Большинство морских держав после русско-японской войны максимум средств выделило на строительство дредноутов и сверхдредноутов. Развитию минного оружия было уделено хотя и меньшее, но достаточно серьезное внимание. Что же касается подводных лодок, то в этом вопросе в промежутке между русско-японской и империалистической войнами царил полный разброд. Первые лодки, которые появились в России посла войны, своим происхождением были обязаны лихорадочной и не совсем осмысленной деятельности, охватившей морское ведомство в связи с началом боевых действий. Крупп ухитрился составить контракт так искусно, что, не платя никаких неустоек, смог сдать заказанные ему в марте 1904 года три лодки—«Карп» (31), «Карась» и «Камбала» — лишь осенью 1907 года. Не этих лодках были установлены двигатели Кертинга, работавшие на тяжелом нефтяном топливе. Хотя они и развивали заданную мощность в 200 л. с., в работе они были недостаточно надежны и удобны. Так, в надводном положении надо было устанавливать тяжелую и высокую выхлопную трубу, из которой днем извергались клубы белого дыма, а ночью — снопы искр и даже пламя. Перед погружением стопорили двигатели и убирали трубу, что значительно увеличивало время, необходимое для погружения. В 1908 году эти лодки были перевезены по железной дороге в Севастополь, где вместе с двумя лодками Голланда — «Лососем» и «Судаком» — составили первый на Черном море «отдельный дивизион подводных лодок».

В 1906 году морское министерство заказало Металлическому заводу экспериментальную лодку, спроектированную С. Джевецким. Зачисленная в списки флота в 1908 году, эта лодка «Почтовый» (32) вошла в историю как первый в XX веке подводный корабль с единым двигателем. Дже-вецкий отказался от электродвижителя. Вместо аккумуляторных батарей он установил на лодке 45 баллонов со сжатым до 200 атм. воздухом, который приводил в действие двигатель. Хотя лодка показала неплохие результаты, ее основной недостаток — пузырчатый след при движении под водой — оказался неустранимым, и в 1913 году она была исключена из списков флота.

Интересной особенностью русских лодок этого периода было необычайно мощное торпедное вооружение. В то время как на иностранных лодках устанавливалось 1—2 трубчатых торпедных аппарата, на русских лодках число торпедных аппаратов составляло 4—8. Такое увеличение достигалось за счет поворотных решетчатых аппаратов конструкции С. Джевецкого, установленных в надстройке. Этот тип вооружения долго сохранялся на отечественных лодках, сконструированных И. Бубновым. Среди зачинателей подводного кораблестроения Бубнов занимает место рядом с Голландом и Лобефом, ибо именно эти три конструктора создали три основных типа подводных лодок, которые потом разрабатывались другими специалистами.

Бубнов предложил разместить легкие, сообщающиеся с забортной водой цистерны в носу и в корме, чем достигалось максимальное облегчение прочного корпуса. Но на «Дельфине» и «Касатках» из-за разноса цистерн возникали продольные колебания корпуса при погружении и подводном ходе. Первой бубновской лодкой, на которой этот недостаток был устранен, стала «Минога» (33).

К работе над «Миногой» Бубнова побудили низкие мореходные качества первых подводных лодок. Не ставя перед собой цели спроектировать серийную лодку, он в конструкцию «Миноги» ввел несколько радикальных новшеств. Так, «Минога» стала первой в мире подводной лодкой с дизель-электрической установкой. Впервые в практике кораблестроения Бубнов применил концевые сферические переборки. Запас плавучести у «Миноги» был в три раза больше, чем у «Дельфина». Будучи дальнейшим развитием бубновского типа лодки, «Минога» в то же время впервые имела не решетчатые, а трубчатые носовые торпедные аппараты — выносной пулемет на ходовом мостике.

Почти одновременно с «Миногой» Бубнов приступил к проектированию «Акулы» (34) — лодки с втрое большим водоизмещением, способной совершать дальние переходы и наносить удары противнику в его портах и базах. Зачисленная в списки флота в 1911 году, «Акула» с ее 8 торпедными аппаратами вплоть до начала первой мировой войны оставалась самой мореходной и самой мощной по вооружению лодкой в мире. Трехзальная дизель-электрическая установка и большой запас плавучести позволяли ей плавать на Балтике даже в штормовую погоду. Созданная как мощная торпедная лодка, «Акула» в 1915 году была срочно оборудована устройством для скрытой постановки мин заграждения. Боевая практика подтвердила то, что Бубнов предвидел еще в 1907 году, когда писал минеру Н. Шрейберу: «Я пришел к выводу о возможности постановки с этой лодки 20 мин заграждения...» Но мысль о специальном подводном минном заградителе не принадлежала Бубнову, ее долго и упорно разрабатывал русский изобретатель М. Налетов. Он служил в Порт-Артуре во время русско-японской войны. «Первая мысль вооружить минами заграждения подводную лодку, — писал Налетов, — пришла мне в голову в день гибели броненосца «Петропавловск», взорвавшегося на японской мине, свидетелем чего я был».

Разработанная Налетовым лодка для защиты порт-артурской гавани не была достроена, и изобретатель был вынужден ее взорвать, чтобы она не досталась японцам. И лишь через десять лет после долгих мытарств и волокиты разработанный изобретателем минный заградитель «Краб» вышел на первое боевое задание — минирование Босфорского пролива. На минах, поставленных «Крабом», вскоре подорвался германский крейсер «Бреслау». «Краб», вооруженный 60 минами, двумя носовыми и двумя решетчатыми торпедными аппаратами, двумя пушками и пулеметом, оказался ценным боевым кораблем. Потребность в подводных минных заградителях была столь острой, что уже в ходе войны пришлось срочно приспосабливать торпедные лодки для минных постановок, и даже заново разрабатывать новые проекты.