Первая мировая война, две революции, гражданская война и разруха... Испытания, выпавшие на долю России в первой четверти XX века, казалось, навсегда должны были вычеркнуть ее из числа великих морских держав. К середине 20-х годов даже наиболее боеспособные Морские силы Балтийского моря насчитывали в строю всего восемь эсминцев «новиков». Причем наиболее остро ощущалась нехватка кораблей для повседневной службы - тральщиков, заградителей, сторожевиков. Боевой опыт свидетельствовал: в прибрежных водах и на ограниченных морских театрах роль этих неприметных боевых судов трудно переоценить.

Поэтому неудивительно, что воссоздание флота в нашей стране началось именно с проекта сторожевого корабля (СКР). В тяжелых экономических условиях РККФ был необходим относительно небольшой и дешевый корабль, эксплуатация которого требовала меньших расходов, чем уже порядком изношенные эсминцы.

Правда, первоначально задумывался даже не сторожевик, а патрульный катер. В 1922 году Морской штаб РСФСР определил свои требования: вооружение из 102-мм орудия и глубинных бомб, скорость хода 30 узлов. Нелепость установки длинноствольной четырехдюймовки Обуховского завода (а других современных пушек в то время просто не было) на небольшом суденышке стала очевидной еще до составления чертежей, и спустя три года состав артиллерии в техзадании изменился. Теперь вооружение состояло из легких зенитных автоматов и пулеметов, а также двух торпедных аппаратов, мин и глубинных бомб. Скорость увеличилась до 35 узлов. Этот странный, хотя довольно любопытный гибрид миноносца и охотника за подводными лодками также не вышел из стадии эскизных набросков. Для того, чтобы довести разработку до стапеля, требовалась серьезная инженерная работа.

За нее взялся учрежденный в 1923 году Научно-технический комитет морского ведомства, прямой наследник дореволюционного МТК. Нехватка кадров (в комитете числилось всего 30 человек) и отсутствие четкого понимания руководством РККФ, что же именно нужно строить, вылились в удивительный спектр самых разнообразных вариантов. К 1926 году остался наиболее разумный и сбалансированный из них - сторожевик водоизмещением 650 т со скоростью 30 узлов, паротурбинной установкой и вооружением из двух или трех 102-мм орудий, зенитных автоматов, пулеметов и трехтрубного 450-мм торпедного аппарата. На стадии детальной проработки главные проблемы заключались в выборе подходящей пушки (тип артиллерийской установки за время проектирования и постройки меняли четыре раза) и недостаточной мощности силовой установки (как показали испытания моделей в бассейне, двигатели в 6800 л.с. могли обеспечить ход не более 26,5 узла).

По плану к 1929 году предполагалось построить шесть единиц в Ленинграде и еще две в Николаеве, на заводе имени А.Марти. Ход работ осложнялся традиционными для отечественной промышленности проблемами: недостатком квалифицированных кадров и непрерывными «улучшениями» проекта. Менялись местами погреба и кладовки, параваны и стеллажи с глубинными бомбами, рангоут... Однако наибольшая неприятность заключалась в ошибках расчета прочности. Пришлось срочно подкреплять конструкцию корпуса, что внесло свою лепту в строительную перегрузку. В итоге, в 1929 году удалось спустить на воду только три сторожевика. Далее последовали первые чистки 30-х годов, что также не способствовало скорости постройки. Лишь 12 сентября 1931 года в состав Морских сил Балтийского моря вошел первый советский СКР «Ураган». За ним последовали «Вихрь», «Тайфун», «Циклон», «Шквал». Моряки немедленно окрестили новую серию «дивизионом плохой погоды».

Служба первенцев советского судостроения в 30-е годы была весьма интенсивной. Еще до начала Великой Отечественной войны сторожевики прошли ряд модернизаций: 102-миллиметровки уступили место новым 100-мм орудиям в установках Б-24-БМ, защищенным легкими щитами и имевшим большую дальность стрельбы. Позже изменился и состав зенитного вооружения: вместо малоэффективных 45-мм полуавтоматов и пулеметов ружейного калибра смонтировали современные 37-мм автоматы и спаренные крупнокалиберные пулеметы. Не забыли и средства борьбы с главным противником - подводными лодками. На корме появились дополнительные бомбометы, запас глубинных бомб довели до 34 штук, а в носовой части корпуса установили шумопеленгаторную станцию «Посейдон». Полное обновление прошли средства связи и навигации.

К сожалению, все эти своевременные и логичные меры привели к заметной перегрузке, усугубленной еще и тем, что корпус, предельно облегченный при постройке, пришлось дополнительно подкрепить. Водоизмещение возросло почти до 600 т, а скорость упала до 23 узлов. При этом корабли стали весьма малоостойчивыми - настолько, что могли принимать мины на верхнюю палубу лишь при наличии в цистернах полного запаса топлива или замещающей его воды.

Корабли «дивизиона плохой погоды» стали активными участниками войны. «Циклон» в августе 1941 года вместе с другими кораблями Балтийского флота пытался прорваться из Таллина в Кронштадт, но подорвался на мине и затонул. «Вихрь» пошел ко дну у стенки в Кронштадте после атаки германской авиации в следующем месяце, но после снятия блокады Ленинграда был поднят и введен в строй. Аналогичная судьба постигла «Смерч» в Мурманске. Прямое попадание авиабомбы в декабре 1942 года нанесло ему тяжелейшие повреждения, но спасатели совершили настоящий подвиг: в суровых условиях зимнего Заполярья всего за две недели они подняли сторожевик. В 1944 году все корабли серии, кроме погибшего «Циклона», были в строю. При этом «Тайфун» прошел переоборудование в эскадренный тральщик. Вместо ставшего ненужным торпедного аппарата на нем установили оборудование для траления новомодных магнитных и акустических мин.

Проект первого относительно крупного советского военного корабля получил в свое время довольно противоречивые оценки. С одной стороны, указывалось, что его тактико-технические характеристики едва соответствуют данным предвоенных эсминцев типа «Украина», построенным почти на четверть века раньше. (Такое утверждение едва ли можно принять, поскольку оборудование и легкое вооружение «Урагана» полностью отличались от этого псевдо-прототипа.) С другой стороны, сторожевики неплохо показали себя на службе, а в некоторых аспектах явились даже провозвестниками нового типа боевых судов - эскортных миноносцев, получивших вскоре широкое распространение во флотах главных морских держав.

Но этот путь развития кораблей эскорта и охраны был отнюдь не единственным. В колониальных державах складывалась совершенно другая концепция универсальных боевых судов похожего назначения. К примеру, Франция, обладательница второй в мире империи, раскинувшейся по берегам трех океанов, испытывала острый недостаток в кораблях для «представительства» в своих владениях. Их роль исполняли старые авизо времен Первой мировой войны, однако те постепенно дряхлели, да и их вооружение не отвечало велениям времени.

Поэтому в середине 20-х годов началось проектирование боевой единицы нового типа, способной выполнять роль и мощной канонерской лодки, и флагманского корабля в колониях, и стационера, который мог бы при этом совершать дальние переходы. Поскольку большинство французских владений располагалось в тропиках, в качестве одного из требований выдвигались хорошие условия обитания в жарком климате, которые должны были обеспечивать мощная вентиляция и устройства для охлаждения помещений - столь привычные теперь и столь экзотические в те времена кондиционеры.

Новые авизо, или «колониальные шлюпы», как их классифицировали в англоязычных странах, вышли не только весьма удачными, но и красивыми кораблями. После попыток подделок под торговые суда времен Первой мировой войны они, скорее, напоминали по виду небольшие крейсера. Практически крейсерским являлось и вооружение: 138-мм орудия имели снаряд массой 40 кг и хорошие баллистические характеристики, хотя (что естественно для 2000-тонного корабля) их число составляло всего треть от обычной артиллерии крейсера тех времен. В сущности, бронирование также мало отличалось от защиты первых «договорных» крейсеров, ее практически лишенных. На «Бугенвиле» (новые авизо получили имена знаменитых французских путешественников, мореплавателей и колонизаторов) оно ограничивалось легким прикрытием мостика и рубки, а также тонкими щитами у палубных орудий.

Проектировщикам удалось выполнить практически все поставленные перед ними задачи. Обширные помещения и хорошие средства связи могли в кратчайший срок превратить любой из «колониальных шлюпов» в командный пункт. Имелся даже гидросамолет, который при необходимости мог вести разведку, корректировать огонь и доставлять важные сообщения. Чтобы обеспечить очень приличную дальность плавания, доходившую до 13 тыс. миль, конструкторы применили дизельную установку. Правда, отсутствие отечественных моторов такого класса заставило закупить их у австрийских и датских производителей. На испытаниях корабли показали отличные ходовые качества, на целых три узла превысив запланированную скорость.

Неудивительно, что «Бугенвиль» и его собратья получили очень хорошую оценку. Уже перед самым началом Второй мировой войны планировалось довести число единиц серии до десяти, однако из нового заказа удалось ввести в строй только один «Ла Грандьер»; «Ботам-Бопрэ» успели только спустить на воду, а постройку «Лаперуза» пришлось вообще отменить. Война нанесла тяжелейший удар и по находившимся в строю авизо, причем более всего пострадали они от рук союзников и своих же моряков. Вскоре после заключения перемирия между Францией и Германией в июле 1940 года английская подводная лодка потопила «Риго де Женуйи», а спустя четыре месяца разыгралась еще более нелепая драма. У побережья Африки вблизи Либервилля встретились два однотипных корабля, оба под французским флагом, но принадлежавшие ныне заклятым врагам: «Бугенвиль» представлял правительство Виши, а «Саворьян де Бразза» - Свободную Францию. Морякам пришлось стрелять по своим недавним сослуживцам. В итоге «Бугенвиль» был потоплен. При высадке англичан в Диего-Суарес на Мадагаскаре «Д'Антркасто» пострадал настолько сильно, что восстанавливать впоследствии его не стали. Не повезло и «Д'Ибервилю»: он оказался в ненужное время в ненужном месте, а именно - в ноябре 1942 года в Тулоне и был уничтожен своими моряками, чтобы не попасть в руки немцев. В самом конце войны за ним последовал «Амираль Шарне», затопленный командой в Индокитае. Оставшиеся три единицы активно использовались и после войны. Их сдали на слом только в 1957-1959 годах.

Понятно, что эти хорошие суда мало подходили для конвойной и сторожевой службы в водах собственно Франции, будучи слишком дорогими и роскошными для этой цели. Поэтому уже перед самой войной последовала закладка принципиально другой серии сторожевиков типа «Элан». По замыслу они предназначались в основном для траления мин, хотя приличное вооружение, включавшее спаренную установку 100-мм зениток, и 20-узловая скорость делали их оптимальными для охранения конвоев. К германскому вторжению большинство спущенных на воду кораблей смогли покинуть свои берега и «эмигрировать» в Англию, некоторые из них без вооружения. Англичане установили на них свои 102-миллиметровки и 40-мм автоматы. Несколько недостроенных сторожевиков ненадолго попали в состав флотов неприятеля: Италии и Германии - правда, большинство из них так и не успело сделать ни одного боевого похода.

Еще одна программа по расширению французских сил эскорта также осталась неосуществленной. Она предусматривала постройку довольно большой серии кораблей сопровождения по типу британских корветов «Флауэр» (о них мы еще расскажем в будущем). Первые четыре единицы строились в Англии; там они и остались после падения Франции. Дополнительный заказ на 18 кораблей предполагалось поделить поровну между верфями союзников, однако реально в строй вошли только четыре, да и то уже в состав Кригсмарине. Королевским ВВС пришлось заняться «изменниками», три из которых пошли ко дну в 1944 году. Своеобразной компенсацией стала передача восьми «флауэров» силам Свободной Франции. Они доблестно сражались в рядах союзных сил; два из них - «Алисе» и «Мимоза» - погибли в 1942 году от торпед германских подводных лодок.