Идея создания крупного надводного флота, превосходящего по своим размерам английский, не оставляла гросс-адмирала Редера. Решение столь глобальной задачи не позволило ему обратить внимание на не менее важный, как оказалось впоследствии, процесс - развитие москитного флота. И первый торпедный катер, заложенный на верфи фирмы «Фр. Люрсен» после демонстративного отказа Германии от выполнений условий Версальского договора, был заказан не германским флотом, а... болгарским. Это был «шнелльбот» S-1(106), ставший прототипом немецких торпедных катеров второй мировой войны. Одновременно фирма получила заказ еще на четыре таких катера от Югославии.

Вышло так, что югославский заказ был исполнен раньше болгарского, и в 1938 году в югославском флоте появились катера «Велебит», «Динара», «Триглав» и «Рудник». Строительство же болгарского корабля затянулось, и немцы с началом второй мировой войны реквизировали его. К этому времени в составе германского флота действовало лишь несколько соединений торпедных катеров - в общей сложности не более двух десятков боевых единиц.

О немецких торпедных катерах мировая пресса впервые заговорила в конце мая 1940 года во время девятидневной эвакуации английских экспедиционных войск из Дюнкерка. Газеты и телеграфные агентства всего мира наперебой публиковали тогда сведения, передаваемые из Германии.

22 мая 1940 года. «Германские торпедные катера потопили в Ла-Манше неприятельский вспомогательный крейсер».

26 мая 1940 года. «У Остенде германские торпедные катера потопили английский эскадренный миноносец. У Гельдера германские торпедные катера потопили подводную лодку противника».

3 июня 1940 года. «Английское морское министерство сообщает, что в операции у Дюнкерка участвовало 222 английских военных корабля и 665 мелких судов. Несмотря на действи подводных лодок и торпедных катеров противника, потери союзного флота были сравнительно незначительными. Кроме погибших в мае трех эскадренных миноносцев «Графтон», «Гренейд» и «Уэйкфул», были потоплены также эскадренные миноносцы «Базиликс», «Кейт» и «Хэвант». Из общего числа 170 небольших военных судов потеряно 24».

Через 20 лет после этих событий английский историк Д. Дивайн, проанализировав военную обстановку на основании документов противостоявших в Дюнкерке сил, установил, что потери союзников оказались очень большими. При эвакуации 338 226 человек один только английский флот потерял 226 из 693 кораблей и среди них 6 эсминцев, сторожевой корабль, 5 тральщиков и около 200 малых судов и катеров. Примерно такое же количество кораблей и судов получили серьезные повреждения. Выяснилось, однако, что участие фашистских торпедных катеров, да и вообще всех германских военно-морских сил, в боях против англо-французского флота у Дюнкерка было гораздо менее значительным, чем можно было представить, опираясь на сообщения печати.

И действительно, в мае 1940 года события на сухопутном фронте в Северной Франции, Голландии и Бельгии развивались так стремительно, что выход немецких войск к Ла-Маншу и окружение английских экспедиционных войск в Дюнкерке застало немецких адмиралов врасплох. В военно-морских базах Германии в этот момент не оказалосъ кораблей, способных серьезно помешать снабжению окруженных английских войск, а затем их успешной эвакуации. Главная нагрузка в дюнкеркской операции легла на фашистскую авиацию, которая не только бомбардировала и торпедировала корабли и суда союзников у причалов и в море, но даже взяла на себя постановку минных заграждений. Лишь 21 мая в южной части Северного моря появились две флотилии фашистских торпедных катеров, переведенные из Норвегии...

Для эвакуации войск из Дюнкерка англичане разработали три маршрута через Ла-Манш - центральный, западный и восточный. С 28 мая английские и французские суда стали пользоватьс последним маршрутом, крайняя точка которого - Куинтвисльский буй - находилась всего в часе хода от Остенде, где базировались переведенные из Норвегии немецкие торпедные катера. 29 мая в 00.45, когда эсминец «Уэйкфул» с войсками на борту огибал буй, наблюдатели заметили следы двух торпед. Одна из них прошла мимо, зато другая угодила прямо в середину корпуса. Эсминец переломилс пополам, обе половины, став вертикально, ушли на дно в течение каких-нибудь 15 минут. Шедшие вместе с «Уэйкфулом» эсминец «Графтон» и тральщик «Лидд» спустили на воду шлюпки, которые начали подбирать тонущих. Через полчаса к ним присоединились дрифтер «Наутилус» и лоцмейстерское судно «Комфорт». В это время не замеченный в темноте фашистский катер выпустил торпеды в «Графтон» и, когда эсминец начал тонуть, «Комфорт» и «Наутилус», вспугнутые взрывами, стали на полном ходу удаляться с места событий. Приняв их за уходящие после атаки вражеские катера, «Лидд» и тонущий «Графтон» открыли по «Комфорту» огонь. Конец этой канонаде положила очередная вражеская торпеда, разнесшая «Комфорт» буквально на куски вместе с экипажем и людьми, спасенными с «Уэйкфула».

Вероятно, это событие побудило немецкое командование наращивать темпы выпуска торпедных катеров, и в ходе войны фашистский флот получил еще 228 торпедных катеров типа S.

Они строились сериями от 4 до 38 единиц и разнились по водоизмещению (оно составляло в среднем около 100 т), размерениям и скорости хода. Наряду со «шнелльботами» уделялось достаточно серьезное внимание и катерам типа R ("раумбот»).

Задуманные первоначально как катерные тральщики, «раумботы» стали для немецкого флота поистине универсальными кораблями. Они действовали в прибрежных водах, сопровожда конвои, несли дозорную службу, применялись для траления и минных постановок, для борьбы с подводными лодками и даже для спасения летчиков со сбитых самолетов. Начало этому классу катеров положили 16 «раумботов» первой серии, спущенные на воду в 1934 году. Это были корабли водоизмещением 60 т, вооруженные 20-мм зенитными автоматами и тралами. Штатное вооружение нередко дополняли глубинные бомбы и мины. Любопытной новинкой были крыльчатые движители Фойт-Шнайдер, обеспечившие этим катерам высокую маневренность. Два дизеля общей мощностью 714 л. с. сообщали катеру скорость до 17 узлов. К началу войны флот пополнился еще 32 «раумботами», водоизмещение которых было увеличено до 110-115 т, а скорость хода до 21 узла. В 1943 году производство «раумботов» возобновилось: в строй вошли 156 катеров-тральщиков водоизмещением 125 т, 89 из них были снабжены крыльчатыми движителями, а 67 - винтами. Тогда же на воду сошел 21 «раумбот» водоизмещением 150 т с крыльчатыми движителями. В следующем 1944 году флот пополняется еще 107 винтовыми катарами типа R водоизмещением 140 т, а в первые месяцы 1945 года - еще двенадцатью 175-тонными катерами-тральщпками. Вместе с ростом водоизмещени усиливалось артиллерийское и противолодочное вооружение этих кораблей. Таким образом, за годы войны флот фашистской Германии получил 296 новых катеров-тральщиков типа R.

Вместе с торпедными катерами типа S эти корабли широко использовались в Ла-Манше, в Северном, Балтийском и Черном морях... С ними-то и довелось вести ожесточенную борьбу советским морякам, воевавшим на торпедных катерах Г-5 и морских охотниках МО-4...

«В бинокль я увидел на фоне бледно-зеленого неба длинные темные корпуса с высокими палубами, - пишет известный советский катерник И. Чернышев в книге «О друзьях-товарищах». - Вражеские корабли! Мы знали, что у них на полубаке и надстройке шкафута, разделенных низким мостиком, находились автоматические пушки на турелях под колпаками из бронестекла. По обеим сторонам мостика за круговой броней размещались спаренные пулеметные установки, тоже на турелях. Нам уже приходилось встречаться с такими кораблями «накоротке». Опасные противники!»

25 мая 1943 года в Финском заливе произошел бой, о котором в сводке Совинформбюро сообщалось скупо: «13 катеров противника напали на два наших дозорных катера... Советские моряки потопили два и сильно повредили один катер противника. Остальные вражеские катера поспешно отошли под прикрытие финских береговых батарей. Наши катера вернулись на свою базу». О том же, что крылось за этим кратким сообщением, поведал много лет спустя один из участников боя - И. Чернышев.

Два малых охотника МО-207 и МО-303, вооруженные четырьмя пушками и четырьмя пулеметами, охраняли единственный фарватер между Кронштадтом н островами Сескар и Лавенсари, по которому ночью должны были пройти на запад наши подводные лодки и конвой. Вскоре после захода солнца с финской стороны появились две колонны вражеских «шнелльботов» и «раумботов». Противник заметил наши корабли и начал перестраиваться в одну колонну, и тогда «мошки» дали полный ход и открыли огонь. Снаряд носового орудия МО-207 поразил вражеский катер, и тот начал тонуть. В это время другой фашистский катер сумел подойти к МО-303 сзади, прошил его очередями из автоматических пушек и тут же отвернул в сторону, окутавшись клубами дымовой завесы. В следующее мгновение из дыма выскочил еще один вражеский катер. Рулевой МО-303 круто переложил руль, намереваясь пропороть форштевнем борт врага, а комендор носового орудия тем временем успел послать в него два снаряда. Вражеский катер прекратил стрельбу и попытался было снова нырнуть в завесу, но один из матросов успел-таки бросить на его палубу гранату..

Тем временем вражеским огнем поразило несколько наших моряков на палубе МО-207 и заклинило носовое орудие. Обнаруживший это фашистски катер, паля из пулеметов, пошел на сближение. В последний момент комендору удалось исправить пушку, и неожиданный для противника выстрел разнес на куски рубку «шнелльбота». Он потерял ход и стал, сильно накренившись на правый борт. Однако силы все еще оставались слишком неравными. Вражеские катера начали прижимать МО-207 к берегу под огонь батарей, и матрос-комендор, ставший к рулю, принял решение идти на таран. Охотник начал набирать ход, но тут рядом с израненным МО-207 оказался пришедший ему на выручку МО-303. И оба катера устремились на юг, на прорыв вражеского кольца.

В критическую минуту бо вышло из строя носовое орудие МО-303. Командир корабля, не задумываясь, пошел на таран вражеского торпедного катера, преградившего путь на юг. До противника оставались считанные метры, когда комендор ухитрился все же сделать выстрел. Снаряд попал в топливные цистерны фашистского корабля, и тот мгновенно превратился в огненный смерч...

Когда возвращавшийся из дозора израненный «двести седьмой» подходил Кронштадту, навстречу ему прошел конвой, ради которого он принял это жестокий бой. К полудню в Кронштадт вернулся и МО-303. Уже к вечеру оба катера перевели на завод, чтобы ликвидировать повреждения. Прошло совсем немного времени, и «охотники вновь вернулись в строй. Вернулись вопреки рапортам фашистов о том, что советские катера ими уничтожены...