Казалось, уже ничто не могло спасти, израненный корабль. В ходе дуэли с английскими линейными крейсерами, а затем и эскадрой новейших линкоров типа «Куин Элизабет» «Зейдлиц» получил 22 попадания тяжелыми снарядами калибра 305, 343 и 381 мм, не считая более мелких. Три орудийные башни из пяти были уничтожены, электричество погасло, вентиляция не работала — машинной команде пришлось надеть противогазы Особенно досталось кочегарам: один из снарядов перебил главную паровую магистраль а другой разорвался в угольной яме, из-за чего часть котельных отделений заполнилась смесью горячего пара и угольной пыли. В довершение всех несчастий около 19 часов в корабль попала торпеда с английского эсминца «Петард», сделав пробоину площадью более 15 квадратных метров. Тут же остановились носовые генераторы, от сильного сотрясения лопнул корпус одной турбины, заклинило рулевую машину. Все носовые отсеки залило водой, и форштевень «Зейдлица» почти полностью погрузился в волны. Чтобы выровнять крен и дифферент, пришлось экстренно затопить отсеки в норме. Это помогло, но общий вес поступившей внутрь корабля воды теперь достиг чудовищной величины в 5329 т — почти четверти от нормального водоизмещения!

Сгустившиеся сумерки подарили экипажу «Зейдлица» надежду на спасение, но на плечи измученных людей свалились новые беды. Вышли из строя нефтяные фильтры, и последние из действовавших паровых котлов остановились. Погруженный во мрак «Зейдлиц» перестал быть боевым кораблем — теперь в наступившей ночной тишине покачивалась на волнах обгоревшая стальная коробка, беспомощная перед любым неприятельским судном. Все механические средства борьбы за живучесть бездействовали, и продолжавшую поступать внутрь воду моряки пытались остановить последними оставшимися в их распоряжении материалами — ветошью, шерстяными одеялами и кожаными гимнастическими подушками. А скрывшийся за горизонтом Хохзеефлотте адмирала Шеера уже включил «Зейдлиц» в список жертв Ютландского боя — самого крупного морского сражения первой мировой войны.

Но произошло невероятное. Несмотря на огромные потери в людях (148 членов экипажа были убиты или ранены), командование корабля сумело организовать борьбу за его живучесть.

К подводным пробоинам подвели пластыри; деформированные напором воды переборки подкрепили брусьями и досками. Воду откачивали ручными помпами и даже вычерпывали ведрами. Механики, проникнув под котельные фундаменты, удалили испорченные фильтры и ценой неимоверных усилий ввели в строй несколько котлов. Заработали турбины, и полузатопленный "Зейдлиц" кормой вперед пополз к родным берегам.

Однако на этом его злоключения не кончились. Один из последних снарядов, попавший в артиллерийском бою, уничтожил штурманскую рубку вместе с находившимися там морскими картами. Запасные карты оказались в затопленном отсеке, а те, что находились в боевой рубке, были залиты кровью так, что пользоваться ими не представлялось возможным. Впридачу вышел из строя гирокомпас, и потому обычный маршрут по Северному морю теперь являл собой крайне трудную задачу. Неудивительно, что в 1 час 40 минут ночи под днищем «Зейдлица» раздался скрежет: линейный крейсер сел на мель недалеко от Хорнс-Рифа. Вода в отсеках вновь начала прибывать, и положение опять стало критическим. Через несколько часов напряженной работы корабль собственными силами сполз с мели. На рассвете к нему подошла помощь: крейсер «Пиллау» в сопровождении эсминцев. Однако в 8 часов утра плохо управлявшийся «Зейдлиц» вторично налетел на камни. Едва державшимся на ногах морякам вновь пришлось спасать свой корабль. Когда, наконец, он опять был снят с мели, внезапно подул свежий ветер, и начал разыгрываться шторм. Попытка «Пиллау» взять «Зейдлиц» на буксир не удалась, и в очередной раз многострадальный корабль оказался на волосок от гибели. Но в конце концов все завершилось благополучно. 2 июня 1916 года, через 57 часов после завершения боя, «Зейдлиц» вошел в устье реки Яде. Совершенная для своего времени техника плюс блестящая выучка экипажа спасли его от неминуемой гибели.

В отличие от английских линейных крейсеров, представлявших собой совершенно самостоятельный класс кораблей, «отколовшихся» от линкоров, их немецкие собратья возникли в результате эволюции броненосных крейсеров. Собственно говоря, все началось с «Блюхера» — этот корабль, заложенный в 1907 году, являлся прямым потомком броненосного крейсера «Шарнхорст» и в то же время по общей компоновке повторял дредноут «Нассау». И если бы не слишком малый калибр его главной артиллерии - 210 мм,— он вполне мог бы считаться первым линейным крейсером Хохзеефлотте.

Осознавая ущербность «Блюхера» по сравнению с линейными крейсерами типа «Инвинсибл», немцы спешно разработали проект «Фон дер Танна». Новый корабль имел много общего с предшественником, но был крупнее, вместо паровых машин оснащался четырехвальной паротурбинной установкой, а вместо шести башен нес четыре с 280мм пушками. С целью уменьшения бортовой качки на "Фон дер Танне" впервые установили специальные цистерны Фрама. Однако позже последние переделали под дополнительные бункеры на 200 т угля, а корпус оборудовали более традиционными скуловыми килями. Паровые котлы с угольным отоплением имели возможность форсировки, что в экстремальных условиях могло на короткое время существенно повысить мощность механизмов. Так, на испытаниях «Фон дер Танн» вместо проектных 25 узлов показал 27,4. Мощность при этом достигла 79 тыс. л.с.

В целом проект «Фон дёр Танна» был оценен как весьма удачный. В нем не было характерного для англичан диссонанса между чрезмерно мощным вооружением и слишком слабой защитой (из-за чего британские линейные крейсера получили саркастическое прозвище «яичные скорлупки, вооруженные молотками»). Наоборот, по толщине брони он не уступал современным ему английским линкорам, а по подводной защите заметно превосходил их. Особое внимание немцы уделили обеспечению непотопляемости и средствам борьбы за живучесть. Насколько это было важно, через несколько лет наглядно показала война.

Линейные крейсера типа «Мольтке» представляли собой увеличенный «Фон дер Танн» с пятой 280-мм башней, более толстой броней и улучшенными обводами корпуса. Их броневой защите мог позавидовать едва ли не любой из иностранных линкоров: главный пояс толщиной 270 мм простирался от носовой башни до кормовой, поднимаясь выше ватерлинии на 1,4 м и заглубляясь в воду на 1,75 м (под водой его толщина уменьшалась к нижней кромке до 130 мм). Сверху примыкал еще один 200-мм пояс, а над ним —150-мм каземат, доходивший до верхней палубы. В глубине корпуса по всей длине шла продольная противоторпедная переборка толщиной от 30 до 50 мм, а также более тонкие переборки, разделявшие все примыкавшее к борту пространство на многочисленные отсеки и коффердамы. На испытаниях при форсировке котлов «Мольтке» и «Гебен» развили мощность более 85 тыс. л.с. и скорость в 28—28,4 узла.

Развитием «Мольтне» стал более крупный «Зейдлиц». Сохраняя компоновку своих предшественников, он имел более мощную энергетику, а с целью повышения мореходности получил «двухъярусный» полубак. Толщина главного броневого пояса достигла 300 мм. На испытаниях корабль также преодолел 28-узловой рубеж скорости, а мощность при этом вплотную приблизилась к 90 тыс. л.с.

Следующая (и фактически последняя) серия кайзеровских линейных крейсеров типа «Дерфлингер» ознаменовала собой переход к своего рода международному стандарту — 12-дюймовой артиллерии и линейно-возвышенной схеме ее размещения. Конструктивно повторяя «Зейдлица», новые корабли отличались еще более внушительными размерами, а их котлы впервые получили смешанное отопление на угле и нефти. Поначалу многим специалистам казалось, что «Дерфлингер» явно недовооружен: во всех странах корабли такого или даже куда меньшего водоизмещения несли значительно более мощную артиллерию. Однако, как показал опыт войны, соотношение скорости, вооружения и защиты у германских линейных крейсеров было оптимальным, а сам "Дерфлингер» позже назвали лучшим кораблем в своем классе. И именно «Дерфлингер» стал прообразом будущего «быстроходного линкора» 30-х годов.

Заложенные в 1915 году четыре линейных крейсера типа «Макензен» по компоновке и внешнему виду почти не отличались от «Дерфлингера», хотя были еще крупнее (нормальное водоизмещение 30 500 т и полное около 36 тыс. т.) и вместо 305-мм орудий несли новые, 350-мм. Два из них - головной "Макензен» и «Граф Шпее», - в 1917 году успели спустить на воду, но войти в строй им так и не довелось. В начале 20-х годов все 4 недостроенных корабля были разобраны на металл, по злой иронии судьбы — вместе с их несостоявшимися противниками, линейными крейсерами типа «Измаил».

В целом семерка воевавших линейных крейсеров Хохзеефлотте имела немало общих черт. Все корабли обладали плавной качкой, вполне приличной мореходностью, хотя их маневренность оставляла желать лучшего (на циркуляции они теряли около 40% скорости и при этом накренялись на 8-11°). Все были оснащены активными успокоителями качки — цистернами Фрама, хотя на практике последние не использовались, 280-мм орудия «Фон дёр Тайна» имели длину ствола 45 калибров, остальных кораблей — 50. Угол возвышения всех орудий поначалу составлял 13,5° (на «Фон дер Танне» 20°), но в ходе войны был увеличен до 16° (на «Гебене» даже до 22,5). Дальность стрельбы при этом повысилась с 16-18 до 19—20,4 км. Скорострельность на один ствол составляла 1 -1,5 выстрела в минуту, но в ходе боя у Доггер-банки «Зейдлиц» ухитрился давать залпы с интервалами в 10 с (то есть 3 выстрела в минуту на ствол), установив своеобразный рекорд для орудий крупного калибра.

Собственно, бой у Доггер-банки 25 января 1915 года стал первым серьезным испытанием для германских линейных крейсеров. Поединок эскадры адмирала Хиппера («Дерфлингер», «Зейдлиц», «Мольтке» и «Блюхер») с пятью линейными крейсерами Битти привел к взаимным тяжелым повреждениям, хотя был потоплен всего один корабль — броненосный крейсер «Блюхер», 343-мм снаряд с «Лайона» пробил барбет кормовой башни «Зейдлица» и воспламенил находившиеся в перегрузочном отделении заряды. По-видимому, кто-то, спасаясь, открыл дверь в нижние отсеки соседней башни. Так или иначе, но огонь охватил сразу обе кормовые башни. Вспыхнуло около 6 т пороха — пламя взвилось выше мачт, мгновенно поглотив 165 человек экипажа. Все ожидали взрыва, но его не произошло: рациональная конструкция погребов и латунные гильзы зарядов позволили избежать катастрофы. «Зейдлиц» ушел от преследования и благополучно вернулся на базу. Несмотря на явное численное преимущество, англичане не сумели разгромить эскадру Хиппера. Более того, флагманский «Лайон» получил несколько опаснейших попаданий, в том числе в орудийный погреб, и чудом избежал взрыва.

В Ютландском бою наибольшую тяжесть сражения вынесли на себе опять-таки линейные крейсера Хиппера. Флагманский «Лютцов», пустивший ко дну «Инвинсибл» и броненосный крейсер «Дифенс», сам получил 24 тяжелых снаряда, вызвавших обширные разрушения. Корабль сопротивлялся до последнего момента, и лишь поздно вечером, когда внутрь поступило более 8 тыс. т воды и из-за огромного дифферента винты оказались на поверхности, безнадежность положения стала очевидной. 960 оставшихся в живых моряков перешли на палубы эсминцев. Смертельно раненый «Лютцов» был добит торпедой с эсминца G-38.

«Дерфлингер» 11 залпами взорвал линейный крейсер «Куин Мэри», но затем и сам едва не разделил участь своей жертвы. 21 тяжелый снаряд, в том числе десять 15-дюймовых, к концу боя превратил один из лучших кораблей кайзеровского флота в плавучий факел. Пожары уничтожили три из четырех его башен, надстройки превратились в развалины, а в носовой части у самой ватерлинии британские снаряды разворотили дыру размером 5х6 м, о заделке которой пластырем не могло быть и речи. «Дерфлингер» принял 3359 т воды, но сохранил ход и благополучно вернулся домой. Из его экипажа 154 человека были убиты и еще 26 ранены.

«Мольтне» отделался сравнительно легко: четыре поразивших его 381-мм снаряда хотя и вывели из строя 46 человек и вызвали затопление ряда отсеков, но не привели к серьезному снижению боевой мощи корабля. Кстати, в начале сражения комендоры «Мольтке» показали прекрасный результат, за 12 минут добившись девяти попаданий в «Тайгер».

Крепким орешком для англичан оказался и «Фон дёр Танн», которого те поначалу не принимали в расчет из-за весьма скромного вооружения. И напрасно: уже на 15-й минуте артиллерийской дуэли с эскадрой Битти от метко выпущенного «Фон дёр Тайном» снаряда взлетел на воздух линейный крейсер «Индефатигебл». Позже «немец» получил 4 попадания, из них два 381 -мм снарядами с «Бархэма». Две из четырех башен «Фон дёр Тайна» были выведены из строя, затоплено отделение рулевых машин, 36 человек убиты и ранены. В машинном отделении корабля погас свет и отключилась вентиляция, но «Фон дёр Танн» сумел сохранить ход до самого конца боя.

В целом Ютландское сражение показало безусловное превосходство германской военной-морской техники над английской. Все тяжело поврежденные линейные крейсера Хохзеефлотте были отремонтированы, и осенью 1916 года вновь вошли в строй. Но больше им не довелось проявить свои качества в линейном бою. 21 июня 1919 года все они вместе с достроенным после Ютланда «Гинденбургом» «покончили жизнь самоубийством» в Скапа-флоу...

Лишь один корабль из этого семейства избежал сей печальной участи. Линейный крейсер «Гебен» к началу войны оказался на Средиземном море. Чудом ускользнув от англичан, он прибыл в, Стамбул и формально сменил подданство, подняв турецкий флаг и получив новое название «Явуз Султан Селим» (впрочем, в его эпипаже за всю войну так и не появилось ни одного турка). Он блестяще сыграл роль подстрекателя, подтолкнув Османскую империю выступить против России. «Гебен-Явуз» доставил немало хлопот Черноморскому флоту, хотя прекрасная стрельба русских броненосцев в бою у мыса Сарыч стала для немцев неприятным сюрпризом. Линейный крейсер предпочел убраться в Босфор, где был затем заблокирован нашими минами. Кстати, ему больше, чем какому-либо другому кораблю, довелось испытать на себе опасность минного оружия: за годы войны он подорвался на двух русских и трех английских минах, но противоторпедная переборка ни разу не была нарушена, и, даже приняв 2 тыс. т воды, «Гебен» сохранял приличный ход и боевую мощь. 20 января 1918 года у Дарданелл он потопил своей артиллерией английский монитор «Реглэн».

Заключение перемирия поставило крест на существовании линейных кораблей у побежденных стран. Все немецкие и австро-венгерские дредноуты были затоплены или обращены в металлолом. Единственным исключением стал бывший «Гебен». До сих пор не вполне ясно, почему Антанта не реквизировала турецкий линейный крейсер. По всей вероятности, на него просто махнули руной: греко-турецкая война и внутренние беспорядки полностью разрушили вооруженные силы некогда грозной империи, и «Явуз», ржавевший в порту Измит, по мнению западных специалистов, не подлежал восстановлению — хотя бы потому, что во всей Турции не было ни одного дока, способного вместить столь крупный корабль.

Но Запад ошибся. В 1925 году из Германии в разобранном виде был доставлен плавучий док подъемной силой 25 тыс. т. Год спустя он был собран, и турки приступили к ремонту «Явуза». К 1930 году корабль был полностью восстановлен и вскоре совершил несколько походов по Средиземному морю с заходом на Мальту. Бывший кайзеровский «Гебен» находился в боевом строю до 1960 года, причем внешний вид его практически не изменился с момента постройки (если не считать пары дюжин «эрликонов», расставленных по палубе и крышам башен). В 1963 году правительство ФРГ обратилось к Турции с просьбой продать "Явуз», чтобы превратить его в музей. Однако сделка не состоялась. Последний линейный крейсер кайзеровского флота еще долго стоял на приколе, и лишь в 1971 году началась его разборка на металл.