти достаточно близко к фортам, чтобы вступить в самоубийственное единоборство с их артиллерией. Таких в международной эскадре оказалось всего девять, то были миноносцы и канонерские лодки. В 8.30 вечера «Бобр» начал менять свое место. К ночи со стороны моря почти параллельно фортам выстроились английский миноносец «Вайтин» и канонерский корабль «Олджерин», а также русские канонерские лодки «Бобр», «Кореец» и «Гиляк». За поворотом реки вверх по течению также параллельно фортам стали французская канонерка «Лион», немецкая «Ильтис», японская «Атаго» и американское военное судно «Монокаси». До штурма оставалось два часа.

Так перед неброненосными канонерскими лодками была поставлена роковая для них задача — дуэль с береговыми укреплениями. И под дулами крепостных орудий оказались корабли двух совершенно различных классов — канонерки прибрежной обороны и канонерки-стационеры...

Мы уже писали (см. «М-К» № 4 за 1984 г.) о том, что еще в середине 60-х годов XIX века в Англии построили маленькую канонерскую лодку нового типа «Рендел». В сущности, это была плавучая платформа для тяжелого орудия, позволявшая как бы выдвинуть береговые форты далеко в море. Единственной защитой такого корабля должна была стать незначительность размеров да способность уходить от противника на мелководье. Неудивительно, что эту идею с особым энтузиазмом подхватили в тех странах, которые пеклись главным образом о том, как без больших затрат защитить свои прибрежные воды от вторжения вражеских эскадр. В России начало кораблям береговой обороны положила в 1874 году канонерская лодка «Ерш», вооруженная одним 280-мм орудием. Этот класс был продолжен серией из восьми кораблей типа «Дождь», вступивших в строй в 1879—1881 годах. Однако, несмотря на первые весьма радужные оценки, вскоре стало ясно, что на волнении эти корабли стрелять не могут, и возник вопрос о создании новых недорогих мореходных канонерок береговой обороны, способных вести борьбу с крупными вражескими кораблями в прибрежных водах даже в свежую погоду.

В начале 80-х годов по русскому проекту на ряде зарубежных верфей были заложены четыре мореходные канонерки, вооруженные крупнокалиберными орудиями. Первыми из них сошли на воду «Сивуч» в Швеции и «Бобр» (29) в Финляндии. Эти ближайшие преемники «Дождя» были вооружены одним 229-мм и одним 152-мм орудиями и несколькими малокалиберными пушками. Дальнейшим развитием русского типа мореходной канонерской лодки с тяжелой артиллерией стали «Кореец» и «Манджур», спущенные на воду в 1886 году соответственно в Стокгольме и Копенгагене. В отличие от «Сивуча» и «Бобра» их вооружение состояло из двух 203-мм и одного 152-мм орудий. Одновременно с ними по тому же проекту на русских черноморских верфях строилось шесть однотипных мореходных канонерских лодок — «Донец», «Запорожец», «Кубанец», «Терец», «Уралец» и «Черноморец».

Завершением этой линии развития в русском флоте стали четыре канонерские лодки «Грозящий» (30), «Гремящий», «Отважный» и «Храбрый». В отличие от своих предшественников — «Сивуча» и «Бобра» — они были защищены 82—127-мм бортовой броней и 19—38-мм броневой палубой. Последний в серии — «Храбрый» — вместо одного 280-мм и одного 152-мм орудия нес два 203-мм и одно 152-мм орудие.

Практически все страны, озабоченные защитой своих берегов, прошли через увлечение канонерками береговой обороны. Их строила Германия (см. «М-К» № 4 за 1984 г.). Их строила и Франция, раньше других государств разработавшая тип броненосной лодки береговой обороны. За период с 1884 по 1886 год здесь были спущены на воду четыре броненосные лодки II класса: «Фьюзе», «Фламме», «Гренаде» и «Митралье». При водоизмещении 1050т они вооружались одним 240-мм и одним 90-мм орудием. Одновременно французы приступили к постройке более крупных броненосных канонерок I класса и с 1885 по 1891 год построили четыре таких корабля — «Ашерон», «Кокет», «Флегетон» и «Стикс». При водоизмещении 1640 т они вооружались одним 270-мм и тремя 100-мм орудиями.

Строила канонерские лодки береговой обороны и Англия, но не для себя, в для Японии, которая поначалу также внимательно относилась к защите собственных берегов. Так, в 1879—1881 годах на английских верфях по заказу Японии построили шесть канонерок по образцу «Рендел» — «Чинто», «Чин-нан», «Чиноку», «Чинсеи», «Чинчу» и «Чиньен». При водоизмещении всего 440 т они вооружались одним 280-мм орудием и несколькими малокалиберными пушками. Этот тип в 1886— 1887 годах был продолжен четырьмя кораблями японской постройки — «Майя», «Шиокаи», «Атаго» и «Акаги» — водоизмещением 622 т. Два из них были вооружены одним 210-мм и одним 120-мм орудием, один — двумя 150-мм орудиями, а последний — «Акаги» — четырьмя 120-мм и шестью 47-мм пушками. И этот переход от одного крупнокалиберного орудия к нескольким среднекалиберным скорострельным пушкам весьма симптоматичен: он свидетельствует о том, что к концу 80-х годов Япония перестала заботиться о защите своих берегов и вознамерилась начать активную колониальную политику, уподобляясь «старым» колониальным державам — Англии и Франции...

В самом деле, англичане, выработавшие тип канонерской лодки береговой обороны, совершенно не занимались его дальнейшим развитием и строили в огромных количествах небольшие заурядные канонерки для несения стационерной службы, то есть службы охраны интересов или безопасности своих подданных в колониях или зависимых странах. Кораблю-стационеру незачем крупнокалиберное орудие — для него в такого рода службе просто нет целей, ибо, чтобы разрушить беззащитные прибрежные города и деревни и устрашить туземное население, вовсе не нужны орудия-монстры. Вполне достаточно нескольких скорострельных мало- и среднекалиберных пушек.

Так, в составе британского флота к , началу 90-х годов насчитывалось 18 канонерских лодок I класса, типичным представителем которых можно считать лодку «Пигмей» (31). Характерным для этого класса кораблей было четыре 102-мм орудия при водоизмещении 715—805 т. Канонерские лодки II класса отличались меньшим водоизмещением (455—560 т) и иным составом артиллерийского вооружения — два 127-мм и два 102-мм орудия. Таких лодок в списках флота насчитывалось больше 20. Еще 40 кораблей водоизмещением 200—350 т составляли группу канонерок III класса. Кроме этих лодок, в составе английского флота находилось еще 14 так называемых канонерских судов водоизмещением 550—950 т с весьма пестрым артиллерийским вооружением от одного до четырех 127—179-мм орудий. Именно к этой группе принадлежал «Олджерин», который в ночь на 4 июня 1900 года стоял против фортов Дагу между контрминоносцем «Вайтин» и русской канонеркой «Бобр»...

«Ночь была темная. Черная длинная линия фортов, грозная и безмолвная, едва была заметна при тусклом сиянии луны, прятавшейся за облаками, — вспоминал один из участников этих событий. — До решительного срока оставался час и десять минут. Томительное ожидание... На всех судах разведены пары, и орудия заряжены...

На новом форту сверкнул огонь. Грянул выстрел, и граната, жужжа, пронеслась над «Гиляком». Форты засветились. Снаряды за снарядами проносились над лодками. На наших судах пробили боевую тревогу. Сперва «Бобр» подав сигнал, затем «Гиляк», «Кореец» и «Олджерин» стали отвечать своим огнем...»

По всем правилам ведения войны небронированные канонерки, стоявшие в виду фортов, должны были быть уничтожены огнем тяжелых орудий. Но получилось иначе. Наведенные на цель днем во время прилива китайские орудия все время давали перелеты, так как артиллеристы не учитывали начавшегося в полночь отлива. И тем не менее бой оказался тяжелым.

Около 3 часов ночи китайская граната угодила в носовой погреб «Гиляка», вызвав взрыв 136 снарядов для 75-мм орудий. Взрыв сорвал и вспучил палубу над погребом и вызвал жесточайший пожар, который, правда, удалось ликвидировать через 15 мин. Всего в «Гиляка» попало 3 снаряда, было убито 8 и ранено 48 человек. Примерно в то же время взорвался снаряд и на «Корейце», в кают-компании над бомбовым погребом начался пожар. В то время как экипаж лодки боролся с огнем, новый снаряд пронизал борт, разрушил все офицерские каюты и водонепроницаемую переборку в машинное отделение. Когда лейтенант Бураков бросился по трапу вниз, чтобы ликвидировать возникший пожар, разрыв новой гранаты сразил его и троих матросов. Как будто в ответ на это пироксилиновый снаряд, выпущенный из правого 203-мм орудия «Корейца», подорвал пороховой погреб на одном из фортов. Всего 6 снарядов попало в «Корейца», 9 моряков погибли, 20 были ранены.

Счастливее других в этом бою оказался «Бобр»: получив всего одно попадание, он не понес потерь в людях, а сам ухитрился метким выстрелом взорвать пороховой погреб китайцев.

Больше всего попаданий—17—получила немецкая канонерка «Ильтис». Вся ее верхняя палуба была разбита, командир получил тяжелые ранения, 7 человек были убиты, 17 ранены. Немецким морякам на самих себе довелось испытать губительное действие немецких гранат, проданных их соотечественником Круппом китайскому правительству.

Во французскую канонерку «Лион» попала всего одна граната, но ущерб от нее оказался огромным: 1 убитый и 46 раненых. Японская канонерка «Атаго» не принимала участия в канонаде, так как у нее вышла из строя машина-Побоище было остановлено десантниками. В час ночи, когда с фортов засверкали первые выстрелы, рота русских пехотинцев под командованием поручика Станкевича высадилась на левом берегу Байхэ и соединилась с немецким, японским и английским десантами. В 3.30 ночи объединенный отряд сосредоточился близ северо-западного форта и залег, ожидая ослабления огня. Но, поскольку на укреплениях не было заметно никаких повреждений от огня канонерских лодок, командиры иностранных отрядов решили отказаться от штурма. Дело спас Станкевич, заявивший, что он будет штурмовать форт с одной своей ротой. Порыв русских солдат увлек за собой союзников. В 5 часов утра на стенах форта завязалась рукопашная, а в 5.30 на флагштоке взвился английский флаг. «У англичан в запасе всегда было много своих флагов, — вспоминал один очевидец, — а у русских в нужную минуту обыкновенно ничего не оказывалось, кроме храбрости. Поэтому Станкевич прибил к флагштоку погон унтер-офицера своей роты!»

К 6.30 утра все было кончено. Все четыре форта были в руках союзников. Над северо-западным развевались флаги английский и итальянский, над северным — японский, над «новым» — немецкий и австрийский, над южным — русский. Генерал Ло защищался до последнего. На укреплениях у орудий грудами лежали изувеченные тела артиллеристов и стрелков. Бетонные стены были проломлены снарядами, всюду хаос, кровь и смерть...

«Политика канонерских лодок», проводимая империалистическими державами, находилась в самом разгаре!