Во всех исторических материалах по знаменитой Энзелийской операции советской Волжско-Каспийской военной флотилии приводится такой эпизод: когда английские торпедные катера попытались атаковать советские корабли, бомбардировавшие энзелийский пригород Казьян, истребитель «Дерзкий», вырвавшись на полном ходу из-за миноносца «Деятельный», сорвал атаку и огнем 47-мм пушки вынудил англичан отвернуть с курса и убраться под прикрытие мола. Однако этот эпизод был далеко не единственным славным делом, выпавшим на долю катеров-истребителей, или, как их еще называли, сторожевых катеров.

Наши читатели справедливо заметили, что вне внимания авторов «Морской коллекции» осталась одна из интереснейших страниц в истории революционного советского флота — действия так называемых катеров-истребителей на Волге, Каспийском, Азовском и Черном морях. Вот почему сегодня мы рассказываем о славных кораблях, которые после гражданской войны составили основу черноморского Дивсторката — дивизиона сторожевых и торпедных катеров.

Перед первой мировой войной в России строилось немало моторных катеров для военно-морского флота. Но начало боевых действий показало, что внимания таким кораблям уделялось все же недостаточно. Чтобы создать разветвленную сеть дозоров в прибрежных водах Балтики, Севера и Черного моря, потребовалось множество быстроходных катеров с мощными двигателями внутреннего сгорания. В ту пору в стране не было предприятий, способных производить мощные высокооборотные моторы крупными сериями. Главное управление кораблестроения решило разместить заказ в США, обладавших развитым моторо- и катеростроением.

Свои услуги в качестве посредника предложило углепромышленное и торговое акционерное общество «Павел Беккель», которое 19 марта 1915 года получило наряд на поставку из США 12 быстроходных катеров по цене 35 тысяч долларов. Согласно тактикотехническому заданию катера должны были иметь деревянные набор и обшивку, длину в пределах 18,3—21,3 м, ширину 2,7—3,5 м, осадку 1,4 м, скорость 26 узлов, дальность плавания 609 миль.

Первой представила проект фирма «Герешофф бристол роуд айленд», но его отклонили: легкая конструкция корпуса не позволяла установить необходимое вооружение, был мал и район плавания. Второй отклизснулась фирма «Гринпорт бэзин энд Констракшн ком- пани», с нею в мае 1915 года и заключили контракт на постройку катеров с полным водоизмещением 14,5 т, при запасе бензина 2,2 т, дальности плавания полным ходо/л 200 миль, а экономическим — 1 тысяча миль. Устанавливать 47-мм пушку и 7,62-мм пулемет пришлось уже б Севастополе: объявленный США нейтралитет не позволял сделать это сразу на заводе.

При санкционировании заказа все переговоры с посредником велись по телеграфу, и копии контракта в Главное управление кораблестроения не поступили. Поэтому было упущено из виду, что американская сторона указывала договорную скорость в статутных милях, которые на 0,243 км/ч меньше морских. В результате на испытаниях катера показали скорость на 2 узла меньше контрактной, но, чтобы не задерживать вступление кораблей в строй, с этим решили примириться.

В начале августа 1915 года первые 12 гринпортовских катеров — им присвоили заводские номера с 233-его по 244-й — начали погружать ка английские пароходы, следовавшие в Архангельск, оттуда их намеревались перебрасывать по железной дороге в Севастополь.

Перевозка через океан не обошлась без потерь: пароход «Сигурд», вышедший из Нью-Йорка 10 сентября 1915 года с катерами № 241 и 242 на борту, пропал без вести. Другое судно с катерами № 237 и 239 задержалось в Норвегии, поэтому их пришлось выгрузить и поставить на зимовку. Летом 1916 года при погрузке катера № 237 оборвались строповечные концы, он сорвался и затонул. Правда, через два дня корабль подняли, погрузили и доставили в Архангельск.

Впоследствии взамен потерянных Главное управление кораблестроения заказало заводу К. Равенского в Одессе, который поставлял тогда моторные сторожевые катера для военного ведомства (1211, два катера по типу американских. Фирма успешно справилась с заказом и в 1916 году поставила Черноморскому флоту два сторожевых катера (122).

Сразу же после успешных испытаний катеров первой серии Главное управление кораблестроения выдало обществу «Павел Беккель» наряд на поставку еще шести таких катеров (М2 245—250} с условием сдать их в октябре — ноябре 1915 года. В Россию они прибыли на русских пароходах «Курск», «Двинек» и «Царица».

11 ноября 1915 года при испытании в Севастополе катера № 236 (первого со штатным вооружением) был дан полный ход; через 3—4 минуты в машинном отсеке загорелся бензин, и пожар надолго вывел его из строя.

Второй катер с установленным вооружением — № 243 — 29 декабря 1915 года смог развить на мерной миле среднюю скорость 22,4 узла. В январе следующего года прошли испытания еще два — № 245 и 249. Приемка остальных затянулась. После транспортировки на судах и железнодорожных платформах большинство имело вмятины бортов, а порой и пробоины в корпусах. А катера № 237 и 239, задержавшиеся в Норвегии, и № 236, пострадавший от пожара, были приняты только 30 ноября 1916 года.

В июле 1916 года командование Черноморского флота, высоко оценивая деятельность первых 14 сторожевых катеров, отмечало, что этих кораблей недостаточно для охраны даже одной главной базы Черноморского флота, а необходимое количество катеров исчислялось не менее чем 50 единицами.

Выполняя задание Главного управления кораблестроения, общество «Павел Беккель» в августе 1916 года заказало в Гринпорте сначала двенадцать (№ 254—265), а потом еще шесть (№ 282—237) катеров, однотипных с катерами первой серии. Из восемнадцати катеров этого заказа три — № 260, 286 и 287 — не дошли до Черного меря и остались в Архангельске. Доставленные же 31 катер включили в состав дивизиона сторожевых судов и сетевых заградителей, сформировав из них четыре отделения. В первое вошли катера с номерами 311—318, во второе — 321 — 328, в третье — 331—338 и в четвертое — 341—347.

Осенью 1917 года первое отделение базировалось на Сулин, катера № 321, 323, 327 и 328 — на порты Турции, остальные — на Севастополь. Хотя катера официально именовались «быстроходными», они широко использовались для несения дозорной службы в районе портов, в качестве ближних разведчиков и для посыльной службы. Вот почему приказом по морскому ведомству от 9 октября 1917 года «быстроходные» катера официально перечислили в класс сторожевых и присвоили им новые номера: № 511—518, 521—523, 531—538 и 541—547.

Недостаточно мореходные для действий в прибрежных водах, они оказались прекрасно приспособленными для использования на реках. Так, наиболее активную и напряженную боевую работу вело на Дунае первое отделение катеров: постоянно совершались набеги на вражеские берега, высаживались тактические десанты и диверсионные группы в глубь вражеской территории. Через год этот опыт получил дальнейшее развитие в действиях революционных моряков-катерников, сражавшихся на речных флотилиях...

Когда весной 1918 года кайзеровские войска вошли в Севастополь, там находилась большая часть сторожевых катеров, впоследствии они попали в руки белогвардейцев; в распоряжении Советской власти оставалось лишь восемь, базировавшихся на Новороссийск. В июне 1918 года их удалось перебросить по железной дороге в Царицын. Четыре из них (СКА № 513, 516, 541 и 542) вошли в состав Волжской военной флотилии под новыми названиями: «Пронзительный», № 6, «Дерзкий» и N2 5. Четыре других (СКА Йэ 514, 545, 546 и 54/) были включены в состав Вольской флотилии под номерами 1, 2, 3 и 4. Позднее, сражаясь в составе Астрахано-Каспийской и Волжско-Каспийской флотилий, эти катера стали именоваться «истребителями». Они участвовали во многих героических операциях Красного Флота.

В начале 1919 года обстановка в низовьях Волги и на Каспийском море складывалась неблагоприятно для Красной Армии. Противник наступал на Царицын и Астрахань; большая часть Каспийского моря, включая Петровск (Махачкала), остров Чечень и форт Александровский на полуострове Мангышлак, находились под контролем белогвардейцев и интервентов. Однако Астрахано-Каспийская военная флотилия, созданная в октябре 1918 года, смогла захватить инициативу и нанести упреждающий удар. На рассвете 30 апреля 1919 года отряд флотилии подошел к полуострову Мангышлак, и гарнизону форта Александровского был предъявлен ультиматум. Высаженный ка берег десант овладел фортом и мощной радиостанцией, служившей главным средством связи между штабами Деникина и Колчака.

Не зная о захвате форта, белые продолжали передавать радиограммы, расшифровка которых раскрыла многие планы противника. Так, в ночь ка 5 мая штаб Деникина радировал, что из Петровска в Гурьев на пароходе «Лейла» отправляется к Колчаку военная делегация во главе с генералом Гришиным-Алмазовым. Командованию ферта предписывалось встретить «Лейлу» в море и сопроводить ее до Гурьева. По приказу С. М. Кирова радиостанция передала Деникину шифровку: «Александровский встрече «Лейлы» готов». И тут же на перехват вражеского парохода были высланы миноносец «Карл Яибкнехт» и катер-истребитель «Жуткий» {бывший № 5) под командованием И. Т. Вахнина,

Утром 5 мая радист «Либкнехта» засек переговоры по радио между «Лейлой» и сопровождавшим ее вспомогательным крейсером «Президент Крюгер», з через несколько минут на горизонте показались два дымка. Приняв советские корабли за белый эскорт, вызванный для сопровождения «Лейлы» в Гурьев, командир крейсера решил, что она больше не нуждается в охране. «Президент Крюгер» повернул обратно и вскоре скрылся за горизонтом.

Сблизившись с «Лейлой», советские корабли предложили пароходу немедленно остановиться и дали предупредительный выстрел. Судно застопорило ход, на палубе началась паника. Гришин-Алмазов и его адъютант застрелились, остальных членов делегации взяли в плен вместе с важнейшими секретными документами, среди которых был набросок плана похода на Москву,

21 мая 1919 года, после того как английская авиаразведка установила, что главные силы Астрахано-Каспийской флотилии ушли из форта Александровского, белогвардейская флотилия появилась у Тью-Караганского залива и открыла огонь по оставшимся советским кораблям: миноносцу «Москвитянин», минному заградителю «Демосфен», плавбазе «Ревель», подводным лодкам «Минога» и «Макрель», вооруженному пароходу «Каспий» и вспомогательным судам. В ходе разыгравшегося сражения снова блестяще проявили себя катера-истребители: в критический момент боя, когда вражеские вспомогательные крейсера, не встречая сопротивления, устремились ко входу в залив, им навстречу вышли катера-истребители и подводная лодка «Макрель». Смелая атака заставила противника отступить, но в этом бою погиб один из истребителей, «Счастливый» (бывший № 2). 22 мая вместе с другими кораблями флотилии пять катеров-истребителей ушли из форта Александровского. Вернулись они туда через год...

Весной 1920 года наступление советских войск на Северном Кавказе и в Закаспии резко изменило всю обстановку, и Волжско-Каспийская флотилия начала активные боевые действия. 2 апреля советские радисты перехватили белогвардейскую шифровку, предписывавшую генералу Толстову оставить гарнизон форта Александровского, а самому уходить морем с ценностями и штабом. Чтобы сорвать этот замысел, в форт были срочно направлены миноносец «Карл Либкнехт» и катер-истребитель «Зоркий» (бывший № 6). Вечером 4 апреля на подходе к форту советские корабли обнаружили вражеские вспомогательные крейсера «Опыт» и «Милютин» и вступили з двухчасовую артиллерийскую перестрелку.

Став на якоря в виду форта, советские корабли предъявили гарнизону ультиматум с предложением о сдаче. Ответа не последовало. Тогда командующий отдал приказ «экипажу «Зоркого» обстрелять форт. В ночь на 5 апреля истребитель проник в бухту и открыл артиллерийско-пулеметный огонь по штабу и казармам. Белогвардейцы тут же поспешили передать по радио о своей готовности капитулировать.

После Энзелийской операции катера- истребители были переброшены на Азовское море: в августе 1920 года из Астрахани в Мариуполь прибыли «Смелый» (бывший № 1), «Зоркий», «Жуткий», «Беспокойный» (бывший № 4) и «Пылкий» (бывший Нг 3), а в октябре — «Дерзкий» и «Пронзительный». В составе Азовской флотилии они вместе с другими кораблями сражались у Белосарайской косы, участвовали в высадке десанта у Приморско-Ахтарской станицы, а после освобождения Крыма были зачислены в морские силы Черного моря.

Иначе сложилась судьба остальных «американских» катеров. Еще з ноябре 1916 года командующий Черноморским флотом потребовал улучшить мореходность и увеличить скорость строящихся сторожевых катеров. В связи с этим Главное управление кораблестроения заказало в Грикпорте восемь катеров четвертой серии, получивших заводские номера с 290-го по 297-й. При водоизмещении 25 т они имели длину 21,95 м, ширину 3,35 м, осадку 0,61 м. Три мотора по 360 л. с. сообщали им скорость в 30 узлов. При запасе бензина 4 т дальность плавания 20-узловым ходом составляла 5С0 миль.

После вступления США в войну в апреле 1917 года построенные для России катера были реквизированы американским флотом, и вызволить их удалось только к осени. Пять катеров (№ 290—294) прибыли в Архангельск в ноябре 1917 года, судьба же последних трех истребителей неизвестна. Четыре из доставленных в Архангельск катеров в марте 1919 года причислили к белогвардейской Онежской флотилии под названиями «Безжалостный», «Безрассудный», «Беззаветный» и «Бурный». Брошенные белогвардейцами в Мурманске, они еошли в состав морских сил Северного моря под номерами М7, М15, М16 и М17. Осенью 1920 года три последних катера были переведены в Мариуполь и впоследствии переданы Черноморскому флоту.

Из более чем 20 сторожевых катеров, оставшихся в Крыму во время оккупации его немцами, белогвардейцы использовали менее половины, остальные были либо уведены интервентами, либо находились в портах в неисправном состоянии. Спешно покидая Севастополь, врангелевцы бросили шесть катеров-истребителей — «Заветный», «Достойный», СК 46, СК 47, СИ 43 и СК 50. Вместе с семью катерами, доставленными с Каспия, и1 тремя, привезенными с севера, они составили основу знаменитого Дивсторката — дивизиона сторожевых и торпедных катеров, ставшего колыбелью советского катерного флота.