"Мы в Балаклаве услыхали первые звуки канонады часа в три-четыре пополудни. Сначала думали, что это - салют... Но выстрелов было слишком много, более сорока. К тому же показались первые извозчики из Севастополя с колясками, наполненными людьми, одуревшими от ужаса. Говорили, и бестолково, что на "Очакове" пожар, что несколько судов потоплено, что из морских казарм стреляют из пулеметов". Так писал о севастопольских событиях в ноябре 1905 года А. Куприн.

В Севастополе писатель стал свидетелем кровавой расправы царского адмирала Чухнина над восставшими черноморскими матросами. "С Приморского бульвара - вид на узкую и длинную бухту... Посредине бухты огромный костер, от которого слепнут глаза и вода кажется черной, как чернила. Три четверти гигантского крейсера - сплошное пламя. Остается целым только кусочек корабельного носа... Когда пламя пожара вспыхивает ярче, мы видим, как на бронированной башне крейсера, на круглом высоком балкончике, вдруг выделяются маленькие человеческие фигуры. До них полторы версты, но глаз видит их ясно... И вдруг стало тихо, до ужаса тихо. Тогда мы услышали, что оттуда среди мрака и тишины ночи несется протяжный высокий крик:

- Бра-а-тцы!..

И еще, и еще раз. Вспыхивали снопы пламени, и мы опять видели четкие фигуры людей. Стала лопаться раскаленная броня с ее стальными заклепками. Это было похоже на ряд частых выстрелов... Больше криков уже не было, хотя мы еще видели людей на носу и на башне. Тут в толпе многое узналось. О том, что в начале пожара предлагали "Очакову" шлюпки, но что матросы отказались. О том, что по катеру с ранеными, отвалившему от "Очакова", стреляли картечью, что бросавшихся вплавь расстреливали пулеметами".

Так трагически закончилось одно из матросских восстаний, которые сотрясали русский флот в первое десятилетие XX века, когда впервые в истории России в единый революционный поток стали сливаться рабочее движение, крестьянские восстания, восстания в армии и на флоте. Необычайно участившиеся вооруженные выступления матросов и солдат после 1905 года, конечно, не были случайностью. Великий стратег революции В. И. Ленин в числе необходимых условий для возникновения в стране революционной ситуации называл наличие общенационального кризиса, затрагивающего как эксплуатируемые массы, так и эксплуататорские классы. Кризис в России в начале столетия вызвала русско-японская война...

Как мы уже говорили, соперничество с англичанами на протяжении многих десятилетий было традиционным для русского крейсеростроения. Оно продолжало влиять на постройку русских крейсеров и в первое пятилетие рассматриваемого периода - 1890-1695 годы. Стремясь иметь высокобортный мореходный крейсер с мощным артиллерийским вооружением, хорошим бронированием и большой дальностью плавания, способный действовать на морских коммуникациях Британской империи, русские кораблестроители создали по программе 1881 года ряд самобытных броненосных крейсеров русского типа - "Владимир Мономах", "Адмирал Нахимов" и "Память Азова" (см. "М-К", 1978. № 4, 9 и 11).

Период обострения англо-русских отношений из-за Памира в начале 1890-х годов совпал с постройкой трех крупных броненосных крейсеров-рейдеров, водоизмещением свыше 10 тыс. т - то были "Рюрик", "Россия" и "Громобой" (см. вкладки "М-К", 1978, № 12 и 1979, № 1). На постройку "Рюрика" англичане ответили бронепалубными крейсерами 1 ранга "Террибл" и "Пауэрфул" (53), а на "Россию" и "Громобой" - несколькими последовательными сериями броненосных крейсеров, начало которым положили крейсеры типа "Кресси". Увлеченное соперничеством с Англией, русское морское ведомство решило подчинить требованиям крейсерских операций даже броненосцы. Так появились три корабля необычного типа - облегченные броненосцы или, как их еще называли, броненосцы-крейсеры - "Ослябя", "Пересвет" и "Победа" (см. "М-К", 1979, № 2). Вместе с "Рюриком", "Россией" и "Громобоем" они могли образовать сильную автономную крейсерскую эскадру.

Но уже с начала 1895 года морское министерство с тревогой отметило быстрый рост германского флота на Балтике, для противодействия которому потребовалось несколько десятков новых кораблей. По промежуточной программе 1895 года предполагалось спустить на воду семь бронепалубных крейсеров; на русских верфях их не закладывали со времен "Рынды" и "Витязя" (см. "М-К", 1978, № 6). По этой же программе было решено строить бронепалубные крейсеры двух типов: малые ("Светлана" и "Алмаз") - для разведок и посыльной службы и средние ("Паллада", "Диана" и "Аврора") - для истребления вражеских торговых судов.

Раньше всех - в 1895 году - во Франции по заказу России была заложена "Светлана". Этот изящный трехтрубный корабль - первый русский крейсер, у которого не предусматривался парусный рангоут, - иногда называли яхтой-крейсером. При водоизмещении 3727 т, длине 101 м, ширине 13 и среднем углублении 5,7 "Светлана" развивала скорость 20 узлов, несла броневую палубу в 25-50 мм и боевую рубку с толщиной брони 100 мм. Вооружение ее состояло из 6 152-мм, 10 47-мм и 2 37-мм орудий. Значительно позднее вступил в строй второй крейсер - "Алмаз" (см. "М-К", 1979, № 4).

Три однотипных "истребителя торговли" - "Паллада", "Диана" и "Аврора" (см. "М-К", 1979, № 6) - по водоизмещению были почти вдвое меньше "Рюрика", что позволило в пределах ограниченного программой тоннажа построить больше достаточно мощных кораблей. Отсутствие бортовой брони на этих крейсерах компенсировалось установкой палубы из экстрамягкой никелевой брони, заказанной во Франции. Благодаря ее повышенной пластичности снаряд, попавший под небольшим углом, рикошетировал, оставляя лишь глубокую ложкообразную вмятину. Была на этих крейсерах увеличена и толщина брони боевой рубки, а также установлена броневая защита подачных труб для боеприпасов. Заложенные в один день - 23 мая 1897 года, - крейсеры этого типа вступали в строй в 1901-1902 годах.

Не успели русские верфи приступить к выполнению промежуточной программы, как задачи, поставленные флоту, кардинально изменились. Если в начале 1895 года правительство еще не видело опасности со стороны Японии и считало, что наличных сил русского флота будет достаточно для подавления легких японских крейсерских сил в случае столкновения, то уже к концу года выявился резко наступательный характер японской политики на Дальнем Востоке.

Срочно приступили к разработке дополнительной программы, предусматривавшей усиление эскадры Тихого океана. Законченная в 1898 году, она слилась в объединенный план с программой 1895 года. Главный упор был сделан на бронепалубные крейсеры, которым прежде не уделялось особого внимания. Совершенствуя тип "Светланы" и "Дианы", Морской технический комитет в 1898 году разработал задания на проектирование "посыльных судов" - крейсеров II ранга водоизмещением 3 тыс. т и крейсеров-разведчиков I ранга водоизмещением 6 тыс. т. Согласно этим заданиям крейсеры I ранга должны были иметь максимальную скорость не менее 23 узлов и дальность плавания 10-узловым ходом 5 тыс. миль. Предполагалось их вооружить 12 152-мм, 12 75-мм, 6 47-мм орудиями и 6 торпедными аппаратами. Крейсеры II ранга должны были развивать 25 узлов и при дальности плавания 5000 миль нести по шесть 120- и 47-мм орудий и по 6 торпедных аппаратов.

В конкурсе, объявленном морским министерством, приняли участие главным образом зарубежные фирмы, поскольку отечественные заводы были загружены постройкой кораблей по программе 1895 года. Заказы на крейсеры I ранга получили американские, немецкие и русские заводы: фирма Крампа в Филадельфии строила крейсер "Варяг", крупповской верфи "Германия" в Киле был заказан "Аскольд", немецкой фирме "Вулкан" в Штеттине - крейсер "Богатырь", а однотипный с ним "Олег" строился в Новом Адмиралтействе в Петербурге. Заказы на крейсеры II ранга получили немецкая фирма "Шихау" в Эльбинге, которая спроектировала "Новик", и датская фирма "Бурмейстер и Вайн", сооружавшая несколько отличный от "Новика" крейсер "Боярин". По чертежам "Новика" на Невском судостроительном заводе в Петербурге создавали «Жемчуг» и «Изумруд» со сниженной скоростью хода, но усиленным вооружением.

Появление этих небольших, изящных и стремительных кораблей произвело фурор в европейских военно-морских кругах. "Новики" оказались первыми удачными крейсерами, характеристики которых делали их действительно пригодными для службы при эскадрах. Это побудило англичан создать новый класс крейсеров - так называемые крейсеры-разведчики, или скауты, способные развивать скорость до 25 узлов.

Крейсеры I ранга сильно отличались один от другого главными размерениями, числом труб, типом котлов и броневой защитой. Это объяснялось не только тем, что они строились разными фирмами, но и тем, что в ходе их закладки сильно менялись взгляды на характер боевого применения. Считалось предпочтительным усиливать способность корабля вести бой в составе эскадры за счет ослабления чисто крейсерских качеств.

Это постепенное изменение взглядов советский морской историк Р. Мельников проследил на эволюции трех крейсеров - "Варяга", "Аскольда" и "Богатыря". В то время как дальность плавания у этих кораблей постепенно уменьшается с 5000 миль до 3140 и до 2760, улучшается их артиллерийское вооружение, растет скорость хода, усиливается броневая защита. Если на "Варяге" у орудий вообще не было броневых щитов, то на "Аскольде" и орудия и прислуга уже прикрыты броней, а на "Богатыре" четыре 152-мм пушки были размещены в башнях, четыре - в казематах и четыре - за броневыми щитами.

Именно в "Богатыре" наступательные элементы считались совмещенными столь удачно, что его нередко причисляли к броненосным крейсерам. Вот почему среди бронепалубных крейсеров I ранга, созданных в 1890-1905 годах, этот тип образовал самую крупную серию из четырех кораблей. Вслед за построенным за рубежом "Богатырем" на Балтике последовал "Олег", а в 1901 году на Черном море заложили "Кагул" и "Очаков".

Большим недостатком русских кораблестроительных программ 1895 и 1898 годов было отсутствие должного внимания к развитию броненосных крейсеров нового типа. В ряде зарубежных стран эти корабли за счет снижения автономности и дальности плавания имели усиленные бронирование, артиллерию и живучесть, что делало их способными участвовать в эскадренных сражениях. Таким кораблем у нас был "Баян", заказанный во Франции по программе 1895 года. Он оказался единственным русским броненосным крейсером нового типа, принявшим участие в русско-японской войне. Увы, это был не главный и далеко не единственный просчет русского морского ведомства...

Россия вовремя оценила опасность, грозившую ей на Дальнем Востоке со стороны Японии и вовремя разработала обширную программу кораблестроения. Если бы она выполнялась неукоснительно и если бы заранее приняли меры к максимальному сосредоточению сил на Тихом океане, то собранный здесь русский флот мог едва ли не вдвое превзойти силы Японии. Но, уповая на то, что японцы не справятся с выполнением своих программ к 1902 году, русское морское министерство отодвигало сроки готовности кораблей, и в результате Япония получила преимущество почти в два года. В 1903-1905 годах японский флот был сильнее тех эскадр, которые Россия могла бы сосредоточить на Тихом океане, и для дальновидного политика не составляло секрета, что война должна начаться именно в этот период. И она действительно началась в ночь на 9 февраля 1904 года.

Японские миноносцы совершили внезапное нападение на русскую тихоокеанскую эскадру, в состав которой, кроме кораблей других классов, входили крейсеры-броненосцы "Победа" и "Пересвет", а также крейсеры "Баян", "Паллада", "Диана", "Аскольд", "Новик" и "Боярин". Первым русским крейсером, получившим боевые повреждения, суждено было стать "Палладе", пораженной японскими торпедами.

Спустя полгода - 10 августа 1904 года - порт-артурская эскадра пыталась прорваться во Владивосток. Во время этой неудачной попытки "Диана" и "Аскольд" сумели оторваться от преследователей и уйти в нейтральные порты. "Диана" интернировалась в Сайгоне, "Аскольд" - в Шанхае. Прорваться сумел и "Новик", но, настигнутый у берегов Сахалина японскими крейсерами, принял неравный бой и, получив тяжкие повреждения, был затоплен своей командой.

Остальные крейсеры, вернувшиеся в Порт-Артур, были потоплены снарядами тяжелой японской артиллерии на внутреннем рейде этой базы. Впоследствии японцы подняли часть русских крейсеров и включили их в состав японского флота под новыми названиями: "Пересвет" - "Сагами", "Победа" - "Суво", "Паллада" - "Тсугару", "Баян" - "Азо", "Новик" - "Сутзуя", "Варяг" - "Сойя". Позднее, в годы первой мировой войны, русское правительство купило у японцев "Варяга" и "Пересвета", которые под прежними названиями участвовали в боевых действиях наряду с двумя другими крейсерами порт-артурской эскадры "Дианой" и "Аскольдом".

Менее трагичной оказалась судьба крейсеров второй тихоокеанской эскадры, в состав которой входили "Светлана", "Алмаз", "Олег", "Аврора", "Жемчуг" и "Изумруд". Из них в неравном бою с двумя японскими крейсерами погибла при Цусиме "Светлана". "Изумруд" почти достиг Владивостока, но сел на камни в бухте Владимир и был взорван своим экипажем. "Олег", "Аврора" и "Жемчуг" ушли от преследователей и были интернированы в Маниле. "Алмаз" целым и невредимым достиг Владивостока.

Меньше всего потерь понес владивостокский отряд крейсеров, где из четырех кораблей ("Рюрик", "Громобой", "Россия" и "Богатырь") погиб один "Рюрик". Таким образом, к лету 1905 года из 22 построенных в 1890- 1905 годах крейсеров по вине царского правительства и его бездарных адмиралов было бесславно погублено 11 - ровно половина! И это отчасти объясняет ту роль, которую сыграли экипажи русских крейсеров в революционном движении, столь резко усилившемся поражением царизма в русско-японской войне.

Летом 1905 года по военным гарнизонам и базам России прокатилась волна военных восстаний. На Черном море - прогремевшее на весь мир восстание на броненосце "Потемкин", на Балтике - волнения матросов в Либаве, Ревеле, Кронштадте. Солдатские бунты охватили гарнизоны Средней Азии, Украины, Кавказа. Всего с лета до октября 1905 года произошло более 40 массовых солдатских и матросских выступлений.

Вторую волну восстаний вызвал лживый царский манифест, который обещаниями "свобод" должен был отвлечь народные массы от революции. Манифест обнародовали 17 октября 1905 года, а уже на следующий день в Севастополе состоялись грандиозные митинги, за которыми последовали волнения.

Большевики города прилагали все силы к тому, чтобы как можно основательнее и серьезнее организовать восстание. Но ненависть матросов и солдат была так велика, что восстание в Севастополе вспыхнуло стихийно. 11 ноября, когда Белостокский полк был построен, чтобы двинуться на разгон матросского митинга, из строя вышел солдат Петров и, вскинув винтовку, начал стрелять в ненавистного всем солдатам штабс-капитана Штейна. Штейн упал замертво, стоявший рядом с ним контр-адмирал Писаревский был ранен. Петрова схватили и посадили в карцер, и тут подавляемое недовольство выплеснулось наружу. Солдаты освободили Петрова, сведения о событиях в Белостокском полку мгновенно распространились по другим частям. 12 ноября избранный восставшими Совет матросских и солдатских депутатов принял решение разоружить офицеров и освободить всех прежде арестованных товарищей. Утром 13 ноября восстание перекинулось на корабли. Первым поднял красный флаг крейсер "Очаков", за ним последовал "Пантелеймон" - так был переименован "Потемкин", - потом учебный корабль "Днестр" и другие. Вечером того же дня Совет принял решение распространить восстание на весь флот и назначить командующим революционным флотом лейтенанта П. П. Шмидта, который 15 ноября поднял на "Очакове" вошедший в историю сигнал: "Командую флотом. Шмидт".

Внимание всей России было приковано к событиям на Черном море. "Совет рабочих депутатов от имени петербургского пролетариата шлет горячий привет севастопольским солдатам и матросам, решившимся, следуя славному примеру потемкинцев, встать на борьбу за свободу в братском союзе с рабочими. Да будут севастопольские события примером для солдат всей России!" - такую телеграмму получил в эти напряженные горячие дни "красный" лейтенант. Однако нерешительная оборонительная тактика восставших позволила царским властям расправиться с ними. И тем не менее именно в эти дни В. И. Ленин писал: "Едва ли есть основания ликовать победителям... Восстание Крыма побеждено - восстание России непобедимо..."

Эти слова вождя революции оказались пророческими. Революция уже "захватила само войско". Летом 1906 года восстали матросы броненосного крейсера "Память Азова", который называли "балтийским "Потемкиным". В подготовке вооруженного восстания Черноморского флота, которое намечалось поднять весной 1912 года, важную роль играли матросы с крейсеров "Кагул" и "Память Меркурия".

Царское правительство жестоко подавляло эти выступления, расстреливало и бросало в тюрьмы сотни моряков, переименовывало мятежные корабли, чтобы искоренить самую память о революционных событиях. Так, "Очаков" стал называться "Кагул", а заложенный одновременно с ним однотипный крейсер "Кагул" нарекли "Памятью Меркурия", "Память Азова" стала "Двиной". Но ни жестокими репрессиями, ни переименованиями нельзя было остановить могучего революционного движения на флоте. И весной 1917 года уже не отдельные корабли, а весь флот стал на сторону революции. И, быть может, не случайно именно "Аврора" - бронепалубный крейсер, построенный в 1900 году, - выстрелом своего орудия возвестила начало Великой Октябрьской социалистической революции.