Условия подписанного в 1919 году в Версале мирного договора, завершившего Первую мировую войну, для германского флота оказались сокрушительными. Победители, и прежде всего англичане, настаивали на практически полной ликвидации флота некогда второй морской державы мира. Немцам разрешалось иметь минные силы, состоящие всего из двенадцати миноносцев и такого же числа эсминцев. Причем последние можно отнести к настоящим эскадренным миноносцам лишь условно: все они принадлежали к довоенным сериям, имели слабое вооружение и изношенные механизмы. Весьма показательно, что самой новой боевой единицей флота Веймарской республики оказался эсминец S-23, вступивший в строй за полгода до начала войны.

Прошли долгие семь лет разрухи, голода и безработицы, пока немцы не взялись за восстановление своих военно-морских сил. Состояние промышленности и технологии оставалось столь плачевным, что инженерам-судостроителям пришлось ориентироваться на устаревшие проекты военного времени. Так появилась первая серия из шести кораблей, названных именами пернатых хищников. Любопытно, что немцы сразу же начали игнорировать версальские ограничения, по которым им запрещалось строить корабли минной войны стандартным водоизмещением свыше 800 т, правда, соблюдая поначалу некоторую скромность (водоизмещение эсминцев серии «Меве» — от 920 до 935 т). Вооружение состояло из трех хорошо зарекомендовавших себя 105-мил-лиметровок образца 1916 года и шести торпедных труб также старого, 500-мм калибра. Имелись и новшества: впервые на немецких эсминцах появились зубчатые редукторы от турбин к валам и трехтрубные торпедные аппараты. В начале 30-х годов последние были заменены новыми, 533-мм, ставшими стандартными для подавляющего большинства флотов мира. Спустя два года последовала вторая «хищная» серия из шести кораблей типа «Вольф». В надежде хоть как-нибудь улучшить огневую мощь немцы предполагали вооружить их новыми 127-мм орудиями, однако союзники сочли это нарушением договора, и пришлось ограничиться прежним калибром — усовершенствованными 105-мм пушками образца 1928 года.

Приход в 1933 году к власти Гитлера разом изменил ситуацию. Фюрер начал готовиться к новой войне с первых же лет правления. Уже в 1934 году 127-мм орудия установили на «Леопарде» и «Лухсе». Эсминцы основательно погоняли в открытом море и пришли к заключению, что новая артиллерия вполне годится для вооружения будущих торпедных кораблей «третьего рейха».

В конце того же года на стапелях «Дойче верке» в Киле были заложены первые настоящие эскадренные миноносцы типа «Маас» (по году закладки серия получила обозначение «тип 34»). Хотя Версальский договор формально продолжал действовать, его ограничительные статьи попирались уже открыто и нагло. Официально заявленное стандартное водоизмещение «типа 34» составляло 1850 т — максимум, предусмотренный Лондонским морским договором. Однако на деле немцы пошли еще дальше. Фактически это значение составило 2200 т — почти столько же, что и у очень мощных французских лидеров. Адмиралы фюрера (прежде всего Редер) явно стремились создать наиболее сильный в своем классе корабль. Другое дело, во что это стремление воплотилось...

На своих океанских эсминцах немцы применили суперсовременные силовые установки с высокими рабочими параметрами пара. Котлы системы Бенсона и Вагнера имели рабочее давление, превышавшее стандартные для того времени 20—25 атмосфер в четыре-пять раз! Все это в теории позволяло заметно сократить объем и массу механической установки. Однако реально пристрастие к техническим новшествам сыграло явно отрицательную роль. Недостаточно обкатанные котлы требовали тщательного ухода и очень высокой точности регулировки в эксплуатации. На практике трубки и паропроводы постоянно текли, создавая угрозу выхода из строя корабля в самый неподходящий момент. Командование Кригсмарине знало о подобном риске и очень неохотно отправляло эсминцы в самостоятельные операции.

Пойдя на неоправданный риск в попытке сэкономить на массе, германские конструкторы в то же время на редкость нераспорядительно отнеслись к сбереженным тоннам. Пять орудий, восемь торпедных аппаратов, скорость 38 узлов — более чем рядовые характеристики для корабля в 1500 — 1700 т (вспомним, например, американские эсминцы), а ведь стандартное водоизмещение «немцев» оказалось больше почти в полтора раза! Невольно возникает вопрос: на что ушла экономия?

Ответ прост, и он не делает чести кораблестроителям Германии. Половину водоизмещения поглотил корпус. Очень длинный (свыше 120 м), он был выполнен из внушительных стальных листов, на обширных площадях имевших толщину до 22 мм, которой мог похвастаться не всякий крейсер. Совершенно непонятен смысл подобного «вложения». Кораблестроительная сталь, даже 22-миллиметровая, не могла задержать ни одного снаряда, выпущенного артиллерией любого из эсминцев того времени, и разве что ограничивала размер пробоин при взрыве непосредственно на обшивке. Возможно, идея состояла в достижении солидной продольной прочности для сохранения высокой скорости в бурном море, однако и здесь германских моряков ждал неприятный сюрприз. Форма носовой части оказалась неудачной для открытого океана — и эсминцы вышли слишком «мокрыми» и к тому же плохо держались на длинной волне. В Северном Ледовитом океане они не успевали даже за 27-узловыми «карманными линкорами», как только погода начинала портиться.

Несколько улучшилась ситуация на следующей шестерке эсминцев типа «Гальстер» (официальное обозначение — «тип 36»). Более длинные и имевшие не столь высокие надстройки, как их предшественники, они оборудовались скошенным «клиперским» форштевнем и заметно лучше вели себя на волне. В остальном же типы «34» и «36» практически не отличались.

Отчасти поправив дело с мореходностью, конструкторы вскоре свели на нет все свои успехи, впрочем, не по собственной инициативе. Обдумывая планы мирового господства, Гитлер и командующий флотом Редер желали иметь для их осуществления надлежащие средства. Поскольку к концу 30-х годов «Маас» и «Гальстер» выглядели на фоне новейших зарубежных проектов весьма бледно, было решено устанавливать на последующие серии «церштореров» 150-миллиметровые пушки вместо 127-мм. Повторялась история времен Первой мировой войны. Понимая, что тяжеленные орудия никак не улучшат мореходность, конструкторы попытались пойти на хитрость, поместив два носовых орудия в спаренную башенную установку. Результат оказался крайне неудовлетворительным: при малейшем волнении или просто на большом ходу вода заливалась в подбашенное отделение, вызывая замыкания в цепях электропроводки и выводя из строя механизмы. После долгих мучений на всех восьми эсминцах «типа 36А» (Z-23 - Z-30) вместо многострадальной башни установили одиночное орудие с легким щитом. В результате огневая мощь усилилась не столь уж значительно, тем более, что для 150-миллиметровок эсминцев пришлось создавать специальный облегченный снаряд, поскольку ручная подача стандартного 46-килограммового на волнении замедляла скорострельность до неприемлемых пределов.

С началом Второй мировой войны все теоретические проблемы отошли на второй план. Нужно было строить торпедные корабли как можно скорее и в наибольших количествах. Поэтому «тип 36А мобилизационный» практически не отличался от предшествующего довоенного, только на некоторых его представителях все же устанавливались пресловутые спаренные башни в носу. В скорости постройки и количестве немцы начисто проиграли союзникам. В противовес сотням английских и американских эсминцев им удалось ввести в строй лишь семь «мобилизационных» «церштореров» в их исходном варианте и еще три единицы (Z-35, Z-36 и Z-43), ставших живым свидетельством полного фиаско идеи вооружения эсминца 150-мм пушками. На последней тройке, как и на первой серии эскадренных миноносцев, артиллерия вновь состояла из пяти 127-мм орудий.

Понимая, что 125-метровые корабли будут выглядеть в узких проливах-фиордах, как слоны в посудной лавке, руководство Кригсмарине сделало вполне разумный шаг, дополнив эти дорогие и не слишком удачные корабли небольшими миноносцами. Заложеннные в 1936-1938 годах 850-тонные T-1 - T-12 явно проигрывали любому кораблю противника в артиллерии, зато могли дать шеститорпедный залп, всего на четверть уступая в этом своим «большим братьям». Единственное 105-мм орудие благоразумно располагалось в корме и практически не заливалось водой, а приличная скорость (35 узлов) делала «торпедоботы» весьма полезными кораблями. В годы войны немцы ввели в состав своего флота еще девять миноносцев T-13 — T-21, построенных по тому же проекту.

Несомненный успех идеи «нового миноносца» привел к появлению кораблей «типа 39». Получив усиленную артиллерию, доведенную до четырех 105-мм орудий, усовершенствованные «торпедоботы» серии T-22 оказались перетяжеленными и с той же самой силовой установкой не могли развивать ход более 28 узлов (для работы турбин не хватало пара). Недостаточная скорость затрудняла их взаимодействие с торпедными кораблями других проектов.

Не слишком удачные технические решения при создании эсминцев дополнились явными проколами при их использовании в боях. Дерзкая операция по высадке десанта в Норвегии стоила торпедным силам «третьего рейха» почти половины их наличного состава. Десять лучших на тот момент эскадренных миноносцев, доставивших горных егерей в порт Нарвик, оказались в ловушке. Лихая атака английской флотилии эсминцев под командованием Уорбертона-Ли задержала отход, а линкор «Уорспайт», рискнувший войти в узкий фиорд, сделал положение немцев безнадежным. Уйти ни одному из германских «церштореров» уже не удалось...

В последующие годы командование Кригсмарине неоднократно пыталось использовать — с переменным успехом — свои новые корабли с 150-мм орудиями на Севере для рейдов и атак арктических конвоев. Как правило, в каждой артиллерийской стычке с англичанами на дно отправлялся очередной немецкий эсминец. Правда, германским морякам удалось добиться нескольких торпедных попаданий в британские крейсера, в частности, в «Эдинбург», перевозивший советское золото в уплату за союзную технику. Однако взаимодействия с крупными рейдерами не получалось из-за невозможности сохранять высокую скорость в суровых условиях Арктики, и в критические моменты «карманные» и обычные линкоры оставались без поддержки своих торпедных сил.

Последнюю точку в активных действиях германских торпедно-артиллерийских кораблей поставил бой в Бискайском заливе в конце декабря 1943 года. Два британских крейсера — «Глазго» и устаревший «Энтерпрайз» — не оставили никаких шансов пяти большим «цершторерам» и шести «торпедоботам», несмотря на огневое преимущество противника (19 шестидюймовок и 12 четырехдюймовок на борт у англичан против немецких соответственно 25 и 24 орудий 150-мм и 105-мм калибра). Три германских корабля пошли на дно, не нанеся неприятелю практически никакого урона. Сказалась плохая погода, из-за которой немцы не могли дать полный ход. После этой стычки эсминцы Кригсмарине больше не предпринимали никаких сколь-нибудь масштабных операций. Второй поход за мировое господство на море окончился для Германии столь же бесславно, как и первый.