Уроки Второй мировой войны в области военно-морского искусства оказались не вполне очевидными и усваивались не сразу. Первые попытки учета боевого опыта привели к появлению эскадренных миноносцев, хотя и имевших отличные характеристики, но вполне традиционных по концепции (о них рассказывалось в предыдущем выпуске). Более ясное осознание изменения их роли требовало времени, поэтому кораблестроители многих стран решили выдержать паузу либо ограничиться созданием лишь экспериментальных кораблей.

Что же принципиально нового дал военный опыт, основанный на гибели почти тысячи эсминцев и эскортных кораблей? Пришло понимание того, что одним из наиболее важных факторов стал не количественный состав артиллерийского вооружения, а его качественный уровень. Особенно справедливым это положение оказалось для стрельбы по воздушным целям. Вспомним японские корабли, ощетинившиеся многими десятками зениток среднего калибра и автоматов. Шквал неприцельного огня редко помогал им избежать попаданий американских пикировщиков и даже менее маневренных торпедоносцев. Во время войны зенитные орудия находились по преимуществу под управлением командира собственного расчета и никакого централизованного распределения воздушных целей между ними не существовало. В результате многие самолеты во время атаки вообще не подвергались обстрелу! Кроме того, сказывались малая начальная скорость снаряда (например, у британского «пом-пома») и недостаточная скорострельность (у советских, французских, итальянских и германских полуавтоматических пушек калибра 37-45 мм). Приемлемая альтернатива заключалась в том, чтобы иметь на корабле пусть небольшое число, но очень скорострельных орудий с хорошей баллистикой, управляемых специальной системой, желательно автоматизированной, способной осуществлять наводку по указаниям радара. Конечно, чем больше таких установок удалось бы разместить на корабле, тем лучше, однако военно-морские теоретики прекрасно сознавали, что совершенствование техники связано с огромным ростом ее массы. Поэтому все эсминцы нового поколения обладали меньшим числом орудий, чем их собратья военного времени, но их огневая мощь отнюдь не уменьшилась, а эффективность огня значительно возросла.

Другим, на первый взгляд парадоксальным требованием времени стало резкое сокращение торпедного вооружения. У послевоенного эскадренного миноносца оставалось совсем немного шансов применить свое некогда главное оружие против крупных надводных кораблей противника. Уже в годы войны «лишние» торпедные аппараты часто превращались в удобный объект для замены на дополнительные зенитки или противолодочное вооружение. Теперь такая практика была окончательно узаконена.

Зато резко возросли требования к составу противолодочного оружия и оборудования. Подводные лодки превратились в главных врагов всех кораблей сопровождения, и в первую очередь эсминцев. Ушли времена, когда с субмаринами можно было бороться только с помощью «дорожки» - бомбосбрасывателя на корме. На современных эскадренных миноносцах начали появляться все более изощренные средства борьбы с невидимым врагом. Основными требованиями к оружию ПЛО стали его дальность, точность и мобильность. И тут вновь вышли на передний план торпеды, только самонаводящиеся противолодочные.

Еще один, едва ли не главный фактор, определяющий «форму и содержание» эсминцев второй половины XX века, - внедрение на них многочисленных приборов и устройств: средств обнаружения и слежения за целями, управления оружием и т.п. Очень быстро число радиолокаторов различного назначения достигло десятка, а боевые информационные посты - своего рода «мозговые центры» - стали неотъемлемой частью корабля. Для размещения всех новшеств требовался в первую очередь объем, который приобретал не менее критичное значение, чем масса на ранних этапах развития торпедоносных сил. Огромные рубки, надстройки и обилие антенн сильно изменили внешний облик дестройеров.

При общности выводов из военного опыта конкретные шаги по их реализации в разных странах оказались далеко не одинаковыми. Американцы находились в наиболее выгодном положении. Они имели огромный флот из вполне современных эсминцев типа «Флетчер», «Гиринг» и «А.Самнер», еще не исчерпавших свой технический и инновационный ресурс. Колоссальные по численности ВМС гарантировали Соединенным Штатам отсутствие реальных конкурентов на морях в течение, как минимум, десятка лет. Поэтому специалисты могли не спеша создавать опытные образцы боевых кораблей будущего, в том числе эскадренных миноносцев.

Изменившаяся ситуация в мире полностью перевернула требования к составу флота вообще и к техническим характеристикам боевых кораблей в частности. Единственным серьезным потенциальным противником становился Советский Союз - даже вне зависимости от резко ухудшившейся международной обстановки, а просто за отсутствием других конкурентов. Однако СССР вряд ли мог угрожать американцам надводными кораблями, во всяком случае, до завершения своих программ, но вот подводные силы Страны Советов выглядели устрашающе. В особенности опасными американцам казались строившиеся с учетом немецкого опыта лодки с высокой скоростью надводного и подводного хода. Поэтому первые послевоенные эскадренные миноносцы типа «Митшер» имели ярко выраженные противолодочные качества. Задуманные еще в 1944 году, они по замыслу должны были нести шестиорудийную батарею из 127-мм полуавтоматических пушек с длиной ствола в 54 калибра и высокой начальной скоростью снарядов. Однако к моменту их закладки уже испытывалось новое автоматическое орудие с такими же баллистическими характеристиками, но дававшее 45 выстрелов в минуту вместо 20. «Митшер» получил всего пару подобных установок, но по огневой мощи он превосходил своих знаменитых предшественников типа «А.Самнер» и «Гиринг». И это не считая четырех 76-мм автоматов, выпускавших четыре - пять снарядов в секунду! Кстати, многие специалисты высказывались за то, чтобы вообще ограничиться только 76-миллиметровками. Пришлось прибегнуть к нерушимому авторитету победителя в Тихоокеанской войне адмирала Нимитца, справедливо полагавшего, что эсминцу, пусть даже новой концепции, не помешает более солидное орудие.

Хотя на «митшерах» сохранились торпедные аппараты, они предназначались теперь только для пуска самонаводящихся противолодочных торпед, ставших в соответствии с технической доктриной ВМС США основным средством борьбы с лодками потенциального противника. Однако куда более впечатляюще выглядели две внушительных установки, занимавшие на палубе самые выгодные огневые позиции и напоминавшие короткостволь-ные крупнокалиберные пушки. Это автоматические реактивные противолодочные бомбометы, получившие обозначение «орудие A» («Weapon A»). Оригинальная задумка американских инженеров представляла собой аккуратное устройство в закрытой башенке, имевшее круговой обстрел и способное выпустить десяток глубинных бомб менее чем за минуту в любом секторе. Моряки чаще называли эти бомбометы по прозвищам «Альфа» или «Эйбл» («Able»).

Интересные технические решения были, однако, испорчены не одной ложкой дегтя. Длинноствольные 70-калиберные 76-мм автоматы не удалось поставить в срок и их пришлось заменить менее скорострельными 50-калиберными с худшими баллистическими характеристиками. «Уэпон Эйбл» оказался капризным и не оправдал ожиданий. Но, главное, корабли вышли слишком дорогими и серию ограничили всего четырьмя единицами. Среди сотен стандартных эсминцев военного времени это была капля в море.

Попытка снизить стоимость привела к появлению «мобилизационного» варианта «Митшера». Именно таковым первоначально планировался «Форрест Шерман». Однако исследования показали, что проще и дешевле полностью переделать проект. Так появился последний американский эскадренный миноносец классического типа. Вооружение было усилено на одно 127-мм орудие, установленное в корме, где оно могло стрелять даже при относительно большом волнении. Громоздкие и ненадежные бомбометы «Эйбл» уступили место «хеджехогам» - единственным на то время проверенным боевым опытом реактивным бомбометам, хотя уже заметно устаревшим. Противолодочные торпеды первоначально просто сбрасывались в воду со специальных держателей, но затем для них сконструировали легкие 320-мм торпедные аппараты. Хорошо оснащенные самой современной по тем временам техникой, «шерманы» действительно стали кораблями другого поколения. Один из служивших на них офицеров вспоминает как чудо, что он мог даже ночью одним нажатием кнопки отправить по находящейся в 20 километрах цели полторы сотни 127-мм снарядов за одну минуту. Все это стало возможным только благодаря новым радарам и автоматике.

Что касается корабельной архитектуры, то и здесь окончательно сформировался подход, заложенный в конце Второй мировой войны: гладкопалубный корпус без иллюминаторов с высоко задранным форштевнем, позволявшим сохранять высокую скорость и боеспособность даже в шторм. Несомненно, производство «шерманов» продолжалось бы долгие годы, если бы не наступили новые времена - развитие ракетного оружия вскоре предъявило к эсминцам совершенно новые требования.

А что же бывшие противники Соединенных Штатов? Некогда грозная Япония официально объявила о создании лишь «сил самообороны», которые, однако, постепенно разворачивались хоть и в небольшие, но настоящие армию и флот. Правда, теперь уже под тесной опекой старшего партнера - США. В результате первыми кораблями собственной послевоенной постройки стали эскадренные миноносцы «Харукадзе» и «Юкикадзе», вошедшие в строй в 1956 году и представлявшие собой «усеченный» 1700-тонный эскортный вариант «Флетчера». На них осталось всего по три 127-мм пушки (все тех же, с длиной ствола в 38 калибров), две из которых располагались в корме, и восемь 40-мм автоматов. Зато значительно усилилось противолодочное вооружение: теперь оно включало два «хеджехога», восемь обычных бомбометов и бомбосбрасыватель. Излишне уточнять, что вся электроника также имела американское происхождение. Любопытна «тактика» Соединенных Штатов: с одной стороны, они не противодействовали постройке боевых кораблей своим бывшим главным соперником, а с другой - поставляли такую технику, которая делала их заведомо неконкурентноспособными.

Японцы внешне послушно следовали за лидером. Новая серия из шести эсминцев типа «Аянами» обладала еще более выраженными противолодочными характеристиками. При том же водоизмещении и скорости 32 узла вооружение кораблей состояло из шести 76-мм автоматов, четырех торпедных аппаратов и двух сбрасывателей для противолодочных торпед, а также пары реактивных «хеджехогов» и двух обычных бомбометов. Интересны эти эсминцы лишь тем, что на них вновь приняли традиционную форму корпуса со вздернутым форштевнем и срезанной кормовой частью, характерную для большинства японских кораблей 30-40-х годов.

Более «серьезными» стали три единицы типа «Мурасаме», имевшие усиленную зенитную артиллерию, для которых заокеанские «дядюшки» не пожалели относительно приличных 127-мм пушек с длиной ствола в 51 калибр, снятых к тому времени с авианосцев типа «Мидуэй». Вновь силы самообороны получили корабли, вроде бы по числу орудий и бомбометов аналогичные «митшерам», но на деле уступавшие им по всем боевым параметрам, как минимум, вдвое. Последние из «плагиаторских» эсминцев - «Акицуки» и «Теруцуки» - вошли в строй в 1960 году. Они отличались от предшественников заметно увеличившимся водоизмещением (стандартное 2400 т) и более сильным противолодочным вооружением, которое включало дополнительно «Уэпон Эйбл» (заметим, также уже сходивший с вооружения в самих Штатах). Артиллерия осталась в том же составе. Крупный корпус впоследствии оказался хорошей платформой для более современного оружия: неудачный «Эйбл» сняли, заменив его в 1977-1978 годах 375-мм реактивным бомбометом «Бофорс» и добавив шесть 320-мм противолодочных торпедных аппаратов. Невзирая на невысокие боевые качества, все первые послевоенные эскадренные миноносцы Страны восходящего солнца благополучно прослужили по три десятилетия.

Другой бывший противник американцев - Германия - до вступления в НАТО довольствовался немногочисленными старыми боевыми судами из числа «пожалованных» союзниками. Лишь в августе 1957 года командование Бундесмарине представило программу развития ВМС, в которую вошла серия из 12 эсминцев типа 101. Вновь, как и в 30-е годы, немцы и не думали считаться с договорными ограничениями по водоизмещению, составлявшими теперь 2500 т. Названные «линкорными» именами немецких земель и города-земли Гамбурга, 101-я серия превысила его сразу на треть. Пришлось задним числом поднять лимит до 6000 т. Однако реально в строй вошли только четыре из этих странных кораблей, явно недовооруженных для своего размера. Впрочем, из всех эскадренных миноносцев побежденных стран они в наибольшей степени отвечали новым послевоенным требованиям и, в отличие от японских, имели если не исключительно отечественное, то хотя бы европейское вооружение и оборудование.