Шесть лет Второй мировой войны наглядно продемонстрировали, сколь опасным противником флота стала авиация. Даже такие новшества, как радары управления зенитным огнем и радиолокационные взрыватели, не смогли полностью обезопасить корабли союзников от японских «камикадзе» и германских планирующих бомб. Требовалось средство, способное поразить воздушную цель с первого залпа и на максимальной дальности. Артиллерия справиться с этой задачей не могла, поэтому сразу после завершения войны ВМС США приняли программу развития зенитных управляемых ракет. Работы велись широким фронтом. Одновременно разрабатывались системы сразу трех типов: дальнего (до 120 км) действия - «Тейлос», среднего (20-35 км) - «Терьер» и относительно небольшого (около 17 км) - «Тартар».

Совершенно очевидно, что крупногабаритный «Тейлос» годился только для установки на кораблях не меньше крейсера. «Терьер» вначале представлялся вполне пригодным для эсминцев. В качестве опыта к 1956 году на одном из «гирингов» - «Гайатте» - вместо кормовой 127-мм башни разместили спаренную пусковую установку новомодного зенитного комплекса. Ракеты хранились в горизонтальном положении и подавались из кормовой надстройки.

Перестроенный «Гайатт» внешне выглядел очень мощно и импозантно, однако результаты интенсивных испытаний оказались неутешительными. Новое оружие плохо сочеталось со старыми устройствами и механизмами. Для успешных запусков не хватало электроэнергии, теснота в погребах препятствовала тщательной предстартовой подготовке ракет, дополнительные приборы не умещались в постах управления, а тяжелые установки угрожали остойчивости эсминца... Намеченную программу переоборудования еще пятнадцати «гирингов» тут же отменили. Американцы поняли справедливость поговорки о том, что новое вино не следует наливать в старые меха. Двухступенчатый «Терьер» перекочевал на более крупные боевые корабли, а вот меньший по габаритам «Тартар» (по сути, представлявший собой вторую ступень «Терьера» без стартового ускорителя) сочли вполне пригодным для эсминцев. Именно эта ракета стала основой вооружения первого дестройера нового поколения - «Чарльза Ф.Адамса».

Его проект разрабатывался на основе весьма удачного «артиллериста» «Форреста Шермана». Кормовое орудие уступило место пусковой установке комплекса «Тартар», под которой размещался боезапас в двух вращающихся барабанах, расположенных друг над другом непосредственно в корпусе. В нижнем ракеты проходили предстартовую подготовку и лишь затем поступали в верхний, расходный барабан. Оттуда автоматический привод доставлял их на направляющие - такая система позволяла достигать двух пусков в минуту. Если учесть, что вероятность уничтожения одиночной ракетой любой воздушной цели, в том числе летящей со скоростью звука, оценивалась в 90 процентов, то несколько «адамсов» могли защитить конвой или авианосное соединение и от эскадрильи неприятельских бомбардировщиков, и от десятка крупных крылатых ракет либо планирующих бомб.

Любопытно, что последние эсминцы типа «Чарльз Ф.Адамс» оборудовались одиночной пусковой установкой вместо спаренной. Оказалось, что повышение ее маневренности и надежности за счет меньшей массы полностью компенсирует теоретическую возможность пуска двух ракет сразу или одну за другой.

Первенцы ракетного века на море получили высокую оценку специалистов. Серия могла стать очень большой, но прервалась на 23-м эсминце из-за необоснованных ожиданий. В это время (середина 60-х годов) ракетостроители обещали, что вот-вот создадут «супероружие» - универсальную ракету «Тайфун», которой предполагалось заменить как «Тейлос», так и «Терьер». На деле новинка оказалась не столь удачной, а вот «Тартар» получил дальнейшее развитие, но... уже на других кораблях. «Адамсы» для американского флота больше не строили, хотя в эксплуатации они показали себя очень хорошо и прослужили почти по 30 лет только под флагом США, а затем еще и у партнеров по НАТО. В первые годы службы они являлись как бы «лицом» нового, ракетного флота. Неудивительно, что именно один из них, «Биддл» (вскоре переименнованный в «Клод Рикеттс»), стал головным кораблем НАТО. На нем в течение нескольких лет плавал многонациональный экипаж, состоявший из офицеров и матросов стран Североатлантического альянса.

Хотя подобное начинание продолжения не получило, «адамсы» привлекли внимание союзников США. Австралийцы охотно закупили три уже заложенных корабля, получившие названия «Перт», «Хобарт» и «Брисбен». Они сохранили все вооружение «старшего брата», кроме торпедо-ракет АСРОК. Массивный ящик в центре корпуса заменила отечественная разработка. Одиночная пусковая установка аналогичного назначения «Икара» не могла выпустить сразу восемь ракет, как АСРОК, но могла гораздо легче, а главное, быстрее перезаряжаться и имела несколько большую дальность стрельбы. Долгие годы эти эсминцы оставались основой флота «зеленого континента». Они прошли несколько модернизаций, в ходе которых на них установили более совершенное радиоэлектронное оборудование и современные модификации ракет, а в 1993 году к ним присоединился еще один из списанных «американцев», «Голдсборо». Новое приобретение в строй вводить не стали, а использовали в качестве источника запчастей.

Другой страной, быстро оценившей качества ракетных эсминцев США, стала Федеративная Республика Германии. В 60-х годах немцы яростно стремились получить доступ к современным технологиям. Они предложили построить шесть кораблей на собственных верфях, получив от заокеанского союзника только чертежи и оборудование. Однако протесты со стороны социалистического лагеря против ремилитаризации Германии и интересы заокеанских фирм привели к тому, что заказ решили разместить в США, причем американцы опять-таки использовали заложенные для собственного флота невостребованные корпуса.

Серия ограничилась тремя единицами, названия которых продемонстрировали хорошее умение «новых немцев» сочетать практически несовместимое. Воздушный ас Мельдерс, погибший на «Бисмарке», адмирал Лютьенс и неоднократно громивший союзников фельдмаршал Роммель ничем не запятнали себя в годы гитлеровского режима, но, вместе с тем, были для союзников врагами, чьи действия привели к гибели тысяч английских и американских солдат. Именно в честь этих «героев последней войны» и были названы строившиеся в США корабли. Они мало чем отличались от прототипа: наиболее любопытным новшеством стали щели в верхней части труб, дававшие отвод дыма и газов в стороны.

Успешный опыт Соединенных Штатов послужил примером и для других западных стран, полагавшихся не только на закупки боевой техники у сверхдержавы, но и на свою промышленность. Внедрение ракетного оружия служило хорошим поводом для бывших неприятелей продемонстрировать одновременно свою лояльность и свои возможности.

Японцы тут же последовали за своим старшим партнером. За неполных два года (быстрее, чем американцам) им удалось ввести в строй «Амацукадзе» - первый в истории страны Восходящего солнца ракетный корабль. Хотя в нем и сохранились элементы национальных кораблестроительных традиций, американское влияние чувствовалось гораздо сильнее, чем на более ранних артиллерийских эскадренных миноносцах. Полностью гладкопалубный корпус имел не столь высокий форштевень, как «Чарльз Ф.Адамс», и в плохую погоду волны изрядно накрывали палубу. В результате пришлось отказаться от базирования вертолета, хотя для него было достаточно места. Вооружение и оборудование полностью поступали из США и соответствовали последним «адамсам», за исключением более легкой, но и более многочисленной артиллерии. Хотя первый японский опыт увенчался успехом, «Амацукадзе» в течение долгого времени оставался в единственном числе. Только спустя десять лет зенитные ракеты вновь появились на эскадренных миноносцах уже следующего поколения.

Другой бывший противник, Италия, также проявил самостоятельность. Но если японцам пришлось разрабатывать принципиально новый проект, то у итальянцев уже имелась вполне подходящая база-эсминец «Импетуозо», в свою очередь, являвшийся современным слепком с так и не достроенных крупных торпедоносных кораблей военного времени серии «командоров золотой медали». На «Импавидо» кормовая двухорудийная 127-мм башня уступила место одиночной пусковой установке для «Тартара», а мощные решетчатые мачты для радиолокаторов заметно изменили силуэт корабля. Ракетное зенитное вооружение удачно дополнялось новыми 76-мм автоматами отечественного производства, но вот противолодочные средства ограничились лишь 324-мм аппаратами для малогабаритных противолодочных торпед. Кроме того, итальянские судостроители не могли соперничать с японцами в темпах постройки. Их ракетные эсминцы строились очень долго: головной «Импавидо», заложенный раньше своего американского прототипа, провел на верфи до ввода в строй шесть с половиной лет. Первоначальный проект предусматривал также замену оставшейся стандартной «гиринговской» 127-мм спарки на башню с парой 135-мм пушек, что вывело бы «итальянцев» на первое место по артиллерийскому вооружению, однако конструкторы благоразумно не стали утяжелять и так сильно перегруженный эсминец.

Вечный соперник Италии - Франция - пошла несколько отличным от остальных стран Запада путем. Все послевоенные годы она стремилась к полной самостоятельности в обеспечении своих вооруженных сил, в том числе и флота, поэтому применение американского оружия даже не рассматривалось. Первым французским ракетным кораблем стал «Ла Галисоньер», последний из серии эсминцев типа «Сюркуф». Его постройку приостановили и значительно изменили чертежи, предусмотрев установку вместо трех 127-мм двухорудийных башен такого же количества одноорудийных 100-мм автоматов, обеспечивавших гораздо более эффективный зенитный огонь. Однако тем зенитная мощь и ограничивалась. Французы и не пытались разместить на эсминце зенитные ракеты (их система «Масурка» вышла слишком тяжелой для кораблей такого класса). Зато очень кстати пришлась только что разработанная оригинальная ракето-торпеда «Малафон». Она во многом напоминала австралийскую «Икару», имея те же преимущества и недостатки. Противолодочное оружие вообще стало главной «изюминкой» проекта: помимо ракетоторпед, в состав вооружения вошли также мощный 305-мм бомбомет, буксируемая гидроакустическая станция и, наконец, вертолет «Алуэтт», впервые появившийся уже на стадии проекта и значительно увеличивший возможности в борьбе с подводными лодками. Хотя «Ла Галисоньер» так и остался единственным в своем роде, это отнюдь не свидетельствовало о том, что он был неудачным кораблем. Все испытанные на нем виды вооружения и электроники получили высокую оценку и вошли в состав последующих проектов (за исключением бомбомета, который сочли устаревшим и малоэффективным - в основном из-за малой дальности стрельбы).

Но, несмотря на все желание, французам так и не удалось избежать американского влияния. Отсутствие собственной легкой зенитной ракеты, пригодной для эскадренных миноносцев, заставило обратиться все к тому же «Тартару». В 1962-1965 годах четыре эсминца типа «Сюркуф» («Дюпти-Туар», «Керсэн», «Бувэ» и «Дю Шайла») прошли модернизацию, в результате которой лишились всех трех 127-мм башен. Вместо кормовой пары появилась одиночная пусковая установка для «тартаров», а место носовой башни занял шестиствольный 375-мм бомбомет шведской фирмы «Бофорс». Естественно, на берег сдали и торпедный аппарат для обычных торпед, поскольку он мешал размещению ракетного погреба. Заодно с американскими ракетами пришлось принять на вооружение и радиолокаторы подсветки цели и наведения. Только через несколько лет их постепенно заменили отечественными. Надежность и эффективность «Тартара» настолько понравились европейским «самостийникам из Парижа», что в 1983 году, уже после того, как ракетоносные «сюркуфы» выработали свой ресурс, снятые с «Бувэ» и «Керсэна» комплексы установили на новейших эсминцах ПВО. Здесь можно провести аналогию с историей создания линкора «Вэнгард», вооруженного 381-мм орудиями 20-летней давности, но англичане рассматривали этот ход как чисто военный экспромт, а вот французы повторили его в мирное время.

В общем, внедрение зенитных ракет на кораблях стран Запада прошло успешно. Удачный выбор системы позволил размещать ее на боевых единицах относительно небольшого (для второй половины XX века) водоизмещения, а постоянные модернизации самих ракет поддерживали эффективность ПВО корабельных соединений на должном уровне в течение четверти века.