В прошлом столетии корреспондент русского еженедельника „Неделя„ П. Тверской, долгое время живший в США, писал, что его всегда удивляла симпатия, с которой американский народ относится к русскому. Не вопрос, в чем же причины, ему неизменно отвечали: американцы помнят о том, что в 1863 году, в критический момент американской истории, когда Англия и Франция готовы были признать независимость восставших рабовладельческих южных штатов, именно Россия прислала сильные крейсерские эскадры в Нью-Йорк и Сан-Франциско. Их появление сделало подобный политический шаг невозможным.

Что же за эскадры сыграли столь важную роль в истории США? Прежде чем ответить на этот вопрос, обратимся ко временам более ранним...

Поначалу казалось, что боевой опыт Крымской войны не внес ничего принципиально нового в те тенденций, в которые господствовали в кораблестроении накануне войны. Правда, теперь уже всем стало ясно, что настала эпоха пара. Но это никого не застало врасплох: кораблестроительные программы ведущих морских держав продолжали развиваться в привычных направлениях. Как и прежде, заказывались линейные корабли, фрегаты, корветы, клиперы и шлюпы, только к ним добавлялись слова: паровой, винтовой...

И тем не менее серьезные, хотя и ясно не осознанные перемены боевой опыт все-таки внес. Диктовались они прежде всего существенным усовершенствованием артиллерии. Мощь залпа новых бомбических орудий, разрушающих цель не столько кинетической энергией ядер, сколько действием взрывов, стала многократно превосходить возможности прежних пушек. Несколько орудий могли буквально разнести в щепы любой деревянный корабль, что, к примеру, сделала русская эскадра в Синопе. Поэтому после войны в морских кругах укоренилось мнение: большой фрегат с орудиями самого крупного калибра и с самой мощной машиной способен одержать верх над любым линейным кораблем. И в первое послевоенное пятилетие ведущие морские державы лихорадочно строят именно такие фрегаты.

Не избежала этого увлечения и Россия. В 1858 году по русскому заказу в Нью-Йорке из белого живого дуба и смолистой сосны был построен 70-пушечный фрегат "Генерал-адмирал" с машиной мощностью 800 номинальных л. с., что позволило ему развивать скорость 12 узлов. Переходом из Нью-Йорка в Кронштадт в 1859 год и последующими заграничными плаваниями этот фрегат стяжал себе славу лучшего парового и парусного корабля не только в русском, но и во всех других флотах.

Годом раньше в Кронштадт пришел фрегат "Светлана", построенный во Франции из дуба, тика, красного дерева и сосны. Имея машину в 450 л. с., "Светлана" под парами развивала ход в 10,5 узла и оказалась отличным мореходным кораблем, совершившим за более чем 30 лет службы множество дальних походов.

Фрегаты нового типа строились и на отечественных верфях. Это были 45-пу-шечный “Ослябя", 51-пушечный "Пересвет" и 57-пушечный "Олег", спущенные на воду в 1860 году. Вслед за ними сошли на воду два однотипных 51-пушечных фрегата: "Дмитрий Донской" и "Александр Невский". Одновременно велась весьма интенсивная постройка легкого крейсерного флота - корветов и клиперов.

После Крымской войны строительство военных кораблей на Черном море приостановилось. В 1857 году в Николаеве были заложены лишь три 9-пушечных винтовых корвета: "Сокол", "Ястреб" и "Кречет", а в 1863-м "Львица" и "Память Меркурия". Зато на Балтике и на севере крейсерский флот создавался очень интенсивно. Так, из шести винтовых корветов только один - 16-пушечный "Баян" - был заказан во Франции, остальные же: "Калевала", "Богатырь", "Варяг", "Витязь" (6) и "Аскольд" - сошли со стапелей в России. Из этих корветов особенно интересен "Аскольд" - по признанию, самый красивый корабль того времени.

В течение 1860-1862 годов в строй флота вступили семь клиперов: "Гайдамак", сошедший со стапелей в Англии, остальные: "Абрек", "Всадник", "Жемчуг" (7), "Изумруд" и "Алмаз" - на русских верфях.

Едва завершилось строительство этого многочисленного и могущественного крейсерского флота, как ему довелось продемонстрировать свои высокие качества и боевую готовность. В 1863 году в Польше вспыхнуло восстание против царизма. Воспользовавшись им как поводом, Англия и Франция вознамерились ослабить Россию и заставить ее признать независимость Польши. Вот тогда-то адмирал Н. Краббе и предложил свой план...

Занимая враждебную позицию по отношению к России, Англия одновременно поддерживала восставшие рабовладельческие южные штаты. Этим-то и решила воспользоваться русская дипломатия, направив в Нью-Йорк и Сан-Франциско две крейсерские эскадры, которые должны были продемонстрировать Англии "готовность России поддержать демократические Соединенные Штаты Севера в их борьбе с рабовладельческими южными штатами". В Тихоокеанскую эскадру под командованием контр-адмирала Андрея Попова вошли корветы "Богатырь". "Рында" и "Новик" и клиперы "Абрек" и "Гайдамак". Атлантическая эскадра состояла из фрегатов "Александр Невский", "Ослябя" и "Пересвет", корветов "Варяг" и "Витязь" и клипера "Алмаз".

Командующий 2-й эскадрой контр-адмирал С. Лесовский, собрав командиров, изложил план кампании. Главная задача крейсеров - избегать встречи с боевыми кораблями противника и "бить" его в самое больное и чувствительное место - парализовать торговлю. Весь Атлантический океан разделили на районы, в каждом из которых действовал одинокий русский крейсер, "имея только одного союзника - беспредельность океана, плавая по которому не оставляешь эа собой следа". Инструкция предписывала двигаться в Нью-Йорк скрытно, узнавая о положении международных дел от встречных американских судов. Если бы война была объявлена, следовало переменить курс и идти в назначенный для крейсерства район океана.

Появление русской эскадры в Нью-Йорке произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Тогда еще не существовал подводный телеграф, и весть достигла Англии по почте, поразив англичан как своей неожиданностью, так и сведениями о количестве русских кораблей. Уж если одна "Алабама" - знаменитый крейсер южан, нанесший огромный урон морской торговле северных штатов, - потребовала 15 боевых кораблей для погони, то какой же вред английской торговле могли бы в случае войны нанести 10 русских "Алабам"? Английские коммерсанты призадумались... Газеты быстро переменили тон, коммерческие и промышленные корпорации стали слать в адрес английского правительства петиции о том, что честь Англии ничем не затронута и ей нет смысла вмешиваться во внутренние дела России. Так одна только угроза крейсерской войны заставила Англию изменить позицию....А мысль корабелов тем временем работала дальше.

Знаменитый бой между "Монитором" северян и "Мерримаком" южан, происшедший в марте 1862 года на Гэмптонском рейде, убедительно показал, что деревянные паровые корабли не могут противостоять броненосным.

Конечно, положение не было совершенно безнадежным. Ведь с весьма совершенными парусно-паровыми кораблями предстояло конкурировать первым неуклюжим броненосцам. Более сильные и менее уязвимые, они были намного медлительнее, имели ограниченную дальность плавания. Вот почему колыбелью броненосного парового флота стала береговая оборона - сфера, где дальность плавания не играла решающей роли. Терминология и здесь продолжала свои шутки. С недоумением обнаруживаешь, например, среди первых русских броненосных кораблей береговой обороны башенные фрегаты.

Согласно воззрениям тех лет береговая оборона должна была представлять собой как бы цепь, составленную из "неподвижных" элементов (бронированных мониторов, канонерских лодок и плавучих батарей) и подвижных (крейсеров и миноносцев), осуществляющих связь между этими элементами, чтобы иметь возможность отразить атаку врага в любой точке побережья. Как раз такими "крейсерами береговой обороны" и были те четыре корабля, которые в списках русского флота именовались «башенными фрегатами», - "Адмирал Лазарев" (8), "Адмирал Грейг", "Адмирал Спиридов" и "Адмирал Чичагов", заложенные на Петербургских верфях в 1865 году.

Если мониторы и плавучие батареи предназначались для защиты с моря Кронштадта и Петербурга, то фрегатам предстояло плавать в Финском заливе и вдоль берегов Балтийского моря. Большая часть их корпуса была подводной, надводная же представляла небольшую цель для неприятельской артиллерии. Машины, котлы, помещение для команды, запасы провизии и воды, пороховые погреба и т. д. находились под водой и были защищены от действия вражеских снарядов. Так "Адмирал Лазарев" и "Адмирал Грейг" были трехбашенными, а "Адмирал Спиридов" и "Адмирал Чичагов" - двухбашенными. Машина в 2 тыс. индикаторных сил сообщала им скорость до 9 узлов, в каждой башне фрегата стояло по два 229-мм орудия.

Сравнительно небольшая дальность плавания делала ненужным рангоут: фрегаты несли только высокие флагштоки и приспособления для управления буксирными минами.

Малая скорость и небольшая дальность плавания первых паровых броненосных кораблей стали причиной того, что парусно-пароаой фрегат отчасти сохранил свое значение, но его эволюция, если так можно сказать, расщепилась. С одной стороны, начал формироваться новый тип боевого корабля, специально называемого крейсером. Такие неброненосные железные крейсеры отличались сравнительно крупными размерами, большой скоростью хода, малым количеством орудий самого крупного калибра и немногочисленной командой. Слабость защиты у них компенсировалась необычайно высокой скоростью, позволяющей легко уйти от сильного противника. С другой стороны, начали развиваться фрегаты, защищаемые броней.

Первыми такими кораблями в русском флоте стали деревянные 58-пушечные фрегаты "Петропавловск" и "Севастополь" (9), заложенные в 1861 году. В конце 1862 года их решили обшить 114-мм броней и за счет уменьшения числа орудий увеличить калибр и огневую мощь. Спущенные в 1864 и 1865 годах, они показали неплохую скорость (12-12,5 узла) и мореходные качества, достаточные для плаваний в закрытых морях.

Пока на русских верфях деревянные корабли срочно переделывались в броненосные, отечественные кораблестроители проектировали первые броненосные фрегаты для океанских плаваний. Это были "Князь Пожарский" (10) и "Минин". "Пожарский" строился на Галерном острове целиком из русского железа, а на изготовление его каземата - броневого короба в средней части корпуса, предназначенного для размещения тяжелой артиллерии, - пошла первая броня, сделанная на Ижорском заводе. Пробные плавания в Балтийском море в 1869, 1870 и 1871 годах дали малоудовлетворительные в отношении мореходности результаты. После тщательного изучения было установлено, что на фрегате неправильно размещены грузы. После переделки кораблестроители добились успеха, и уже летом 1873 года "Князь Пожарский" отправился для практического плавания в Средиземное море, став первым русским броненосцем, вышедшим из Кронштадта за пределы Балтийского моря