Понятие об атаке появилось раньше, чем понятие об обороне. Именно поэтому перевороты в боевой тактике, способах ведения войны, как правило, производят новые средства нападения. Максимальным успехом они пользуются в тот короткий промежуток времени, пока противник не разработал соответствующих средств защиты. История броненосного флота видимым образом противоречит такому естественному ходу дел. Здесь не новое средство нападения - пушка, - а новое средство защиты - броня, - произвело переворот, разом обесценив мощь огромных флотов, состоящих из многопушечиых деревянных линейных кораблей.

«Державы, считавшие себя могущественными на море, вдруг увидели, что они почти совсем беззащитны, если не примут решительных мер к созданию броненосных флотов...» - писал один из современников этого великого переворота.

Секрет такого кажущегося парадокса прост. Чем ближе цель, тем разрушительнее действие снаряда. А поскольку боевой корабль - гармоническое сочетание подвижной платформы и огневой мощи, защиты и нападения, то оказывается, что броня, позволяя броненосцу безнаказанно приближать свои орудия к борту противника, как бы увеличивает поражающую силу снаряда. Эффективность нападения здесь теснейшим образом связана с эффективностью защиты. Именно поэтому появление броненосцев произвело такое ошеломляющее действие на умы военно-морских специалистов.

Однако кораблестроители, которые сто с лишним лет назад решили закрыть железом деревянные борта, едва ли понимали такую зависимость. Они вряд ли догадывались, что осуществление такой идеи в скором времени произведет переворот в военно-морском деле. Для них железная броня была одним из многих изобретений, испытывавшихся тогда на боевых кораблях, не более важным, чем паровая машина, гребной винт и железный корпус. Но именно применение брони открыло тот период в развитии военного паровою флота, который даже можно назвать романтическим.

Период, лежащий между первыми экспериментами и широким признанием, период пересмотра старых канонов и рождения новых конструкций и правил, период бесконечного разнообразия типов кораблей. Короче говоря, период поисков прототипа. Для броненосного флота этот период укладывается в три десятилетия - I860-1890 годы.

Наиболее дальновидные специалисты удивительно правильно предугадывали характер грядущих изменений, ясно видели основные контуры боевых кораблей недалекого будущего. В 1841 году американцы братья Стивенс спроектировали железный корабль водоизмещением в 6000 т со скоростью хода 17 узлов, с пушками на поворотных платформах, с двумя винтами и балансирным рулем, с высокооборотной многоцилиндровой машиной и высоким по тогдашним представлениям давлением пара - 3,5 атм.

Спустя четыре года известный французский кораблестроитель де Лом изложил свои соображения о корабле будущего, который должен был быть железным, высокобортным, несущим несколько тяжелых орудий вместо множества легких. Основной двигатель - паровая машина, вспомогательный - паруса. Примерно в это же время в голове знаменитого американского изобретателя Эриксона сложилось представление о низкосидящем корабле с тяжелыми орудиями, размещенными в поворотной башне. Авторы всех трех проектов главный упор делают на броню. Но прежде чем эта идея претворилась в жизнь, должно было произойти знаменитое Синопское сражение...

18 ноября 1853 года русская эскадра под командованием адмирала П.С.Нахимова вошла в Синопскую бухту, где укрылся турецкий флот. «Это сражение было коротким и решительным, - пишет английский историк Вильсон, - турецкий флот, ие располагавший бомбическими орудиями, просто-напросто исчез... Три турецких фрегата сгорели в несколько минут, два транспорта сразу пошли на дно».

Так получила боевое крещение идея французского артиллериста Пексана. «Необходимы короткие пушки большого калибра, - писал он в 1822 году, - стреляющие с больших дистанций по деревянному флоту разрывными снарядами с большим разрывным зарядом». Успех пушек Пексана положил начало неуклонному росту калибра морских орудий, который почти не увеличивался на протяжении предшествовавших 300 лет. Дело в том, что мощность гранаты (бомбы) сильно зависит от количества содержащегося в ней разрывного заряда. При стрельбе же сплошным ядром увеличение калибра со 152 мм до 203 мм увеличивает разрушительное действие снаряда сравнительно мало, а вес ядра и орудия становится чрезмерным.

Лихорадочно ища защиту от губительного огня русских батарей, Наполеон III в сентябре 1854 года отдал приказ о постройке 5 плавучих батарей с железной броней. Именно в пылу войны родился броненосец береговой обороны - тип корабля, которого не знал парусный флот. Но для выполнения главных целей флота, которыми тогдашние адмиралы считали господство на море и блокаду вражеских портов, новые корабли не представляли никакой ценности. Капитан, руководивший бомбардировкой Кинбурна, в сердцах сравнивал плавучие батареи с черепахами. При встречном ветре их тащило назад, и тогда приходилось отстаиваться на якорях либо прибегать к буксировке. Для настоящей морской службы требовался мореходный броненосец, который бы не уступал парусным кораблям того времени.

Де Лом, взявшийся построить такой броненосец, решил воспользоваться старым опытом. Его знаменитый «Ла-Глуар» (1), спущенный на воду в 1859 году, по праву считался мощнейшим кораблем тех лет. 30 орудий 162-мм калибра, броня в 120 мм, закрывавшая весь надводный и часть подводного борта, машина в 2500 л.с. и скорость 12-13 узлов давали все основания для такой репутации. Но с точки зрения новых идей этот «лев в стаде овец», как гордо называл его сам строитель, не представлял ничего оригинального. Де Лом обшил борта деревянного корабля железными плитами. С конструктивной точки зрения «Ла Глуар» - обычный деревянный линейный корабль, у которою срезана одна палуба и уменьшено количество пушек для компенсации веса брони. Такие корабли стали называть панцирными, чтобы отличать их от истинных броненосцев, начало которым положил «Уорриор» (2), спущенный в Англии в 1861 году. Он был крупнее и быстроходнее, чем «Ла Глуар», и нес больше орудий. Правда, броня не закрывала весь его надводный борт, а образовывала в средней части корпуса прямоугольную коробку, в которой размещались батареи. Недостатком такой схемы бронирования была уязвимость рулевой машины. Но зато строители «Уорриора» - знаменитые Скотт-Рассел и И.Уатт усовершенствовали конструкцию, применив водонепроницаемые отсеки и цельножелезный корпус. Чтобы оценить важность этого решения, стоит вспомнить, что Британское адмиралтейство отказывалось строить железные корабли с 1834 года из-за сильной коррозии и обрастания подводной части.

При всем различии первых броненосцев обращает на себя внимание одна деталь: толщина брони остается примерно постоянной - 100-120 мм. Артиллеристы приняли вызов. В 1865 году нарезные 228-мм пушки Вулвичского арсенала с дистанции около 1000 м пробивали броню голщиной 254 мм. Стало очевидно, что многочисленные малые орудия необходимо стянуть в мощный кулак из небольшого числа крупных пушек и защищать его толстой броней. Воплощая эту идею в конструкцию, главный строитель английского флота Эдвард Рид предложил так называемые казематные броненосцы. Для них характерны высокий борт, полное парусное вооружение в дополнение к паровой машине, броневой пояс по ватерлинии, увенчанный в средней части броневым коробом - казематом. В нем размещается несколько тяжелых орудий. Нa верхней палубе без прикрытия иногда устанавливалась дополнительная батарея легких орудий.

Чтобы погонные и отступные пушки могли вести огонь вдоль диаметральной плоскости, каземат должен был выступать за пределы борта. Тогда тяжелые орудия могли стрелять в нос и в корму через порты, прорезанные в углах каземата.

Первый казематный броненосец английского флота «Беллерофон» (1865 год) (4) превосходил «Уорриор» толщиной брони, мощностью орудий, маневренностью.

В 1865 году газета «Тайме» писала, что «из всей своры отечественных броненосцев он будет походить на гончую собаку, способную ворваться в неприятельскую гавань, разбить флот, если он на якоре, или выгнать его в море».

Спустя десять лет появился первый броненосец с двухдечным казематам - «Александра» (6). Чтобы отличать такие корабли от обычных однодечных, их стали называть казематированными. Последним таким броненосцем в мировой практике кораблестроении стал французский «Девастасьон» (7), спущенный в 1879 году.

...«Едва успели мы похоронить наш парусный флот и только что успели соорудить достойный для России паровой флот, как непредвиденные военно-морские события... заставили морское министерство сосредоточить все свои умственные и материальные средства на создании броненосного флота», - писал официальный историограф русского флота К.Манн. Принимая решение о строительстве броненосцев, морское ведомство должно было решить три проблемы:

1. Какие корабли нужны флоту?

2. Строить ли их самим или заказывать за границей?

3. Какую систему взять за основу: французскую или английскую?

К 1860-м годам стало ясно, что броня, в мгновение ока уничтожившая строгую, выработанную столетиями классификацию парусных кораблей, привела к появлению броненосцев, для которых требуется своя, новая классификация. Русское морское ведомство решило для плавания в океанах и линейного боя оставить бортовые броненосцы с полным парусным вооружением и с броней умеренной толщины, а для атаки и обороны портов и гаваней строить броненосцы береговой обороны, способные нести самые тяжелые орудия и самую толстую броню. Поскольку первостепенной задачей для России была защита берегов, основной упор кораблестроительной программы делался на броненосцы береговой обороны.

Постройка в 1861 году небольшой броненосной лодки «Опыт» показала, что заводы царской России не в состоянии были выполнить требования морского ведомства. Поэтому первый наш броненосец - плавучая батарея «Первенец» (3) - сооружался в Англии. Ее строительство было использовано для обучения русских инженеров и мастеров, командированных с этой целью в Англию. Следующая броненосная батарея «Не тронь меня» строилась уже в Петербурге, на Галерном островке, английским заводчиком Митчеллом, но силами русских рабочих под наблюдением инженера Соболева. Третью батарею - «Кремль», несколько увеличенного водоизмещения - построили на русском частном заводе Семянникова и Полетики частью из английского, частью из русского железа.

Из двух систем постройки - французской, при которой деревянный корпус обшивали коваными железными плитами, и английской, при которой корпус строился из железа, предпочтение отдавалось английской, хотя она была дороже и требовала больше времени. На русских верфях было построено всего два панцирных броненосца (переделанные фрегаты «Севастополь» и «Петропавловск»). Все остальные строились из железа, ибо морское ведомство считало: «Железное судостроение должно прочно водвориться в России, суда должны строиться русскими и из русских материалов, чтобы нам не быть в этом важном деле в зависимости от иноземной промышленности и иностранных техников».

В результате этой дальновидной политики уже в 1864 году отечественное судостроение смогло приступить к постройке нашего первого мореходного броненосца - казематного фрегата «Князь Пожарский» (5). Он строился на Галерном островке целиком из русского железа, а на изготовление каземата пошла первая броня Ижорского завода. Пробные плавания в Балтийском море в 1869, 1870 и 1871 годах дали малоудовлетворительные результаты, и это обстоятельство позволило знаменитому нашему кораблестроителю адмиралу А.Попову лишний раз блеснуть своим талантом. Проведя испытания, он убедился, что недостатки фрегата кроются не в конструкции его, а в неправильном размещении грузов и рангоута. Произведенные по указаниям А.Попова переделки дали прекрасные результаты, и летом 1873 года «Князь Пожарский», успешно перенеся ряд штормов, отправился нести службу в Средиземное море. Он стал нашим первым броненосцем, вышедшим из Кронштадта за пределы Балтийского моря.