Проектирование «облегченных броненосцев»2

Во второй половине 1894 года управляющий Морским министерством адмирал Н.М. Чихачев распорядился разработать в МТК эскизный проект «сильного современного броненосца, скорее охарактеризованного броненосным крейсером», то есть обладающего возможно большим районом плавания и скоростью.

На выбор типа «облегченного броненосца» оказало влияние появление в Англии броненосцев «Barfleur» и « Centurion». Еще в 1889 году в английском Адмиралтействе было принято решение о постройке двух броненосцев второго класса для использования на китайских и тихоокеанских станциях. При водоизмещении около 11 000 тони имели вооружение из четырех 254-мм орудий с длиной стволов по 30 калибров в двухорудийных установках, десяти 152-мм, восьми 57-мм и 12 — 47-мм орудий. На испытаниях в 1893-1894 годах они развили максимальную скорость 18,7-19 узлов. Броня компаунд главного пояса толщиной 305 мм защищала только среднюю часть корпуса. В 1895 году был спущен на воду третий корабль — «Renown». Он имел уменьшенную осадку в 8,2 м и нормальное водоизмещение 12 350 т, подводную часть, обшитую деревом и медью, броневой пояс из гарвеированных броневых плит в средней части толщиной 152-203 мм, оконечности защищались 75-мм броневой карапасной палубой.

Руководителей Морского министерства привлекало в этом типе уменьшение водоизмещения, а значит и стоимости. В рабочей переписке корабли нового проекта часто именовались «броненосцами-крейсерами», броненосными крейсерами и просто крейсерами. В случае войны с Англией их предполагалось использовать на морских коммуникациях вместе с броненосными крейсерами и пароходами Добровольного флота.

Но в отличие от английского прототипа, требовалось увеличение длины главного броневого пояса с 55 до 66% длины корабля по грузовой ватерлинии. Главная артиллерия из четырех 254-мм орудий должна была располагаться не в барбетных установках со сравнительно легким броневым прикрытием, а во вращающихся башнях, как на строившихся эскадренных броненосцах типа «Полтава» и броненосцах береговой обороны типа «Адмирал Ушаков».

В связи с появлением скорострельной артиллерии среднего калибра и взрывчатых веществ большой разрушительной силы требовалось также изменить систему бронирования. Броневая палуба поверх броневого пояса дополнялась броневой карапасной палубой, примыкавшей к нижней кромке пояса. Для увеличения дальности плавания предполагалось для экономического хода использовать третью (среднюю) машину. 17,19 и 25 ноября 1894 года составленный в МТК проект броненосца водоизмещением в 10 500 т по типу броненосца «Barfleur» обсудили на расширенном собрании адмиралов и командиров. Основное назначение корабля — службу в отдаленных морях, и соответственно облегченный 254-мм калибр артиллерии признали правильным. Одобрили и конструкцию спардека (или удлиненного полубака), которая в отличие от гладкопалубного английского прототипа позволяла успешно действовать носовой башне в свежую погоду. При рассмотрении вопроса о калибре средней артиллерии отдали предпочтение 152-мм калибру против 120-мм. Ознакомившись с журналом МТК, управляющий Морским министерством нашел скорость 17 узлов недостаточной, и после нескольких совещаний относительно боевых качеств броненосца, броневой защиты, скорости хода, района плавания приказал составить новый проект. В результате водоизмещение возросло до 11 232 т, и новый эскизный проект был разослан адмиралам и кораблестроителям для отзыва.

Мнения были высказаны противоречивые. Вице-адмирал В.П. Верховский, исходя из предназначения броненосца действовать в океане и в «наших восточных водах», предлагал еще больше увеличить дальность плавания, скорость хода довести до 18 узлов, улучшить мореходность за счет уменьшения вооружения и бронирования, замены угольного отопления на нефтяное. Адмирал считал, что «весом брони и числом орудий» броненосец подавлен и что три винта хуже, чем два. Контр-адмирал А.А. Бирилев, напротив, не придавал особого значения скорости. По его мнению, при формировании эскадр во всех флотах в их состав будут входить суда разных сроков службы и потому эскадренный ход в любом случае будет менее 15 узлов. Бирилев обращал внимание на то, что запас водоизмещения в 100 т в проекте слишком мал, и его необходимо увеличить до 600 т. «Не было еще примера, чтобы мы строили суда с перегрузкой менее нескольких сот тонн..., броня уходит в воду и теряет свой боевой смысл, когда в воде оказывается совсем не та фигура, на которую все расчеты и вычисления». Это мнение разделяли вице- адмиралы П.П. Тыртов и Н.И. Казнаков, но, тем не менее, болезнь перегрузки в русском флоте оставалась хронической и до Цусимы и даже после.

Контр-адмирал Н.Н. Ломен вместе с Бирилевым считал, что запас угля мал, и необходимо увеличить водоизмещение хотя бы до размеров броненосцев, строившихся в Англии по заказу Японии. По его мнению, предлагаемый тип броненосца во всех отношениях выглядел предпочтительнее больших крейсеров, подобных «Рюрику» и «России», потому что мог использоваться как в европейских водах, так и на Дальнем Востоке, как в эскадрах, так и в отдельных крейсерствах.

В середине января 1895 года управляющий Морским министерством Н.М. Чихачев поручил Балтийскому заводу разработать проект броненосца с большей скоростью (18 узлов) и большей дальностью плавания, чем в проекте МТК. Причем предлагалось «Вес же артиллерии и бронирования иметь в виду на третьем и четвертом плане и, в крайнем случае, жертвовать частью их весов для достижения заданной скорости полного хода и увеличения запаса угля».3 Завод предоставил вскоре эскизы четырех вариантов проектов: по типу английского броненосца «Renown», усовершенствованного типа «Петропавловск», два варианта увеличенного по водоизмещению проекта МТК, переработанные заводом. Но Чихачев отказался от развития типа «Петропавловск» и окончательно остановился на проекте МТК водоизмещением 12 380 т с расположением орудий среднего калибра как на французском броненосце типа «Charlemagne», но сделал ряд замечаний: отсутствовало бронирование оснований дымовых труб и элеваторов между нижним и верхним казематами. Переделки состояли и в уменьшении толщины бортового бронирования нижнего и верхнего казематов и броневых рубок против предложенных в чертежах МТК, укорочении траверза между 152-мм орудиями, добавлении двух подводных минных аппаратов и т. д. Одобрив решения заводских проектировщиков, управляющий Морским министерством приказал передать чертежи в МТК «для скорейшего рассмотрения и обсуждения».

При проверке расчетов в МТК в марте 1895 года водоизмещение по теоретическому чертежу составило не 12 380, а 12 577 т. 7 апреля 1895 года последовало распоряжение выдать Балтийскому заводу наряд на постройку броненосца типа «Renown». Испытание в Опы- товом бассейне модели броненосца, изготовленной по теоретическому чертежу Балтийского завода, показало, что для достижения скорости 18 узлов потребуется мощность главных машин 17 600 и. л. с. вместо 14 500 по проекту. Специалисты бассейна предложили удлинить корабль на 6 м при том же водоизмещении и ширине, что позволяло развивать 17,5 узла при принятой мощности 14 500 и. л. с. Для достижения 18 узлов требовалось увеличить длину до 137,2 м, а ширину уменьшить до 21,2 м.

15 июня 1895 года Балтийский завод представил в МТК проект броненосца по типу французского «Charlemagne» и четыре различных эскиза главных механизмов. На основании расчета расхода угля предпочтение было отдано трехвальной энергетической установке. По сведениям, имевшимся в МТК, у двухвинтовых установок английских броненосцев «Barfleur» и «Centurion» расход угля в сутки на 10-узловом ходу достигал 86 т с учетом 5 т на судовые нужды. Движение под одной средней машиной в экономическом режиме позволяло снизить расход до 47 т.

4 июля 1895 года подробные чертежи были рассмотрены на заседании МТК и одобрены с оговоркой, что необходимо обязать завод удлинить корабль на 6 м в соответствии с рекомендациями Опытового бассейна. Управляющий Морским министерством не согласился с удлинением корпуса броненосца и разрешил «приполнить мидель» и заострить обводы в оконечностях в соответствии с чертежом Опытового бассейна с модели, у которой получалась расчетная скорость 17,5 узлов. После проверки в МТК и корректировки весовая нагрузка выглядела следующим образом. Корпус с дельными вещами — 4828 т, бронирование — 2965, механизмы — 2027, уголь — 1200, артиллерия — 905, минное вооружение — 115, снабжение — 522, запас водоизмещения 112 т.

24 июля 1895 года чертежи были представлены императору Николаю II, который разрешил постройку двух кораблей этого типа: одного на Балтийском заводе, второго в Новом Адмиралтействе. По проекту Балтийского завода вооружение состояло из четырех 254-мм орудий в башнях, восьми 152-мм, пяти 120-мм, четырнадцати 47-мм и десяти 37-мм пушек.4 Мощность механизмов при естественной тяге в 11 500 и. л. с. должна была обеспечить скорость 16,5 узлов, а при форсированной тяге в 14 500 и. л. с. — 18 узлов. Спецификация, разработанная Балтийским заводом, была утверждена МТК 7 августа 1895 года, а 17 августа правление завода определило стоимость постройки — 300 рублей за тонну водоизмещения — и срок готовности корабля — через четыре года, при условии своевременности поступления утвержденных чертежей, спецификаций и выполнении заказов контрагентами. Интересно, что в ряде документов МТК 1895 года корабли именовались «трехвинтовыми стальными броненосными крейсерами в 12 674 т».

Постройка и испытания

Приказание о постройке нового корабля поступило командиру C-Петербургского порта 9 августа 1895 года, а 17 августа состоялось заседание правления Балтийского завода, которое постановило принять наряд на постройку «крейсера в 12 674 т» согласно образцу и спецификации крейсера «Россия». 3 октября строившиеся корабли зачислили в списки флота под названиями «Пересвет» и «Ослябя».

«Пересвет» был заложен 9 ноября 1895 года в старом деревянном эллинге завода. Строителем назначили корабельного инженера В.Х. Оффенберга. Наряд Балтийскому заводу на изготовление механизмов для «Пересвета» выдали 19 декабря 1895 года, а для «Ослябя» — 22 декабря. По предварительным расчетам 1896 года стоимость одной индикаторной силы мощности механизмов «Пересвета» должна была составить 214 рублей; на крейсере «Россия» — 210 рублей 50 копеек, причем вес трех машин броненосца оказывался на 12% больше, чем у крейсера, при одинаковой мощности. На «Ослябя» одна индикаторная сила должна была стоить 219 рублей в связи с постройкой не на Балтийском заводе, а на Адмиралтейском.

В том же 1896 году обсуждался вопрос о постройке броненосца для Черного моря. Главный командир Черноморского флота и портов вице-адмирал Н.В. «опытов выбрал проект «Пересвета». С этим решением согласились председатель МТК вице-адмирал К.П. Пилкин и главный инспектор кораблестроения Н.Е. Кутейников, одобрил его и управляющий Морским министерством. Однако генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович 11 июня приказал строить восьмой черноморский броненосец по усовершенствованному проекту «Трех Святителей».

28 октября 1897 года МТК по артиллерии решил усилить мелкую артиллерию «Пересвета». К этому времени патронные погреба уже были готовы, и началась переделка, обошедшаяся в 3942 рубля. На боевом марсе фок-мачты предполагалось установить четыре 47-мм пушки, а на боевом марсе грот-мачты — две пушки. По первоначальному проекту для подачи ящиков с 47-мм патронами на фок-марс устанавливалась электрическая, а на грот-марс — ручная лебедка. Но в ходе разработки детальных чертежей выяснилось, что с помощью лебедки на грот-марсе должна осуществляться подача патронов не только на боевой марс, но и на кормовой мостик. В связи с этим Артиллерийский отдел МТК 10 мая 1898 года решил, что грот-мачта должна иметь тот же диаметр (1,83 м), что и фок-мачта.

В марте 1898 года генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович приказал изучить вопрос о замене 254-мм орудий на 305-мм: сможет ли Балтийский завод при замене 254-мм на 305-мм орудия сохранить заявленные сроки постройки броненосцев. 8 апреля 1898 года под председательством управляющего Морским министерством состоялось совещание, принявшее решение после спуска на воду головного броненосца следующий корабль строить на Балтийском заводе «по типу улучшенного «Пересвета», по измененным чертежам без деревянной обшивки и хотя и с 10-дюймовыми орудиями, но также измененными. Балтийскому заводу поручили приступить к разработке будущих броненосцев того же водоизмещения, но с 12- дюймовыми орудиями. Фирме Крампа также было предложено разработать проект нового броненосца, «подходящего по типу и размерам к “Пересвету”, но без деревянной обшивки и с 305-мм орудиями и двумя машинами».

7 мая 1898 года «Пересвет» был спущен на воду в присутствии императора Николая II, а 3 ноября ушел в Кронштадт. Сборка башен задерживалась из-за большого опоздания брони поданных труб и башен и отсутствия артиллерии. В начале апреля 1900 года управляющий Морским министерством для ускорения достройки «Пересвета» приказал передать на этот броненосец орудия, предназначавшиеся для крейсера «Паллада».

Строителем «Ослябя» сначала был корабельный инженер А.И. Мустафин, затем его заменил А.Е. Леонтьев. За постройкой механизмов для «Ослябя» наблюдал старший инженер-механик Г.И. Калиновский. 14 октября 1895 года на блоках в Большом каменном эллинге Нового Адмиралтейства были выставлены первые листы корпуса броненосца. Официальная торжественная закладка произошла 9 ноября 1895 года, в один день с «Пересветом». 22 декабря Балтийскому заводу выдали наряд на изготовление механизмов и котлов. Работы в Новом Адмиралтействе продвигались значительно медленнее, чем на головном корабле. Причинами отставания были задержки в получении штевней с завода Пульмана, установке и расточке кронштейнов гребных валов и многое другое. 27 октября 1898 года «Ослябя» был спущен на воду. Началась установка броневых плит каземата и верхнего пояса брони, монтаж орудийных башен, их подачных труб и расточка погонов для шаровых подшипников поворота башен. 24 августа 1899 года в мастерской Балтийского завода были опробованы проворачиванием собранные в ней три главных машины корабля.

Главный корабельный инженер Санкт-Петербургского порта Н.А. Субботин в феврале 1900 года подал специальную записку о ходе работ на «Ослябя» и причинах срыва всех сроков готовности. В ней среди прочего указывалось: «медленность в устройстве водоотливной системы из-за выполнения несколькими фирмами: один делает турбины, другой трубы, третий электромоторы. Появляются вопросы, нарождается переписка, объяснение, обсуждение, а дело стоит. Какая громадная разница с Балтийским заводом. Там все в одних технических руках, да и завод обладает в сто раз большими средствами для исполнения работ. Что на Балтийском заводе решается и выполняется в месяц, то в Адмиралтействах потребует шесть месяцев, если не более. Пока главные устройства и системы не будут выполняться одной фирмой без дробления одной и той же работы ради некоторой экономии в расходах между несколькими, часто малоопытными в сложных судовых работах контрагентами, достройка судов в казенных Адмиралтействах будет идти черепашьими шагами».5 Основной причиной «долгостроя» в Новом Адмиралтействе являлась чисто казенная организация производства, отличающаяся медлительностью, огромными накладными расходами и отсутствием материальной заинтересованности работников в увеличении производительности.

К концу XIX века была переоценена роль боевых марсов. Увеличение дистанции стрельбы в морском бою делало малокалиберную артиллерию на них ненужной. Летом 1899 года командир эскадренного броненосца «Победа» капитан 1 ранга С.С. Черкасс подал рапорт, в котором предлагал установить легкую грот- мачту без боевого марса. Это было целесообразно еще и в связи с тем, что шлюпки и катера располагались по бортам и могли спускаться на воду с помощью шлюпбалок.

12 июля 1900 года МТК принял решение грот-мачту с «Ослябя» удлинить и поставить на «Победу» в качестве фок-мачты, и на оба броненосца заказать облегченные грот-мачты с марсами для двух прожекторов и стальными стеньгами. В результате уменьшилась перегрузка и улучшилась остойчивость.6

23 августа 1900 года состоялись испытания на швартовах главных машин «Ослябя», а в октябре броненосец перешел в Кронштадт с установленными башнями без орудий. Выход на ходовые испытания пришлось перенести на следующий год из-за неготовности рулевого устройства. В феврале — апреле 1901 года «Ослябя» находился в Александровском доке Кронштадта, где проводились работы по установке недостававшей брони, деревянной и медной подводной обшивки и монтажу минных аппаратов. Обнаружились деформации во флорах, хотя киль и стрингеры не прогибались. В связи с этим специальная комиссия сделала вывод, что днищевой набор данного типа кораблей слаб. В 1901-1902 годах установлено артиллерийское вооружение.

После утверждения «программы для нужд Дальнего Востока» было принято решение о постройке на Балтийском заводе еще одного корабля данного типа. 11 января 1898 года ему было присвоено название «Победа». Руководство флота рассматривало также вопрос о постройке на этом заводе на стапеле, освободившемся после спуска крейсера «Диана», четвертого броненосца типа «Пересвет».7

На новом броненосце отказались от деревянной и медной обшивки в подводной части, высоту жилой палубы понизили на 356 мм. Это позволило уменьшить вес корпуса до 4798 т (против 4956 т на «Пересвете»), увеличить нормальный запас угля с 1046 до 1142 т, а полную вместимость угольных ям — с 2058 до 2155 т. Бронирование усилили за счет замены гарвеевских плит крупповскими. Отказавшись от предусматривавшейся проектом «Пересве- та» кормовой боевой рубки, оставили только носовую, применив также крупповские плиты и увеличив толщину до 229 мм. Палубную броню заказали из более прочной хромоникелевой стали. Башни изготовил Путиловский завод. Наряд Балтийскому заводу на изготовление механизмов для нового корабля был дан 14 апреля 1898 года, и уже 18 мая начата постройка. Официальная закладка состоялась 9 февраля 1899 года. Дейдвудные, опорные и промежуточные валы были изготовлены в Англии и на Балтийском заводе, коленвалы главных машин — во Франции и на заводе в Перми. В марте 1900 года на штатные места установили корпуса котлов. 17 мая 1900 года «Победу» спустили на воду. При отдаче левого якоря лопнула якорь-цепь, но корпус броненосца был остановлен правым якорем. 16 августа 1900 года в мастерской Балтийского завода были испытаны проворачиванием главные машины, после чего начата погрузка на корабль. К 1 сентября все три главные машины были погружены на броненосец.

20 октября 1898 года прошли испытания механизмов «Пересвета» на швартовых, а 23 октября 1899 года состоялась первая ходовая проба. Углубление корабля оказалось значительно меньшим, чем проектное, из-за отсутствия многих штатных грузов и снабжения. Поэтому пришлось заполнить водой бортовые и междудонные отсеки и даже нижние кормовые угольные ямы. В связи с болезнью главного инженер-механика управление машинами принял на себя сам начальник завода К.К. Ратник. Инспектор по механической части МТК В.И. Афонасьев отметил в отчете, что «Ксаверий Ксаверьевич обходился с машинами как опытный и спокойный инженер- механик... (а) в общем, машины крейсера “Пересвет” внушают к себе полное доверие и наверное оправдают себя при всякой усиленной работе».8 Во время шестичасового непрерывного испытания на полный ход за четыре пробега на мерной миле средняя скорость составила 18,44 узла. Частота вращения составила 101 у левой, 104 у средней и 99 оборотов в минуту у правой машины. Расчеты показали, что левая машина развила в среднем за шестичасовое испытание 4709,2, средняя — 5257, правая — 4566,21 и. л. с. Суммарная мощность составила 14 532,63 и. л. с., то есть превзошла контрактную (14 500). Это и превышение контрактной скорости дало основание комиссии принять механизмы в казну. В тоже время, учитывая, что бортовые машины развили мощность меньше контрактной, а также имело место нагревание рамовых и мотылевых подшипников, комиссия посчитала необходимым после устранения замечаний заводом провести еще одно испытание на полный ход.

При стоянке на Большом Кронштадтском рейде кингстоны оказались засорены песком, который даже попал в трубы заливания трущихся частей и подшипники, хотя глубина в месте стоянки «Пересвета» была около 9 м, а осадка — 7,93 м. В октябре 1899 года испытывалось рулевое устройство на различных режимах: управление золотником паровой рулевой машины с помощью механического, гидравлического (телемотор Пайдаси) и электрического привода и с помощью электрической рулевой машины. Основной привод управления рулем действовал как от паровой рулевой машины, так и от электрической. Принятый на предыдущем типе броненосцев («Полтава») — с помощью действия цепного штуртроса на румпель, являлся запасным. Причем приводился он в действие как паровой рулевой машиной, так и ручным приводом. Приемная комиссия признала наилучшей комбинацию паровой рулевой машины с электрическим приводом управления ее золотником. При действии телемотора Пайдаси было замечено несоответствие положения руля с положением верхнего штурвала, и его действие признали неудовлетворительным.

Во время испытаний электрической рулевой машины 28 октября также было обнаружено рассогласование положения руля и штурвала. На следующий день удалось достигнуть лучших результатов, но выяснилась необходимость замедления вращения штурвала для устранения неравномерности нагрузки на мотор.

Кроме того, было замечено, что при положении руля «прямо» корабль отклонялся вправо. По этому поводу было даже высказано предположение, что при спуске от корпуса не отделилась часть копыльев и брусьев, так как в начале кампании при работе винтов из-под кормы всплыло несколько брусьев. В то же время на первых выходах в море отклонений от курса не замечалось. Броненосец ввели в Александровский док в Кронштадте, и специальная комиссия осмотрела подводную часть. Оказалось, что рулевая рама погнута от диаметральной плоскости вправо на 63 см. Повреждение было исправлено. По решению МТК гидравлический привод системы Пайдаси, показавший неудовлетворительные результаты, был демонтирован. 17 апреля 1900 года главный командир Кронштадтского порта вице-адмирал С.О. Макаров обратил внимание начальника ГУКиС В.П. Верховского на чрезмерно большой расход угля на стоянке эскадренного броненосца «Пересвет». Впоследствии выяснилось, что это общий недостаток всех трех кораблей серии, и порт-артурцы называли «Пересвет» и «Победу» «углепожирателями».

19 сентября 1900 года испытывались механизмы на полный ход и действие рулевых приводов. Уголь — отборный кардифф, у котлов работали кочегары Балтийского завода, 60 человек с «Громобоя» и 40 со «Светланы». Котельные отделения были открыты, и избыточное давление воздуха в них отсутствовало.

При водоизмещении 12 224 т в течение шестичасового испытания средняя скорость составляла 18,64 уз, причем за первые четыре часа — 19,08.9 Затем пришлось вывести из действия один котел, и скорость снизилась до 18 уз. Средняя суммарная мощность механизмов составила всего 13 775 и. л. с. Несмотря на недостижение контрактной мощности, управляющий Морским министерством приказал больше испытаний на полный ход «Пересвета» не проводить, а механизмы и котлы «считать удовлетворяющими требованиям». Из-за сильного задымления из труб и попадания искр, на грот-марсе временами было невозможно находиться людям для управления прожекторами и стрельбы из орудий, а чехлы прожекторов приходилось поливать водой. 30 сентября 1900 года комиссия освидетельствовала подводную часть «Пересвета» в Александровском доке, обнаружив 17 поврежденных листов медной обшивки, которые пришлось исправить.

17 августа 1901 года император Николай II осмотрел «Пересвет» и приказал дополнить носовой мостик крыльями для того, чтобы командир корабля мог видеть корму. Работа эта была выполнена в срочном порядке. 6 сентября 1901 года носовая башня «Пересвета» сделала два залпа. Дальнейшую стрельбу пришлось прекратить из-за обнаруженных неисправностей. На следующий день из кормовой башни сделали четыре залпа. При этом больших повреждений не было. Оказались разбитыми только два стекла, остаточного прогиба палуб не было. Из носовой башни произвели два залпа с максимальным углом возвышения.

31 октября 1900 года проведены швартовные испытания механизмов броненосца «Победа». Корабль был заложен на четыре года позже «Ослябя», спущен на воду всего через два года, а на ходовые испытания вышел годом раньше — в октябре 1901 года. Официальная проба механизмов состоялась 6 октября 1901 года. «Победа» достигла скорости 18,5 узла, в то время как «Ослябя» — только 18,33. Правая, левая и средняя машины «Победы» развили соответственно 5245, 5013 и 5320 и. л. с. Средняя суммарная мощность трех машин составила 15 578 и. л. с. при частоте вращения винтов 107,5 об/мин.

5 сентября 1902 года на протяжении четырех часов в четырех пробегах на мерной миле броненосец достиг средней скорости 18,33 уз. Машины при этом превысили суммарную контрактную мощность на 533 и. л. с. (правая, левая и средняя развили соответственно 4890, 5429 и 4732 и. л. с.). Давление пара в котлах и средняя частота вращения гребных винтов вместо спецификационных 17 ат и 115 оборотов в минуту составили 11,8 ат и 102 оборота. При проверке весов механизмов выяснилось, что главные машины на 103,15 т тяжелее, чем положено по спецификации, зато котлы на 88,8 т легче. 27 сентября прошли испытания вспомогательных механизмов, после чего приемная комиссия актом от 1 ноября 1902 года постановила принять котлы и механизмы в казну.

Испытания артиллерии и башенных установок «Победы» и «Ослябя» стрельбой провели в сентябре — октябре 1902 года. Перед этим прошли официальные испытания «Ослябя».

При испытаниях вооружения 11 и 12 октября время заряжания башенных установок броненосца «Ослябя» составило 1 мин 22 с. Вертикальное наведение с помощью электрического привода на углах от -5° до +35°осуществлялось за 16 с, а вручную за 49 с. Горизонтальное наведение с разворотом башни на 180° занимало 53 с, вручную — 3 мин 5 с для носовой и 4 минуты 25 с для кормовой башни, то есть в пределах, оговоренных контрактом с Металлическим заводом. Залпы из башен с применением полных боевых зарядов при углах возвышения до 35° и в направлении до 105° на борт от диаметральной плоскости, никаких деформаций в корпусе корабля и конструкциях башен не вызвали. Только в штурманской и командирской рубках были разбиты несколько стекол. Решением комиссии под председательством контр-адмирала А.П. Кашерининова результаты испытаний были признаны удовлетворительными. До середины лета 1903 года продолжались отделочные работы и приемные испытания минных аппаратов.

Устройство и вооружение

Вертикальный киль имел длину 89 м и состоял из листов толщиной 12,7 мм. Горизонтальный киль склепывался из двух листов толщиной по 15,9 мм. Наружный киль изготовлен из тика, фальшкиль — из дуба. Параллельно вертикальному килю располагались по пять продольных стрингеров с каждой стороны. Двойное дно имело высоту 0,99 м и располагалось по длине между 18 и 96-м шп. На протяжении двойного дна длина шпации составляла 1,22 м, а далее в нос и в корму 0,9 м. Верхние концы шпангоутов упирались в броневой шельф. Ближайший к горизонтальному килю пояс наружной обшивки имел толщину 22,2 мм, а толщина остальных девяти поясьев последовательно уменьшалась, по мере удаления от киля, с 19,1 до 12,7 мм. Листы наружной обшивки укладывались «край на край», имели длину не менее 6 м и ширину в средней части корпуса 1,22-1,6 м. Скуловые кили, обшитые у «Пересвета» и «Ослябя» деревом и медью, имели высоту 0,76 м. Бимсами служили швеллерные профили высотой от 203 до 254 мм, подкрепленные вблизи башен дополнительными продольными ребрами.

Водонепроницаемые переборки делили корпус на десять отсеков: таранный, носовых погребов боезапаса, подбашенный носовой, три котельных, два машинных, подбашенный коомовой и оумпельный. На «Победе» водонепроницаемые переборки располагались на 29; 41,5; 53,5; 66; 75; 84-м шп. Бортовые угольные ямы имели продольную переборку и вместе с углем обеспечивали дополнительную защиту. В переднем машинном отделении по диаметральной плоскости проходила продольная переборка.

В надводной части корпус каждого корабля на два межпалубных пространства разделяли три палубы: нижняя (броневая), жилая (батарейная) и верхняя, выше которой на протяжении двух третей длины корпуса проходила четвертая палуба — навесная, являвшаяся продолжением полубака. На всю высоту пространства между вторым дном и нижней палубой размещались машинные и котельные отделения, погреба боезапаса, провизии, подводные минные аппараты, рулевое устройство. Подводная часть «Пересвета» и «Ослябя» была обшита тиковыми четырехдюймовыми досками в один слой, «как в английском флоте». Доски крепились бронзовыми болтами. Между медными листами и деревом прокладывалась в два слоя просмоленная бумага. «Пересвет» и «Ослябя» имели бронзовые форштевень и ахтерштевень, а «Победа» — стальные.

Броневой пояс по ватерлинии простирался от 18 до 96-го шп., оставляя борт на 16,5 в нос и 18 м в корму без защиты. Он состоял из плит гарвеевской брони высотой 2,35 м с углублением ниже ватерлинии на 1,44 м. Концы пояса замыкались шедшими от борта до борта броневыми 178-мм траверзами (носовой на 18, кормовой — на 96-м шп.), образуя броневую цитадель. Толщина плит в средней части борта составляла 229 мм, уменьшаясь к траверзам до 178 мм, а к нижней кромке — до 127 и 102 мм. Горизонтальной защитой служила покатая к бортам броневая палуба толщиной 38,1 мм, уложенная на стальной настил толщиной 12,7 мм и примыкавшая к нижним кромкам броневого пояса. Это конструктивное решение было заимствовано из проекта английского броненосца «Majestic» и в дальнейшем стало применяться на всех крупных кораблях российского флота. Вне цитадели броневая палуба имела скосы не только к бортам, но и к оконечностям, образуя носовой и кормовой карапасы. Толщина брони здесь составляла 45-70 мм и стального настила — 16 мм.

Верхний броневой пояс толщиной 102 мм защищал борт от нижней до батарейной палубы. Он замыкался траверзами ломаной формы на 35-37-м и 77-82-м шп., образуя верхнюю цитадель, которая вместе с броневой палубой служила дополнительной защитой основаниям дымоходов и цилиндрам главных машин. Казематы 152-мм орудий защищались снаружи 127-мм броней. Внутри казематов для защиты от осколков располагались переборки толщиной 38,1 и 19 мм. Крыша казематов имела толщину 22 мм («Пересвет», «Ослябя») и 35 мм («Победа»), Для защиты от продольного огня между батарейной и навесной палубой были установлены броневые траверзы толщиной 127 мм носовой и 102 мм — кормовой.

Башни главного калибра защищались броней толщиной в 229 мм, имели крышу толщиной 38 мм на 12,7-мм стальной рубашке и поданную трубу 203 мм. Броневые плиты поданных труб башен главного калибра были изготовлены из цементированной закаленной брони в Германии на заводе Круппа. Для «Ослябя» броня поданных труб изготовлена на Обуховском заводе. 152-мм орудия имели щиты толщиной 63,5 мм. Элеваторы были прикрыты 38-мм броней. Между батарейной и верхней палубой кожухи дымоходов защищались продольными 38,1-мм плитами и 19-мм поперечными на 12,7-мм рубашке.

Боевые рубки на «Пересвете» и «Ослябя» имели толщину 152 мм, на «Победе» — 229 мм. Кормовая боевая рубка «Пересвета» защищалась 102-мм плитами. Основным отличием бронирования «Победы» являлось применение хромоникелевой брони, что при тех же толщинах плит на 20% усиливало защиту.

Три главные вертикальные паровые машины тройного расширения, изготовленные на Балтийском заводе, имели спецификаци- онную мощность 14 500 и. л. с. при действии вентиляторов и избыточном давлении воздуха в котельных отделениях в пределах 12,7 мм водяного столба. Диаметры цилиндров высокого, среднего и низкого давления составляли соответственно 965,1420 и 2130 мм, ход поршня — 990 мм.

30 водотрубных котлов системы Бельви- ля модели 1894 года имели общую нагревательную поверхность 4036,5 м2, площадь колосниковых решеток 129,36 м2 и вырабатывали пар давлением 17 ат. Естественная тяга обеспечивалась высотой трех дымовых труб по 27 м от колосниковых решеток. В каждом котельном отделении работали по два вентилятора общей производительностью до 400 м3 в час. Восемь нагнетательных воздушных насосов имели суммарную производительность 6000 м3 в час.

Корабли имели по три бронзовых четырехлопастных гребных винта: бортовые диаметром по 4,88 м, средний — диаметром 4,72 м — и по три запасные лопасти к ним. Гребные валы в случае необходимости могли разобщаться от машинных валов с помощью специальных муфт.

Откачка воды из отсеков могла производиться девятью водоотливными турбинами Балтийского завода производительностью по 750 т/ч, паровыми насосами системы Вортингтона производительностью 172,6 т/ч и 12,7-см помпами Стона.

Четыре 254-мм орудия главного калибра располагались попарно в носовой и кормовой башнях. На «Пересвете» были установлены башни Металлического завода, на «Ослябя» и «Победе» — Путиловского. «Победа» была вооружена новыми 254-мм орудиями, спроектированными специально для этого корабля в 1898 году. Они весили больше, чем предыдущие, на 4,9 т. Действие прибойников, вращение башен, наведение орудий и подача боеприпасов осуществлялись с помощью электрических приводов. Замки орудий можно было открыть вручную или автоматически с использованием силы отката.

Наибольший угол возвышения составлял 35°, снижения — 5°, горизонтальный угол обстрела каждой башни — 270°. Электрический привод горизонтального наведения обеспечивал скорость поворота башни на 180° в мин при крене 8°. Ручной привод позволял усилиями 16 человек развернуть башню на 180° за 10 мин при таком же крене. Время вертикального наведения на максимальный угол возвышения с помощью электрического привода составляло около 15 с, а вручную — до двух минут. При ручной подаче снаряда и заряда требовались усилия пяти человек. Расчетная техническая скорострельность составляла 1,5 выстрела в минуту без учета времени на банение орудий, практически установки позволяли производить два выстрела за полторы минуты.

Средний калибр броненосцев состоял из одиннадцати 6-дюймовых пушек Канэ с длиной ствола в 45 калибров. Восемь из них располагались в четырех двухъярусных казематах, расположенных по углам над верхней цитаделью. Два орудия находились в одинарных казематах в средней части верхней палубы. Носовая погонная пушка защищалась лишь щитом. Двадцать 75-мм орудий длиной в 45 калибров располагались по четыре на батарейной и верхней палубе в средней части кораблей и четыре на навесной палубе (два под носовым и два под кормовым мостиком).

По первоначальному проекту предполагалось четырнадцать 47-мм пушек, затем их число было увеличено до двадцати. На «Пересвете» они располагались следующим образом: шесть на батарейной палубе, четыре на навесной палубе, по две на носовом и кормовом мостиках, четыре на фор-марсе и две на грот-марсе. На «Ослябя» расположение этих пушек отличалось тем, что в связи с отсутствием грот-марса пушки стояли в кормовой части навесной палубы. На «Победе» на батарейной и навесной палубах находилось по восемь пушек, и четыре на фор-марсе. 37-мм пушек Гочкиса сначала предполагалось по десять, но впоследствии их число было уменьшено и стало различным на разных кораблях. Шесть 37-мм одноствольных пушек предназначались для вооружения катеров и шлюпок: две на минные катера, две на паровые катера и две на баркасы. По-походному они располагались на коечных сетках в средней части навесной палубы. Для вооружения десанта имелось также по две 64-мм десантные пушки Барановского и по семь пулеметов.

Боекомплект составлял: для 254-мм орудия — 23 бронебойных, 23 фугасных, 26 чугунных, 8 сегментных выстрелов. Для 152-мм орудий — по 47 бронебойных, 47 фугасных, 47 чугунных, 31 сегментный и 8 картечных выстрелов. Для 75-мм пушек — по 125 бронебойных и 175 чугунных унитарных патронов. Для 47-мм — по 540 стальных и 270 чугунных гранат.11

11 ноября 1897 года минный отдел МТК определил следующее вооружение кораблей типа «Пересвет»: три надводных минных (торпедных) аппарата калибром 381 мм. Один располагался в носу, а два по бортам около 45-го шп. Два подводных торпедных аппарата такого же калибра находились в трюме между 26 и 30-м шп. Для двух минных катеров имелось по одному съемному носовому аппарату, а для двух паровых катеров по одному метательному.

Боекомплект состоял из шести мин (торпед) длиной 5,8 м для надводных, шести по 5,2 м для подводных аппаратов, четырех по 4,58 м для минных катеров и шести метательных. Кроме того, на паровых катерах предусматривалось еще и шестовое вооружение на форштевнях, а в минном погребе хранились восемь шестовых мин с зарядом по 6,75 кг. В минном трюме на 13-19-м шп находились 50 мин заграждения. Корабли также располагали сетевым противоминным заграждением, проект которого был разработан в чертежной Балтийского завода.

Броненосцы имели по шесть прожекторов системы Манжена диаметром 75 см с электрическим дистанционным управлением. На «Пересеете» по два из них находились на марсах и два на навесной палубе по бортам на коечных сетках. Минные катера имели 40 см прожекторы Манжена. Электроэнергией корабли обеспечивались четырьмя динамо-машинами на 1000 А, 105 В постоянного тока и двумя по 640 А, которые находились в батарейной палубе в районе 62-63-го шп. Общая мощность корабельной электростанции составляла 555 кВт. По первоначальному проекту предусматривалось 30 телефонов и 30 колоколов громкого боя. В ходе постройки количество телефонов системы лейтенанта Е.В. Колбасьева и колоколов громкого боя было увеличено соответственно до 41 и 38.

В состав разнообразного электрооборудования броненосцев входили приводы башен,16 элеваторов, носовой и кормовой шпили, рулевая машина, девять водоотливных турбин, пять вытяжных и 28 вдувных центробежных вентиляторов, водяные помпы, тестомешалка, токарный станок, электрические звонки, телеграфы, указатели. Половина машинных вентиляторов имели, кроме электрических, еще и паровые приводы. На «Пересвете» было 1265 электрических лампочек.

Впервые в русском флоте на броненосцах типа «Пересвет» были установлены электрические приводы рулевых машин. Перекладка руля с борта на борт происходила за 40 с. Электродвигатели рулевой машины были поставлены французской фирмой «Соттер-Харле». На кораблях имелось по четыре становых якоря Мартина весом по 7 т. Якорные цепи производства Ижорских заводов длиной по 70 саженей, весом по 11 т, диаметром 63,5 мм.

Мачты кораблей имели диаметр 1,83 м. Вес фок-мачты достигал 21,5 т, грот-мачты — 22,8 т. Внутри располагались винтовые лестницы.

Штатные плавучие средства состояли из двух минных паровых катеров, двух паровых катеров, двух 20-весельных баркасов, двух 16-весельных и двух 12-весельных рабочих катеров, двух 14-весельных легких катеров, двух 6-весельных ялов и двух вельботов. На «Пересвете» и «Победе» стояло по одному 12,2-м и одному 10,4-м паровому катеру.12 На «Ослябя» — два паровых катера по 10,4 м. Все три броненосца имели по два минных катера по 15,2 м. Размещение плавсредств имело отличия. На «Пересвете» и «Победе» по бортам в средней части навесной палубы (считая с носа в корму) располагались по два паровых катера, затем — по два минных катера и по два 20-весельных баркаса. Все они спускались на воду S-образными шлюпбалками. На «Ослябя» 20-весельные баркасы находились посередине между паровым и минными катерами и спускались на воду шлюпбалками прямой формы. Часть шлюпок находилась на кильблоках на кормовом мостике, причем на «Пересвете» и «Победе» — перед грот-мачтой, а на «Ослябя» — по обеим сторонам от нее. Эти шлюпки спускались на воду с помощью двух стрел, закрепленных на грот-мачте.

Экипаж по штату должен был состоять из 28 офицеров и 750 нижних чинов. «Пересвет», предназначенный быть флагманским кораблем, отличался от двух других броненосцев планировкой и количеством жилых помещении, имел «столовое зало», кабинет, спальню адмирала с уборной и ванной; кабинет, спальню и уборную командира, буфет адмирала и командира, офицерский буфет, кают-компанию, флагманские и офицерские каюты, каюту вестовых. В каютах обивка мебели была сделана из шагреневой кожи коричневого цвета, а сама мебель — из белого полированного дуба.

Лазарет располагался в носовой части жилой палубы между 20 и 28-м шп и был рассчитан всего на десять больных. С носа к нему примыкали помещения ванной и гальюна, с кормы — операционная каюта. Для оказания помощи раненым во время боя между 90 и 96-м шп располагался перевязочный пункт. Младший судовой врач К. Кречунеско с горечью писал: «“Пересвет”, будучи последним словом военно-морской науки, не обставлен с медицинской стороны так, как это полагалось бы. Все недочеты в устройстве лазарета выходят наружу, когда сам в нем работаешь, когда приходится порою испытывать часы неприятного раздумья. Никто не станет спорить, что каждое военное судно на первом плане должно иметь чисто военные цели, но, к сожалению, этот принцип проводится не совсем последовательно. Устраиваются громадные кают-компании с целыми салонами, столовыми, а больные иногда ютятся в тесноте».13

«Победа», при тех же главных размерениях, что й у двух других броненосцев, существенно отличалась формой корпуса. Практически корабль был построен по другому теоретическому чертежу. Форштевень и ахтерштевень имели другой наклон, завал надводного борта в средней части корабля был другой формы (более прямой в районе ватерлинии), более полные обводы надводной части в корме, отсутствовала подводная деревянная и медная обшивка.

Как уже отмечалось, «Пересвет» отличался от своих собратьев наличием боевого марса на грот-мачте. На «Ослябя» от второго боевого марса отказались, и заказанная для этого корабля грот-мачта с марсом была установлена на «Победе» в качестве фок-мачты. «Победу» от «Ослябя» по внешнему виду можно отличить по расположению стенег относительно мачт: на «Победе» стеньги впереди мачт, на «Ослябя» — сзади. Кроме того, на кормовом мостике «Ослябя» за грот-мачтой установлен кормовой машинный телеграф, а на верхней палубе — металлическая рубка для беспроволочного телеграфа. На «Ослябя» и «Победе» удлинен кормовой мостик и устроены крепления для коечных сеток. «Ослябя», в отличие от других, имел переходные мостики над навесной палубой, по которым можно было пройти с носового мостика на кормовой. На кораблях Балтийского завода ахтерштевень к килю крепился на болтах, а на «Ослябя» — на заклепках. На «Пересвете» настил верхней палубы был сделан из сосновых досок, на «Ослябя» — из тиковых.

Два носовых прожектора у «Ослябя» и «Победы» находились на носовом мостике, а у «Пересвета» — на салинге фок-мачты. Два средних прожектора располагались по бортам на коечных сетках, у «Пересвета» — напротив первой дымовой трубы, на «Ослябя» — у третьей. У «Победы» же средняя пара прожекторов была на площадке спереди средней дымовой трубы. Кормовая пара прожекторов на «Пересвете» находилась на площадке внизу грот-мачты, на «Победе» — там же, но один над другим, на «Ослябя» — в самом конце кормового мостика. Запасные якоря на «Пересвете» находились на полубаке, а на «Ослябя» и «Победе» — по бортам в носовой части. Шесты противоминных сетей, как правило, на «Пересвете» по-походному заваливались в нос, у двух других кораблей — в корму, хотя шарнирное устройство позволяло разворачивать шесты в обе стороны.

Отличалась на «Победе» и форма башен главного калибра. Различия в установке 47-мм пушек показаны в разделе об артиллерии, шлюпок и катеров — в разделе о плавсредствах.

«Пересвет» обошелся казне в 10,54 млн, «Ослябя» — в 11,34 млн, «Победа» — в 10,05 млн руб. При одинаковой стоимости брони (1,34 млн), вооружения (1,62 млн) и механизмов (3,1 млн), стоимость работ Нового Адмиралтейства по постройке «Ослябя» составила 5,3 млн, что было на 1,3 млн дороже «Победы» постройки Балтийского завода. Все три корабля построены с перегрузкой: «Пересвет» — на 1136 т (9 %); «Ослябя» — на 1734 т (13,6 %), «Победа» - на 646 т (5 %). В результате осадка «Пересвета» с нормальным запасом угля составляла 8,43 м вместо 7,93 м по проекту. Верхняя кромка главного броневого пояса возвышалась над водой всего на 40 см вместо 91 см. При полном же запасе угля водоизмещение достигало 14 790 т, осад-

он мог бы быть оправдан при безусловном превосходстве над противником — для добивания его отступающих сил или для боя с крейсерами. Существенным недостатком корабля адмирал считал и расположение казематов, сильно ограничивающих углы обстрела 152-мм орудий, и незащищенность 75-мм орудий.14 В принципе адмирал был прав, к тому же в ходе эксплуатации и боевого применения обнаружились и другие недостатки. При проектировании считалось, что при попадании снарядов в незащищенные броней оконечности выше броневой палубы объем затопленных отсеков будет небольшим и не приведет к значительному увеличению посадки корабля. Помещения ниже броневой палубы по замыслу конструкторов со стороны бортов должны быть защищены скосами и толщей воды. Практика показала, что этот расчет оказался несостоятельным. Не оправдались и надежды на дальнобойность новых 254-мм орудий. Увеличение угла возвышения с 15 до 35° должно было обеспечить дальность в 120 кабельтовых. Но практически, из-за стремления максимально облегчить конструкцию, прочность стволов оказалась недостаточной. В связи с этим пришлось уменьшать заряд, усиливать конструкцию и ограничить максимальный угол возвышения 20°. В результате максимальная дальность стрельбы «Победы» была всего 88, «Пересвета» — 95, а «Ослябя» — 115 кабельтовых.

Энергетическая установка кораблей на практике оказалась неэкономичной и имела повышенный расход угля. Из опыта плаваний выяснилось, что броненосцы этого типа расходуют в сутки 100-114 т угля при скорости хода 12 уз. Для сравнения: «Цесаревич» расходовал 76 т в сутки при той же скорости. Это ограничивало дальность плавания 5000 миль вместо 6860 по проекту, и то в хорошую погоду. Имели недостатки и вспомогательные механизмы, корабельные системы.

В то же время корабли типа «Пересвет» имели и ряд преимуществ по сравнению с предыдущими проектами. Высокий удлиненный полубак обеспечивал действие носовой башни в свежую погоду. Принципиально новая схема автономной водоотливной системы стала образцом для последующих проектов кораблей отечественного флота.

Чем дальше продвигалась постройка, тем больше руководство Морского ведомства привыкало к тому, что эти корабли не крейсера, а полноценные эскадренные броненосцы. С уходом в отставку адмирала Н.М. Чихачева — крестного отца и апологета — «крейсерский компонент» их назначения стал забываться. Конечно, при этом сказались и нехватка эскадренных броненосцев, и большие размеры красавцев-кораблей данного типа. Во время Русско-японской войны эти броненосцы входили в соединения под командованием адмиралов, которые или не знали, или не разделяли идей, положенных в основу их проектирования.

В Порт-Артуре «Пересвет» и «Победа» были поставлены в один строй с «Цесаревичем», «Ретвизаном» и другими «настоящими» броненосцами под 305-мм снаряды главных сил противника. Также и «Ослябя» при Цусиме занял почетное, но ставшее для него роковым пятое место в кильватерной колонне вслед за эскадренными броненосцами типа «Бородино». Если сосредоточенный огонь нескольких кораблей противника выбивал из строя броненосцы с полным броневым поясом по ватерлинии и качественно лучшей броней («Цесаревич», «Князь Суворов»), то он был безусловно смертелен для кораблей типа «Пересвет». Напомним, что у последних бронирование и артиллерия были сознательно принесены в жертву для увеличения дальности плавания и скорости. Способность использовать оптимальным образом сильные стороны оружия, техники, кораблей и уменьшить негативное воздействие слабых сторон в бою определяет тактическое мастерство, искусство флагмана, командира. На основании трагической судьбы кораблей типа «Пересвет» и отрицательного опыта их использования в Русско-японской войне было бы неправильно выносить осуждающий приговор идеям, заложенным в проект. Нельзя судить о качестве калькулятора по отрицательному опыту забивания им гвоздей: его использовали не по назначению. Также не по назначению применялись корабли типа «Пересвет».

P.M. Мельников в своей работе о кораблях этого типа привел мнение адмирала В.А. Белли о том, что корабли типа «Пересвет» «следует считать предшественниками класса линейных крейсеров».15 Вряд ли с уважаемым адмиралом можно согласиться. Линейные крейсера превосходили современные им линкоры в скорости и незначительно уступали в артиллерии. Корабли же типа «Пересвет» имели скорость, равную скорости современных эскадренных броненосцев, и поэтому не могли уйти от сильнейшего противника. Так что общее у «Пересветов» с линейными крейсерами не достоинство — скорость, а недостаток — ослабленное бронирование. Когда наши корабли проектировались, идея превосходства в скорости над современными броненосцами (1894-1895 гг.) действительно принималась в расчет. Но когда они вошли в строй, броненосцы по скорости уже их догнали. Предтечей линейных крейсеров как по тактическим свойствам, так и по использованию в боевых действиях гораздо с большим основанием можно считать противников «Пересветов» — японские броненосные крейсера.

Первые походы «Пересветов»

23 июля 1901 года в Кронштадте был произведен расчет водоизмещения «Пересвета». При осадке носом 7,73 и кормой 8,52 м водоизмещение составляло 12 781,5 т. Однако при этом до полной штатной нагрузки не доставало 2008 т. Расчетное полное водоизмещение при осадке на ровный киль в полном грузу 9,1 м должно было достигнуть 14 789,7 т.1611 октября 1901 года «Пересвет» под командованием командира капитана 1 ранга Н.С. Королева вышел из Кронштадта на Дальний Восток. Переход по Балтике проходил благополучно, но вечером 18 октября броненосец сел на мель в проливе Большой Бельт около Ньюборга и был снят с помощью датских буксиров только через 32 часа. Осмотр водолазами показал, что мостами сорвана медная обшивка, в районе 66-67, 73-75, 86-87-го шп на днище три вмятины со стрелкой прогиба до 50 мм. Течи не наблюдалось, и поход продолжили. В море определили режим экономического хода: при 10 работавших котлах и двух бортовых машинах скорость 10-10,5 уз и расход угля около 100 тв сутки.

19 ноября корабль был введен в док в Тулоне, где он ремонтировался месяц. 15 января 1902 года «Пересвет» пришел в Порт-Саид, имея в угольных ямах всего 150 т угля. При этом осадка носом составляла 7,63 м, кормой — 8 м. Для прохода же Суэцким каналом она вто время не должна была превышать 7,8 м, поэтому пришлось корабль выравнивать на ровный киль перемещением ряда грузов. При проходе канала «опять подтвердилось замеченное еще в Кронштадте, что при малой глубине корабль, вообще очень послушный и поворотливый, совсем теряет эти свойства (перестает слушаться руля)».17

Далее «Пересвет» благополучно пересек Красное море, Индийский океан и с заходами в Аден, Коломбо, Батавию и Гонконг 5 апреля 1902 года прибыл в Порт-Артур. При плавании в жарком климате выяснились недостаточность вентиляции, малые размеры лазарета в жилой палубе. В помещении кормовых динамомашин даже при усиленной вентиляции температура достигала 49 °С, носовых динамомашин — 53°, в хлебопекарне до 60°, в лазарете до 33°, в машинных отделениях было внизу до 35°, а вверху до 52 °С. Переход через Индийский океан оказался очень тяжелым для машинистов и кочегаров. В Суэце и Адене было невозможно сделать больших запасов пресной воды. Поэтому пришлось добавлять для питания котлов соленую воду, так как испарители из-за большой солености воды не обеспечивали необходимого количества пресной.

По свидетельству младшего судового врача К.Н. Кречунеско, в передающей радиостанции имелись две спирали, дававшие каждая искру в 30 см. «Одной из этих спиралей воспользовались, чтобы устроить Рентгеновский аппарат в телеграфной каюте. Так как ток в Круксовой трубке18 идет от столь сильного источника, что эффект действия х-лучей прекрасный, и получаемые изображения до того отчетливы, что видны все подробности костей. Во время плавания не раз приходилось прибегать к радиографии с диагностическими целями».19

Переходу «Пересвета» на Дальний Восток минный офицер броненосца лейтенант великий князь Кирилл Владимирович посвятил несколько страниц в своих воспоминаниях. Приведем несколько фрагментов без комментариев: «“Пересвет” был странным судном, не менее странным, чем его судьба и судьба всех тех, кто служил офицерами на его борту. Этот корабль был спроектирован как нечто среднее между крейсером и линкором и преуспел лишь в том, что лишился преимуществ и того и другого: он оказался слишком тяжелым и неповоротливым для крейсера и слишком маломощным для линейного корабля.

Следует отметить, что вина за некоторые неудачи в кораблестроении лежала не на проектировщиках, а на самом Адмиралтействе, которое, прежде всего, стремилось выпускать новые типы кораблей со всевозможными новшествами, не имея при этом четкого представления об их целевом назначении. Конструкторы же у нас были превосходные, и когда им предоставляли свободу действий, они неизменно добивались успеха. Они были вполне способны создавать такие корабли, как «Россия», которая поразила мир и, если говорить о судах дальнего плавания, в известной степени явилась началом революции в кораблестроении.

Офицеры, прикомандированные к “Пересвету", в большинстве своем были безнадежными недоучками. По-видимому, Адмиралтейство абсолютно ничем не руководствовалось в своих назначениях и выбрало их наугад. Так, например, абсолютно некомпетентный командир корабля, которого перевели из Черноморской эскадры, был вынужден обучаться навигации во время плавания. Вполне возможно, что его назначение явилось чистой случайностью, поскольку говорили, что раньше он командовал “легким судном”!

Вероятно, в одном из департаментов Адмиралтейства произошла какая-то путаница — канцелярская ошибка или случайная перестановка имен, так как остальные офицеры "Пересвета” ничуть не уступали в неопытности своему командиру. Все это находилось в явном противоречии с установившейся практикой назначения на новые корабли первоклассных офицеров и моряков.

Командир корабля был настолько беспомощным и невежественным, что его пришлось обучать пользованию телеграфом. Абсолютно все легло на плечи капитана первого ранга, который вместе с небольшой группой настоящих специалистов стал нашим спасением. Только благодаря ему нам удалось дойти до Дальнего Востока. Без него, лейтенанта Кубе, артиллерийского офицера Дмитриева и офицера-навигатора Дурново мы бы никогда не справились с аварией, которая произошла вскоре после выхода из Кронштадта.20

Атмосфера беспомощности, царившая на борту, непрестанный шум и множество других малоприятных вещей не вселяли особого оптимизма на будущее. Такое плавание было чревато как неожиданными, так и постоянно сопутствующими опасностями. Могло случиться все, что угодно, и речь идет не о привычных морских опасностях, с которыми любой моряк знает как бороться, а о гораздо более серьезных опасностях, порождаемых непредсказуемой человеческой глупостью.

Повсюду царил дух дилетантизма и профессиональной несостоятельности. Двигатели, как и все остальное на борту, работали плохо».21

Во время восьмимесячного перехода проводились стрельба минами на среднем ходу и подготовительная стрельба из ружей на берегу, артиллерийских стрельб 254 и 152-мм калибрами не проводилось. Начальник эскадры Тихого океана вице-адмирал Н.И. Скрыдлов произвел смотр прибывшего броненосца. Великий князь Кирилл Владимирович описал его так: «Вскоре после прибытия нас принял командующий эскадрой адмирал Скрыдлов и устроил бурную сцену по поводу нашей нерадивости и беспомощности. Он метал громы и молнии в адрес нашего командира, который, право же, был неплохим малым и, несмотря на свое неумение, пользовался нашим расположением. Адмирал бушевал на глазах у всей команды, что было ошибкой, и притом опасной.

По его мнению, которое он тут же выложил в самых непарламентских выражениях, ни мы, ни наш корабль никуда не годились. Мы были самыми отъявленными и безнадежными профанами, какие когда-либо ступали на борт корабля, а командир — хуже всех! Он обвинял нас во всех смертных грехах и кричал, что от нас нигде не будет проку. О чем только думали в России, отправляя корабль с такими бездарями на борту! “...” Командир, конечно, не был Дрейком, но многие из обвинений Скрыдлова было бы уместнее адресовать Адмиралтейству. Нельзя забывать, что наш корабль был совершенно новым, прямо со стапелей, и у нас не хватило времени научиться маневрировать кораблем. Можно ли было ожидать, что мы сразу же начнем правильно выполнять все маневры? Ведь они требуют чувства локтя, а для этого необходима долгая совместная практика. Каждый корабль и каждый флот имеют свою четко выраженную индивидуальность, и только мастерство и терпение способны обеспечивать четкое и слаженное взаимодействие».22

В своем донесении в Петербург начальник эскадры так оценил новейший корабль флота и его состояние: «на “Пересвете” полное отсутствие какой-либо подготовки и порядок службы на нем оставляет желать многого».23

В августе 1902 года специальная комиссия осмотрела в доке во Владивостоке стальные болты, скрепляющие бронзовый ахтерштевень с килем. В результате образования электрической пары между медной обшивкой, бронзой ахтерштевня и стальными болтами при действии морской воды большинство головок оказались сильно разъеденными. Осмотр отверстий показал, что часть болтов просто забита в отверстия как нагели без резьбы, а некоторые на резьбе, но нарезка не в стальной обшивке киля, а в бронзовом ахтерштевне. Одно из отверстий оказалось просверленным наполовину и закрытым стальной пробкой на резьбе. Для устранения дальнейшего разъедания болтов комиссия решила закрыть все головки их с каждой стороны одной общей медной планкой, крепящейся к бронзовому ахтерштевню небольшими болтами на резьбе. Для обеспечения водонепроницаемости планки намечалось поставить на резиновом растворе.

В связи с результатами этого осмотра начальник Балтийского завода К.К. Ратник давал объяснения главному инспектору кораблестроения, при этом он утверждал, что нарезка болтов съедена коррозией, болты отпускаются со склада по числу, и между нарезанными болтами принять ненарезанные невозможно. Нарезанный болт забить в ненарезанное отверстие нельзя. «Считаю долгом присовокупить, что обшивка тиком подводной части «Пересвета» была поручена самым надежным людям плотничьего цеха, а крепление ахтерштевня с килем производилось под наблюдением также самых опытных и надежных людей судостроительного цеха, вследствие чего, приписать вышеозначенные недочеты небрежности и невниманию во время работы не считаю возможным».

С 30 сентября по 2 октября 1902 года «Пересвет» участвовал в гонках броненосцев по маршруту Нагасаки — Порт-Артур. За 36 ч перехода корабль показал среднюю скорость в 15,7 уз, обогнав «Севастополь» и «Полтаву».

В январе — феврале 1903 года «Пересвет» совершил плавание с заходами в порты Японии и Кореи, в том числе Йокогаму и Нагасаки. В последнем порту броненосец прошел докование. В сентябре 1903 корабль пришел из Владивостока в Порт-Артур.

По указанию императора Николая II броненосец «Победа» должен быть подготовлен для участия в торжественных мероприятиях коронации английского короля Эдуарда VII к 30 мая 1902 г. Внешний вид новейшего корабля русского флота был доведен до совершенства, но механизмы и системы еще не были достаточно изучены личным составом. Имелись и конструктивные недостатки. «21 июня броненосец вступил в Немецкое море. Сравнительно небольшое волнение (5 баллов) выяснило полную непригодность деревянных полок для сетевого заграждения. На наветренном борту почти по всей длине судна они оказались выломанными».24

Расход угля превысил все мыслимые пределы, по прибытии в Англию корабль имел далеко не парадный вид. В связи с этим по указанию Управляющего морским министерством старший офицер «Победы» лейтенант А.А. Реммерт составил докладную записку, в которой сообщил, что на переходе в Портленд броненосец израсходовал 1400 т угля, и во время плавания стоял вопрос: дойдет ли броненосец со своим запасом угля до места назначения. В Портленде приняли 300 т угля для перехода в Портсмут. Во время перехода зола и сажа из труб покрывали горками палубу, набирались в жилые помещения. Находиться на юте было невозможно — дым и золу несло в глаза. Из-за тумана и дождя зола и сажа расплылись по бортам и надстройкам. В Англии выкрасили весь корпус в белый цвет, но на обратном пути все повторилось.25

Тем не менее «Победа» приняла участие в коронационных торжествах в Англии, достойно представив Российский императорский флот. Затем 24 июля 1902 года корабль участвовал в военно-морском параде на рейде Ревеля в честь встречи императора Николая II с кайзером Вильгельмом II.

После первых «парадных» походов броненосец ввели в док. Оказалось, что все четыре лопасти правого винта и одна левого погнуты. После исправления повреждений броненосец завершил испытание артиллерии и минных аппаратов и вместе с крейсером «Богатырь» присоединился в Либаве к отряду контр-адмирала Э.А. Штакельберга. 31 октября отряд в составе двух броненосцев и трех крейсеров вышел в поход на Дальний Восток. Из-за неисправностей в механизмах по вине плохо подготовленной машинно-котельной команды «Победа» осталась в Пирее.

Помощник начальника Балтийского завода инженер-механик И.П. Павлов, прибывший в Пирей на броненосец, писал в рапорте, что «командир “Победы” не мог раздобыть, несмотря на хлопоты, в Кронштадте другого персонала за неимением таковых. Старший судовой механик смещал некоторых из кочегарных унтер-офицеров с их оклада на низший за полное незнание дела или за неряшливое отношение к нему. Стало ясно, почему котлы пришли так быстро в такое изумительно частью испорченное, заржавленное состояние... приглядываясь во время сдаточных заводских проб к личному машинному персоналу на судах флота, я просто изумлен почти полным несоответствием его применительно к таким сложным и дорогостоящим механизмам, каковыми им приходится управляться. Слабость и несоответствие этого персонала есть почти факт всеобщий на судах нашего флота».26

Ремонт «Победы» затянулся, и только 27 марта броненосец вышел из Пирея и в июне 1903 года присоединился кпорт-ар- турской эскадре. При подходе к Порт-Артуру радиосвязь с ним была установлена на расстоянии 35 миль. В июле корабль в составе эскадры пришел во Владивосток, где прошел доковый осмотр и ремонт, а в середине сентября вернулся в Порт-Артур. В октябре «Пересвет» и «Победа» вступили в вооруженный резерв.

«Пересвет» и «Победа» в Порт-Артуре

18 января 1904 года броненосцы начали кампанию и вышли на внешний рейд, а 21 января участвовали в походе эскадры к мысу Шантунг и вернулись вечером 22 января. На «Пересвете» держал свой флаг младший флагман контр-адмирал князь П.П. Ухтомский.

В ночь с 26 на 27 января на «Победе» шла погрузка угля, и корабль был освещен электрическими люстрами. Атаковавшие эскадру японские миноносцы выпустили по броненосцу две торпеды, которые прошли у самой кормы. Как только прогремели взрывы первых вражеских торпед, на «Победе» пробили тревогу, включили прожектора и открыли огонь по обнаруженному японскому миноносцу. С броненосца были спущены шлюпки для оказания помощи поврежденным кораблям. Одна торпеда, обнаруженная у борта «Победы», была поднята стрелой и разоружена на палубе. Орудия «Победы» выпустили 80 снарядов: два 152-мм, 18  — 75-мм, 60 — 47-мм.

Когда японские миноносцы атаковали стоявшие на внешнем рейде корабли эскадры, контр-адмирал Ухтомский долго не верил в происходящее, несмотря на взрывы и стрельбу с других кораблей. Адмирал приказал спустить вельбот и сам направился к подорванному торпедой «Ретвизану». Только убедившись лично в повреждении броненосца и вернувшись на «Пересвет», он приказал направить катера и шлюпки на помощь к торпедированным кораблям.

Утром 27 января при приближении японского флота к Порт-Артуру русские корабли снялись с якоря. «Победа», вступившая в строй третьим броненосцем вслед за «Петропавловском» и «Полтавой», приняла участие в бою с японским флотом. Орудия корабля выпустили 303 снаряда: семь 254-мм, 66 — 152-мм, 230 — 75-мм. В корабль попало два снаряда: один 305-мм фугасный пробил палубу среза у кормового 152-мм орудия между 89 и 90 шп и, разорвавшись, уничтожил две каюты, причинив много мелких повреждений осколками. Второй снаряд калибра 76-мм также попал в палубу, повредив паровой катер.

«Пересвет» шел последним в кильватерной колонне русских броненосцев, ведя огонь сначала левым, затем правым бортом по всем японским броненосцам и броненосным крейсерам по очереди. В бою его орудия выпустили 308 снарядов (17 — 254-мм, 86 — 152-мм, 205 — 75-мм). Попаданий и повреждений броненосец не имел. Следующую ночь эскадра провела на внешнем рейде в готовности к отражению атак миноносцев и днем 28-го начала заходить на внутренний рейд. Шедший последним «Пересвет» в проходе сел на мель, и хотя был быстро снят с помощью портовых буксиров, но в связи с окончанием прилива вынужден был остаться еще на одну ночь на внешнем рейде. С выходом из строя в результате торпедных попаданий двух лучших броненосцев эскадры: «Цесаревича» и «Ретвизана» — русская эскадра оставалась пассивной и стояла в гавани. Только с приездом нового командующего вице-адмирала С.О. Макарова ее деятельность активизировалась. 27 февраля состоялся первый выход эскадры в море под командованием Макарова.

9 марта во время бомбардировки Порт-Артура с моря 254-мм орудия «Пересвета» и «Победы» открыли огонь через Ляотешань. По свидетельству наблюдателей, один снаряд попал в броненосец «Фудзи», после чего японцы прекратили бомбардировку. «Пересвет» и «Победа» после этого вышли на рейд и присоединились к остальной эскадре, но японцы боя не приняли и отошли от Порт-Артура.

13 марта во время выхода эскадры к островам Мяотао «Пересвет» отстал от впередииду- щего мателота. Чтобы сократить расстояние, командир увеличил ход до полного, но маневр не рассчитал. Форштевень «Пересвета» под углом 20° ударил в кормовую часть левого борта броненосца «Севастополь». Оба корабля получили повреждения, и эскадра вернулась в гавань. Командир «Пересвета» капитан 1 ранга Бойсман получил выговор в приказе командующего.27

Утром 14 марта «Победа» в составе эскадры вышла в море навстречу японскому флоту. Японцы убедились, что в ходе ночной атаки пароходов-брандеров закупорить выход не удалось, и ушли в море. «Пересвет» в этот день в море не выходил, устраняя повреждения.

31 марта вице-адмирал Макаров вывел эскадру в море. При выходе «Пересвет» сел на мель в проходе и из-за этого отстал от других кораблей. Когда броненосец присоединился к эскадре, Макаров уже повернул назад. Внезапно флагманский броненосец «Петропавловск» подорвался на мине и затонул. В командование вступил находившийся на «Пересвете» контр-адмирал П.П. Ухтомский, который приказал поднять сигнал эскадре построиться в кильватер за «Пересветом». В момент перестроения разворачивавшаяся на створе «Победа» в 10 ч 10 мин подорвалась на мине. Взрыв произошел с правого борта в отделении носовых угольных ям, разрушив борт от 54 до 58-го шп. Центр пробоины размерами 8x5,3 м находился в пяти метрах ниже ватерлинии. Вода затопила угольную яму № 6 между 49 и 54-м шпангоутами и яму № 7 между 54 и 58-м шпангоутами и два отделения нижнего бортового коридора между 49 и 58-м шп. Далее распространение воды было задержано водонепроницаемыми переборками. «Победа» приняла 550 т воды и получила крен 6° на правый борт. Корабль застопорил ход, команда начала готовить к спуску плавсредства. Полагая, что причина взрыва — атака подводной лодки, расчеты орудий открыли огонь по воде. Стрельбу подхватили остальные корабли эскадры. Убедившись в исправности машин и рулевого управления, командир приказал прекратить спуск шлюпок, дал ход и направил броненосец к проходу на внутренний рейд. В проходе у маяка корабль встретили портовые буксиры, ввели его в Восточный бассейн и поставили к стенке. В связи с тем, что порт-артурский док был слишком мал для броненосцев, началась подготовка кессона по опыту работ на получивших торпедные попадания в первый день войны эскадренных броненосцах «Цесаревич» и «Ретвизан».

2 апреля у Порт-Артура появились японские броненосные крейсера «Ниссин» и «Касуга» и из своих дальнобойных орудий начали обстрел города и внутреннего рейда. Стрельбу корректировали по радио крейсера «Такасаго» и «Кассаги», державшиеся напротив прохода. Ответный огонь открыли башни «Пересвета». Один выстрел сделала и кормовая башня «Победы», но получился большой недолет. Радиостанция «Победы» работала на передачу для создания помех корректировке стрельбы японских кораблей.

В создании помех радиопередачам японских кораблей кроме «Победы» участвовала крепостная радиостанция Золотой Горы. В приказе министра обороны РФ № 185 от 3 мая 1999 года 15 апреля (нового стиля) объявлен Днем специалиста радиоэлектронной борьбы. 31 мая 2006 года в Указе Президента России этот день включен в перечень профессиональных праздников.

«Пересвет» выпустил 10 фугасных и 18 чугунных 254-мм снарядов. Стрельба велась с дистанции около 90 кб, и при этом башни получали значительные сотрясения. Также выяснилось, что при углах возвышения в 25-30° ненадежно работала система электрической подачи. Японский снаряд попал в броню «Пересвета» ниже ватерлинии, но не разорвался.

За храбрость во время этой бомбардировки на броненосец «Пересвет» было выделено шесть знаков военного ордена (Георгиевских крестов) для раздачи по усмотрению командира, на «Победу» — один.

В ночь на 20 апреля японцы предприняли третью попытку заграждения выхода из Порт-Артура путем затопления нагруженных камнями пароходов-брандеров. Паровой катер с «Пересвета» под командованием мичмана В.А. Беклемишева выпустил мину из метательного аппарата в японский брандер и открыл огонь из 37-мм пушки и винтовок по японским морякам, пытавшимся уйти в море на шлюпках. Паровой катер с «Победы» под командованием прапорщика Н.А. Добржанского также выпустил мину в другой брандер.

«Победа» была переставлена под Золотую Гору в ожидании ремонта. 29 апреля под пробоину подвели кессон. Перед этим с броненосца сняли и установили на берегу девять 152-мм и одно 75-мм орудие. 5 июня пробоина была заделана деревянными брусьями, и через день кессон отвели от борта, но вода продолжала поступать внутрь корпуса. Тогда пазы залили цементом и загрузили это место углем.

Пока на броненосце заделывали пробоину, минный катер под командой мичмана И.И. Рен- гартена с прапорщиком Ч.Б. Дейчманом и девятью матросами-добровольцами 2 июня вышел в поход к Дальнему, но сел на камни. Сняться удалось самостоятельно, но время было потеряно, и катеру пришлось возвратиться в Порт-Артур.

После гибели вице-адмирала Макарова выходы эскадры в море прекратились. Японцы высадили десант на Ляодунский полуостров, отрезали Порт-Артур, взяли укрепленную Кинджоускую позицию и подошли непосредственно к крепости. Эскадра начала готовиться к прорыву во Владивосток, выход предполагался на 7-е, затем на 8 июня, но из-за неготовности артиллерии «Победы» его отложили на 10-е. Командир броненосца капитан 1 ранга В.М. Зацаренный заболел тропической лихорадкой и был заменен командиром крейсера «Паллада» капитаном 1 ранга B.C. Сарнавским, хотя Зацаренный оставался на борту. 10 июня 1904 года эскадра вышла в море, намереваясь прорваться во Владивосток. На многих кораблях отсутствовали снятые на береговой фронт или во время ремонта орудия. «Пересвет» имел только восемь 152-мм пушек, а «Победа» — три 152-мм и пятнадцать 75-мм. При появлении главных сил японского флота контр-адмирал В.К. Витгефт повернул назад. При возвращении броненосец «Севастополь» подорвался на мине. Эскадра осталась на ночь на внешнем рейде.

В наступившей темноте «Пересвет» и «Победа» принимали участие в отражении атак миноносцев противника. «Победа» израсходовала восемь 254-мм, 17 — 152-мм, 92 — 75-мм и 174 — 47-мм снарядов. Орудия «Пересвета» выпустили семь 254-мм, 61 — 152-мм, 150- 75-мм и 426 — 47-мм снарядов.

В ночь на 13 июля минный катер броненосца «Победа» под командованием мичмана Ренгартена и прапорщика Ч.Б. Дейчмана в бухте Тахэ атаковали японский миноносец с расстояния 1-1,5 кб. На следующую ночь катер «Победы» выходил в море в паре с катером броненосца «Ретвизан». Паровые катера и шлюпки броненосцев занимались тралением мин на внешнем рейде. В тралении участвовали с «Пересвета» капитан 1 ранга В.А. Бойсман, лейтенант П.П. Остелецкий, штабс-капитан Н.И. Лизоблюдов, мичманы Д.Г. Андросов, Г.Г. Греве, B.C. Денисов, А.А. Рыжей.

С «Победы»: капитан 1 ранга В.М. Зацаренный, лейтенанты С.Р. Магнус, С.Н. Тимирев, мичманы С.Н. Власьев, Н.А. Арбенев, прапорщик Н.А. Добржанский.

В середине июля японские войска подошли к Порт-Артуру на дальность стрельбы башенных орудий русских броненосцев. «Пересвет» и «Победа» включились в артиллерийский обстрел противника по заявкам сухопутных войск. Японцы, заняв Волчьи Горы, 25 июля произвели первую бомбардировку Порт-Артура с суши из 120-мм орудий. 25, 26 и 27 июля орудия броненосцев вели огонь. В это же время, невзирая на обстрел противником, продолжались работы по установке орудий с подорвавшегося на мине крейсера «Баян» и принимались запасы для новой попытки прорыва. 27 июля в «Пересвет» попало два 120-мм снаряда, и один — в стоявший у борта кран, грузивший 152-мм орудия. Первый снаряд пробил задний мостик и верхнюю палубу, разорвался в верхней батарее, смертельно ранив вестового П.Г. Дудника и ранив двух матросов. Второй, пробив верхнюю палубу и борт, разорвался в командирской каюте и осколками пробил следующую палубу в каюте священника, «сильно напугав последнего».

В это же время активно действовали минные катера, устраивая засады японским миноносцам в близлежащих к Порт-Артуру бухтах. Корабли также выделяли свои катера и для обеспечения тральных работ. На «Победе» недоставало одного 152-мм орудия и одного 75-мм. К трем казематным орудиям не успели подогнать щиты. С правого борта имелась заделанная деревянными брусьями пробоина, полученная 31 марта. Капитан 1 ранга Зацаренный выздоровел и вступил в командование кораблем. На «Пересвете» успели установить на места орудия и щиты, но весь личный состав, включая комендоров, был чрезвычайно утомлен напряженными работами накануне выхода.

На рассвете 28 июля корабли русской эскадры начали выходить на внешний рейд и, построившись в строй кильватера, направились в море вслед за тралящим караваном.

«Победа» шла третьей в строю броненосцев, «Пересвет» следом — четвертым. Эскадра была готова к бою. На верхней палубе и на мостиках лежали спасательные круги, пояса и койки; катера и шлюпки на кильблоках не были закреплены, чтобы в случае гибели корабля свободно всплыть. Около полудня произошел первый бой на контркурсах с главными силами японского флота. «Пересвет» первым открыл огонь из носовой башни с расстояния около 65 кб. В этой фазе боя в него попал один 305-мм снаряд, выведший осколками из строя правое кормовое 152-мм орудие.

Во время первой фазы боя броненосец «Победа» не получил значительных повреждений. Во время перерыва сражения несколько матросов спускались за борт и привязали поврежденные шесты противоминного заграждения, сети с которых свисали в воду.

Во второй фазе боя японские броненосцы обгоняли русскую колонну с правого борта и сосредоточили огонь на флагманских кораблях — «Цесаревиче» и «Пересвете». Оба корабля получали многочисленные попадания, имели повреждения и несли потери.

305-мм снаряд попал в фок-мачту «Пересвета» выше штурманской рубки и уничтожил дальномер Бара и Струда, после чего измерение дистанции до цели производили микрометром Люжоля.

Снаряд крупного калибра попал в носовую башню, вывел из строя левое орудие. Погибли башенный командир лейтенант Салтанов, старший комендор Шевченко и комендор Вдовицкий, несколько человек были ранены. Носовая башня была заклинена угольником мамеринца, и правое 10-дм орудие стреляло при ручной горизонтальной наводке.

Несмотря на сосредоточенный огонь, на «Пересвете» с некоторыми повреждениями удавалось справиться еще во время боя. Так, через полчаса была пущена в ход средняя машина, которую пришлось остановить для очистки от множества осколков, проникших сквозь броневые решетки после взрыва снаряда, попавшего в траверз кормовой боевой рубки. Во время исправления не раз повреждавшихся систем электрической подачи боеприпасов беспрерывно действовала ручная. В бою успели исправить поврежденные приводы 254-мм орудия в носовой башне и отремонтировать пять 152-мм орудий. Экипаж на всех постах действовал выше всяких похвал. Комендор Давыдов два раза вылезал за борт разрядником для разрядки заклинившего 6-дм затвора.

Комендор Галатов и гальванер Темников, оставшись вдвоем в носовой башне после гибели или ранения товарищей, перевели башню на ручное действие, доложили по переговорной трубе о происшедшем в боевую рубку и продолжили стрельбу из правого орудия. Минный квартирмейстер Громов «носился по всему броненосцу и умело замыкал рубильники и исправлял цель».28

На «Победе» носовую башню пришлось поворачивать далеко за траверз, в результате от выстрелов снесло все, что находилось на правом крыле мостика. Основная масса японских снарядов давала недолеты, иногда очень большие, или перелеты.

Внезапно «Цесаревич» вышел из строя влево и продолжал описывать циркуляцию. «Пересвет» уменьшил ход и последовал сначала за ним, но после того как был разобран сигнал о том, что адмирал передает командование, попытался повести эскадру за собой. Однако на броненосце были сбиты обе стеньга, а сигналы, привязанные к поручням мостика, другими кораблями не разбирались и не выполнялись. Строй нарушился, корабли смешались.

С наступлением темноты броненосцы, кроме «Цесаревича», повернули назад к Порт-Артуру, отражая атаки японских миноносцев.

Средняя и задняя дымовые трубы «Пересвета» были настолько повреждены двумя попаданиями 305-мм снарядов, что в котлах резко упала тяга, и корабль вынужден был сбавить скорость. Возросший расход топлива ставил под сомнение возможность дойти до Владивостока.

29 июля «Пересвет» и «Победа» вместе с остальными вернувшимися кораблями вошли в гавань.

В бою 28 июля «Пересвет» израсходовал 109254-мм (9 бронебойных и 100 фугасных), 720 — 152-мм (60 бронебойных и 660 фугасных), 315 — 75-мм и 755 — 47-мм снарядов. Носовая башня сделала 43 выстрела, кормовая — 66. На «Пересвете» убит один офицер — командир носовой башни лейтенант А.В. Салтанов — и 12 матросов. 69 человек было ранено, в том числе и командир капитан 1 ранга В.А. Бойсман, получивший осколочные ранения в плечо, живот и ногу. Получив первую помощь, он уже через 10 минут вернулся в боевую рубку и продолжал командовать кораблем до ввода его в Западный бассейн и постановки на бочки. После этого командир был отправлен на госпитальное судно «Монголия», а в командование кораблем вступил лейтенант А.А. Дмитриев 5-й.29 Всего корабль получил около сорока снарядов. Через пробоину в жилой палубе впереди носовой переборки вода затопила носовое помещение на 45 см.

Вторая большая пробоина в той же палубе располагалась за переборкой. Через нее вода попадала в жилую палубу и поступала в подбашенное отделение, погреба, отделение подводных минных аппаратов и динамо-ма- шин. Последние были остановлены, личный состав выведен наверх. В связи с прекращением подачи электроэнергии носовая башня перешла на ручное наведение и заряжание. Люки в погреба и подбашенное отделение были задраены и поступление воды прекратилось, но остававшиеся в них люди (около 25 человек) продолжали работу, будучи отрезанными сверху затопленными помещениями. Единственный выход был через башню по трубе подачи. Заделка пробоины на ходу вследствие волнения была невозможна. Еще один снаряд попал в этом же районе ниже ватерлинии, но не пробил брони, а лишь деформировал пять шпангоутов и переборку. Под носовым казематом 305-мм снаряд попал в угол броневой плиты и вдавил его на 0,6 м вглубь. Образовалась пробоина, через которую корабль принял около 160 т воды и получил крен на правый борт. Для его выравнивания в отсеки левого борта было принято такое же количество воды.

К концу боя броненосец стал плохо слушаться руля, при перекладке на борт медленно кренился в сторону, противоположную повороту. Вода, скопившаяся в носовых отсеках жилой палубы, перетекала в сторону крена, который увеличивался в результате этого до 8° градусов. Поняв, что в результате израсходования части боезапаса, угля, затопления некоторых помещений и наличия свободной поверхности воды остойчивость корабля опасно снизилась, командир приказал затопить отсеки междудонного пространства за исключением носовых. «Эффект был поразительный: броненосец вновь приобрел свои прежние мореходные качества».30

В носовую башню попало два крупных снаряда, которые вывели из строя часть личного состава и привод горизонтального вращения.

Ночью 57-мм снаряд с японского миноносца попал в ствол правого 254-мм орудия носовой башни и сделал выбоину глубиной 45 мм, чем вывел пушку из строя.

Всего при возвращении в Порт-Артур оставались исправными три 254-мм, восемь — 152-мм, 13 — 75-мм и 17 — 47-мм пушек. По механической части были выведены из строя два котла, и на некоторое время в конце артиллерийского боя выходила из строя средняя машина. Корабль имел большое количество повреждений в надстройках, рангоуте, такелаже: сбиты обе стеньги, сильно повреждены трубы, мостики, пробита навесная палуба. В целом можно утверждать, что если бы артиллерийский бой еще продолжался, то «Пересвет» погиб бы от повреждений в носовой небронированной части.

На некоторых кораблях эскадры во время боя находились жены офицеров. На «Пересвете» были Л.П. Непенина и О.А. Черкасова. Приведем выдержки из рассказа последней: «Все было хорошо на броненосце. Ничто не напоминало о том, что нам предстоит вступить в бой. На броненосце жизнь текла без особых изменений. Офицеры спокойны, матросы тоже. Все прехладнокровно исполняют свое дело. День на редкость хороший: тихий, солнечный. Поднялась на палубу. На палубе броненосца по обыкновению все сверкало чистотой. Я всматриваюсь и в офицеров, и в матросов, думала, что они внизу только так спокойны. Нет! Какими я их видела в кают-компании, такими они были и здесь. Только командир наш выглядел серьезней и озабоченней.

Когда показались японцы, задымились на горизонте трубы, все словно повеселели. Жутко было, когда шли минами. Я знала, что броненосец мог ежесекундно подорваться. А как мины прошли, на душе стало совсем легко. Когда узнали, что показались японцы, совсем уже не было страшно. Опять поднялась наверх. Долго шли рядом с японцами. Их отлично было видно. Когда же японцы начали понемногу отставать — совсем повеселела.

Воскресла надежда, что удастся пройти во Владивосток.

Потом пошло все хуже и хуже. Японская эскадра стала сближаться. Начался бой. Снаряды неслись с таким ревом и воем, рвались с таким ужасающим громом и грохотом, что бывали мгновения, когда казалось, что все кончено. Броненосец весь дрожал и гудел от своих выстрелов, машина работала с каким-то клокочущим гулом. Когда же в броненосец начали попадать снаряды, да еще рваться, это было уже нечто, не поддающееся описанию. Сначала было так страшно, что минуты казались часами, а потом ничего, привыкла. Начали прибывать раненые. Ужасные то были раны, ужасные мучения. Боже, как мучились они, только что здоровые, сильные, жизнерадостные! Многие жалобно стонали, кричали. Но шум, треск был так велик, что их стонов и крика не было слышно.

Я с Лидией Михайловной Непениной сидела в перевязочном пункте. Кругом раненые, истерзанные осколками снарядов. Слышим, в броню ударил снаряд. Ничего, выдержал “Пересвет”, только весь задрожал и затрясся. Еще, еще. Вдруг, одно только мгновение, страшный свист, треск, грохот. Совсем оглушило. Дышать трудно, головокружение, тошнота. Это был разрыв снаряда. Все, кто мог, побежали наверх. На нас, конечно, никто не обращал ровно никакого внимания...

Побежали наверх, а там целый ад: ливень снарядов и осколков, огонь, дым. Мы ничего не понимали. Не знали, что делать. Муж в боевой рубке, старший артиллерийский офицер. Подбежал доктор Августовский, схватил меня и потащил через палубу, где лежали убитые, раненые. Попали под брандспойт, струей которого старались рассеять газы. Матросы, с растерянным видом, блуждающими глазами, стоят, опустивши руки. Посмотрела вокруг, понять не могу — что такое, что случилось, откуда вода? Вероятно, пробоина. Все кончено. Почему же никто не распоряжается, не спасаются? Я совершенно оцепенела и нравственно, и физически. Атам, наверху, все гремит, трещит и рвется. Удары, словно раскаты грома, перекатываются по палубе. Среди начавших снова суетиться матросов слышу разговор:

 — Все офицеры перебиты, никого не осталось.

Я рванулась вперед, к трапу не могу пройти. Матросы суетятся, бегают взад и вперед. Толкают, не обращают никакого внимания. Я умоляю, прошу указать путь. Напрасно. Наконец поднялась наверх. Пробралась кое-как до боевой рубки. Слышу громкий голос мужа, повторяющего: «Сорок два кабельтовых». Ага! Японцы удаляются: они были раньше на расстоянии чуть ли не двадцати. Спустилась вниз. По пути убитые, раненые, все в крови, скользко. Жара внизу стоит невыносимая. Раненые умоляют, просят пить. Мы с Лидией Михайловной поим их водой с красным вином. Скоро все красное вышло. Раздобыли мадеры. Жара все увеличивается. Нечем дышать.

Бой наверху стихает, там все тише, тише. Японцы уходят. Стало темнеть. В помещении, где мы находились, шел провод в башню. От взрыва он испортился, начал давать огромные искры, сопровождавшиеся страшным треском. Все мы перепугались, думали, невесть что случилось. Но жара донимала больше всего. Попросили матросов открыть иллюминатор. Наступил вечер, совсем темно. Начались минные атаки».31

В бою 28 июля на «Победе» погибли три матроса и получили ранения 29 человек, в том числе ранен один офицер — мичман Б.А. Флейшер. Один раненый матрос впоследствии скончался. В дневном артиллерийском бою «Победа» выпустила 115 254-мм (60 бронебойных и 55 фугасных), 408 — 152-мм и 351 — 75-мм снаряд. Во время отражения ночных атак миноносцев было сделано 86 выстрелов из 152-мм, 376 — из 75-мм и 1540 — из 47-мм орудий. С правого борта была пробита ниже ватерлинии восьмидюймовая броневая плита, причем выбитый снарядом кусок пробил внутренний борт и попал в нижнюю угольную яму под броневой палубой вместе с головной частью японского 305-мм снаряда. Эта яма и прилегающие три отсека были затоплены. В районе миделя была пробита плита верхнего броневого пояса, и снаряд разорвался в жилой палубе над патронным погребом. Еще одна броневая плита от взрыва снаряда перекосилась, и один угол был вдавлен на 19 см. Наружный борт, защищенный броней, больше нигде пробит не был.

Снаружи во многих местах виднелись следы попаданий, выделявшиеся пятнами выгоревшей краски. Борт, не защищенный броней, был пробит в пяти местах. Серьезные повреждения получили пушечные порты, так что их нельзя было закрыть. В отделение носового минного аппарата из пробоин в кондукторской каюте поступала вода, которую откачивали вручную с помощью двух брандспойтов, в связи с отсутствием приспособлений для спуска воды из жилой палубы в трюм, откуда ее можно было бы откачивать, используя стационарные водоотливные средства. Средняя дымовая труба имела снарядную пробоину, остальные — во многих местах пробиты осколками. Все гребные суда кроме трех были повреждены. Во время боя на 21-м выстреле сломался контршток компрессора 254-мм орудия кормовой башни, и оно вышло из строя. В бою временно выходили из строя три 152-мм орудия из-за повреждения подъемных дуг. Эти повреждения были исправлены расчетами в ходе боя. Три 75-мм пушки вышли из строя в результате попаданий в небронированные части батареи.

После возвращения в Порт-Артур команды снова включились в оказание помощи сухопутной обороне крепости. «Победе» был дан участок сухопутного фронта от форта № 6 до бухты Белого Волка. С броненосца сняли на сухопутный фронт две 152-мм, четыре 75-мм, две 47-мм, пять 37-мм пушек и пять прожекторов. Для их обслуживания было выделено 56 человек личного состава. Кроме того, «Победе» было передано для обслуживания одно 254-мм орудие на Электрическом Утесе. «Пересвет» получил в заведование участок от укрепления № 4 до батареи литера Д. Броненосец сдал на сухопутный фронт три 152-мм орудия, два 75-мм, два 47-мм и четыре 37-мм пушки и три прожектора. Для их обслуживания на берег были направлены 103 человека. Орудия, оставшиеся на броненосцах, вели обстрел войск противника с корректировкой по телефону. «Пересвет» и «Победа» стреляли редко — их дефицитные 254-мм снаряды берегли для батареи Электрического Утеса. Свои последние семь выстрелов «Пересвет» сделал 13 ноября по блиндажам противника на Кумирненском редуте.

Во время штурмов с кораблей на берег свозились десантные роты. Личный состав «Пересвета» участвовал в попытке ввести в строй имевшуюся в Порт-Артуре подводную лодку конструкции С.К. Джевецкого. Инженер-меха- ник П.Н. Тихобаев занимался ее модернизацией, а мичман Б.П. Дударев даже был назначен ее «заведующим». Лейтенант с «Пересвета» Н.Ф. Винк получил в заведование 240-мм орудие, найденное в старом китайском арсенале. Личный состав «Победы» под командованием старшего артиллерийского офицера лейтенанта В.А. Любинского обеспечивал снарядами и зарядами переданное в его заведование 254-мм орудие батареи Электрического Утеса. Старший минный офицер «Пересвета» лейтенант Н.В. Кротков изобрел схему подвода тока высокого напряжения к проволочным заграждениям. Демонстрация действия на корове произвела ошеломляющее действие на сухопутное начальство, до этого относившееся к идее скептически. Под руководством лейтенанта электрофицированные проволочные заграждения установлены перед некоторыми фортами и батареями. При штурмах электрическая сеть часто нарушалась артиллерийским огнем. Однако когда провода и проволока оставалась целой, заграждения оказывали существенную помощь обороняющимся. Так при штурме Курганной батареи на одном участке было обнаружено около 150 обожженных трупов солдат противника.

7 сентября японцы заняли часть Длинной горы, в результате чего получили возможность просматривать часть внутреннего рейда и использовать это для корректировки огня из 120-мм орудий. 15 сентября в «Победу» попало пять снарядов, причинивших повреждения в небронированных частях корабля, были убиты и ранены два матроса. На другой день попал один, а на следующий — восемь 120-мм снарядов. «Пересвет» в начале сентября получил 17 попаданий.

19 сентября японцы начали обстрел крепости и рейда из 280-мм орудий. Но никаких попыток к выходу в море русская эскадра не предпринимала. В тот день в «Пересвет» попало девять 280-мм снарядов. На кораблях были вынуждены сократить ремонтные работы и часть личного состава свезти на берег. 25 сентября «Победа» переменила место, подтянувшись ближе к Золотой Горе, чтобы ее не видели корректировщики противника с Длинной Горы. Сделано это было весьма своевременно, так как на следующий день противник начал интенсивный обстрел крепости и гавани.

28 сентября в «Пересвет» попало одиннадцать 280-мм снарядов, 30 сентября — еще четыре. Падавшие под большим углом к горизонту снаряды осадных мортир пробивали несколько палуб, разрывались во внутренних помещениях и причиняли большие повреждения. Вертикальная броня пояса и казематов против навесных выстрелов была бесполезна. В ночь на 1 октября «Пересвет» перешел ближе к берегу у Перепелиной горы. 11 октября в «Победу» попал 120-мм снаряд, который пробил палубу и, разорвавшись в каюте штурмана, произвел пожар. 15 октября в «Победу» попал первый 280-мм снаряд, разорвавшийся в батарейной палубе. Он уничтожил 75-мм орудие, тяжело ранил одного и легко — четырех матросов. Броненосец переменил место, но 30 октября получил еще один 280-мм снаряд, который разорвался в салоне командира.

В этот период катера броненосцев продолжали участвовать в тралении, а 23 октября минные катера с «Победы» под командованием лейтенанта Б.П. Дудорова и с «Пересвета» под командованием мичмана С.М. Поливанова выставили мины в бухте Луиза. 17 ноября там подорвалась и погибла канонерская лодка «Сай-Иен».

В начале ноября начальник Квантунско- го укрепленного района генерал-лейтенант А.М. Стессель обратился к командующему отрядом броненосцев и крейсеров контр-адмиралу Р.Н. Вирену с просьбой в случае общего штурма крепости с участием японского флота оказать содействие правому флангу обороны, для чего направить к бухте Лунвантан броненосцы. Не решаясь взять на себя ответственность, последний «передал просьбу генерала Стесселя на обсуждение» контр-адмиралов И.К. Григоровича и М.Ф. Лощинского. 9 ноября состоялось совещание адмиралов, на котором рассматривался вопрос возможности выхода броненосцев. Оказалось, что в тот момент могли выйти в море только «Победа», «Севастополь» и «Полтава». 305-мм орудия последних двух могли вести огонь на расстояние не более 65-70 кб. Японские броненосные крейсера «Ниссин» и «Касуга» (с дальностью стрельбы до 100-110 кб) могли их безнаказанно расстреливать. 254-мм орудия «Победы» могли вести огонь на 90 кб, но значительная часть снарядов уже была передана на батарею Электрического Утеса. Приняв во внимание это, а также то, что для укомплектования каждого броненосца нужно было снять с позиций по 300 человек из состава десантов и резервов, необходимость траления, адмиралы решили, что «при настоящем положении дел выгоднее для обороны крепости судам не выходить, а продолжать помогать ей всеми средствами».32

В боях за гору Высокую, с которой просматривался внутренний рейд, принимали участие десантные роты с обоих броненосцев. 15 ноября рота с «Победы» в количестве 171 штыка под командой мичманов А.С. Бершадского и Б.А. Флейшера понесла на Высокой большие потери. Флейшер был убит, Бершадский через три дня скончался в госпитале от ран. Командование ротой принял лейтенант В.И. Сипайло. Кроме него в боях на Высокой принимали участие мичманы Н.А. Арбенев, Б.С. Николаев, С.И. Воронцов- Вельяминов, граф К.А. Бенкендорф, священник иеромонах отец Никодим. Под Высокой оказывал помощь раненым судовой врач Григорович. С «Пересвета» в боях на Высокой участвовали мичманы А.А. Рыжей, H.J1. Максимов, B.C. Денисов, В.Н. Буткевич, инженер-механик Г.Д. Гебенштрейт и прапорщик Семенов.

В эти критические для эскадры дни японцы продолжали стрельбу по кораблям. 21 ноября 152-мм снаряд попал в «Победу», не причинив существенных повреждений. На следующий день 22 ноября японцы окончательно овладели горой Высокой и начали расстрел русских кораблей. 23 ноября по пять 280-мм снарядов попало в «Победу» и «Пересвет», хотя главной целью этого дня был «Ретвизан». Покончив с ним, на следующий день, 24 ноября, японцы взялись за «Пересвет» и «Победу». В этот день в «Пересвет» попало около 20 280-мм снарядов. После первых десяти попаданий начался сильный пожар. Командовавший кораблем капитан 2 ранга А.А. Дмитриев, опасавшийся взрыва погребов, приказал открыть кингстоны. Броненосец затонул, причем вода в кормовой части дошла почти до верхней палубы. Еще некоторое время обстрел продолжался, затем японцы перенесли огонь на «Победу». В этот день по ней было выпущено 270 280-мм снарядов, 23 из них попали. Через образовавшиеся пробоины вода свободно распространялась по отсекам, так как водонепроницаемые переборки во многих местах были пробиты осколками. Броненосец сильно накренился на правый борт. Чтобы уменьшить крен, командир приказал затопить шесть бортовых коридоров левого борта, левую машину и две угольные ямы. Крен уменьшился, но из-за большого количества принятой в корпус воды корабль сел на грунт всем днищем. Японцы продолжали расстрел до вечера. С наступлением темноты команды были свезены на берег. В этот день получили ранения десять человек. Из личного состава «Победы» сформировали роту нового резерва под командованием мичмана графа Бенкендорфа. Уже после гибели «Победы» ее минный катер под командованием квартирмейстера Апалинова в ночь на 2 декабря охранял «Севастополь» и выпустил торпеду по миноносцу противника.

Команды броненосцев продолжали сражаться на сухопутном фронте до капитуляции крепости. 18 декабря при отражении штурма на Митрофаньевскую гору погиб мичман С.И. Воронцов-Вельяминов. Из состава роты с «Победы» невредимыми остались 12 человек.

Перед сдачей Порт-Артура затопленные в гавани корабли были подорваны. Однако корпусам не было причинено таких повреждений, которые исключали бы их подъем и использование противником. Один из минных катеров «Победы» под командой мичмана С.Н. Власьева перед самой сдачей крепости сумел прорвать японскую блокаду и уйти в Чифу.

Походы и гибель «Ослябя»

25 июля 1903 года «Ослябя» с крейсером «Баян» вышли из Кронштадта. По Балтике они следовали вместе, затем пошли самостоятельно. В ночь с 8 на 9 августа в условиях плохой видимости маячных огней при проходе Гибралтарского пролива броненосец коснулся какого-то подводного препятствия. На корабле почувствовали два слабых толчка. Проверка днищевых отсеков показала, что в средней и кормовой кочегарках два продувочных крана оказались приподнятыми из-за вдавленности обшивки на 50 мм. По приходе в Алжир в ходе водолазного осмотра выявили обширные деформации флоров, расхождение обшивки корпуса на протяжении 46 шпангоутов.

Фальшкиль оказался сорванным на протяжении 31-65-го и 93-97-го шп и поврежден на 24-31-м и 65-85-м шп. Была также повреждена обшивка по левому борту, и на 61- 70-м шп обнаружено вдавливание дна. В ряде междудонных цистерн произошло засоление запасов пресной воды. Повреждение медной и деревянной обшивки грозило резким увеличением электрохимической коррозии корпуса.

Перейти на питание котлов опресненной водой не представлялось возможным из-за недостаточной производительности опреснителей. В связи с этим из Пороса корабль направился в Специю, где 12 октября 1903 года встал в док. Проба водой междудонных отделений после исправления наружной обшивки показала, что обшивка внутреннего дна дает пропуски воды через швы и заклепки, т. е. повреждено внутреннее дно. Поэтому было принято решение полное исправление внутреннего дна произвести при очередном капитальном ремонте броненосца. Затратив на ремонт почти два месяца, «Ослябя» вместо немедленного следования на Дальний Восток, направился в Бизерту, где взял на буксир миноносцы № 212 и № 213. Вместе с ними броненосец вошел в состав отряда судов контр-адмирала А.А. Вирениуса для совместного следования в Порт-Артур. 23 ноября 1903 года Вирениус обратил внимание главного инспектора механической части на большой расход угля на «Ослябя». Если «Цесаревич» на якоре в сутки требовал 8 т, а при скорости 12 узлов — 76 т, то «Ослябя» сжигал на стоянке до 26 т, а на ходу — 114 т.

31 января 1904 года отряд прибыл в Джибути, где стало известно, что уже несколько дней идет война с Японией. Вирениус получил приказание возвратиться с отрядом на Балтику.

В апреле 1904 года «Ослябя» пришел в Кронштадт, где встал на ремонт. Кроме планового профилактического ремонта были выполнены работы по улучшению системы вентиляции. Броненосец вошел в состав 2-й эскадры флота Тихого океана и начал готовиться к походу. Корабль стал флагманским броненосцем 2-го броненосного отряда под флагом младшего флагмана контр-адмирала Д.Г. Фелькерзама (в отряд вошли эскадренные броненосцы «Сисой Великий», «Наварин» и крейсер I ранга «Адмирал Нахимов»).

2 октября эскадра вышла из Либавы на Дальний Восток. В Танжере она разделилась. Отряд Фелькерзама направился в Средиземное море, а «Ослябя» был присоединен к отряду вице-адмирала З.П. Рожественского и в его составе совершил переход вокруг Африки, а затем и по Индийскому океану до Мадагаскара. В Носси-Бе отряды соединились, и контр-адмирал Фелькерзам снова поднял свой флаг на броненосце. Команда корабля разделяла все тяготы почти трехмесячной стоянки на Мадагаскаре, перехода через Индийский океан, скитания вдоль берегов Индокитая. На последнем переходе к Корейскому проливу 10 мая на борту «Ослябя» скончался контр-адмирал Фелькерзам. По приказанию Рожественского об этом не был оповещен личный состав эскадры, а обязанности командующего 2-м броненосным отрядом стал исполнять командир капитан 1 ранга В.И. Бэр, и контр- адмиральский флаг по-прежнему развевался над кораблем.

Утром 14 мая орудия левого борта «Ослябя» открыли огонь по приблизившимся к эскадре японским крейсерам. Около полудня командир вызвал на мостик минного офицера лейтенанта М.П. Саблина и сказал ему: «Так как у нас нет младшего минного офицера, а до стрельбы минами может дойти только в исключительном случае, то Вы будете внизу при электрических установках и распределении энергии. В случае же сближения с неприятелем на минный выстрел я Вам дам знать об этом. Кроме того, надо иметь в виду, что при невозможности продолжать бой, или, если мы окажемся в бедственном положении из-за руля, или машины, то надо сделать все, чтобы иметь возможность взорвать корабль, так как мы, конечно, сдаваться не будем».33

В момент появления главных сил японского флота броненосец шел головным в левой колонне. Командующий эскадрой начал перестраивать броненосные корабли в строй кильватера, и четыре эскадренных броненосца 1-го броненосного отряда начали выходить в голову левой колонне. С получением сигнала с флагманского броненосца: «2-му броненосному отряду вступить в кильватер 1-му отряду» командир был вынужден уменьшить ход, чтобы дать возможность «Бородино» и «Орлу» занять свое место в строю. Уменьшение хода было показано шарами, шедший сзади «Сисой Великий» также уменьшил ход, но по инерции медленно приближался с кормы. Неудачное маневрирование при вступлении в бой русской эскадры стало роковым для броненосца «Ослябя». Черный высокобортный корпус этого корабля, с тремя высокими желтыми трубами, еле двигающийся вперед, был прекрасной мишенью. В 13 ч 49 мин флагманский корабль «Князь Суворов» открыл огонь, через три минуты вступили в бой японцы. Когда кильватерная колонна русской эскадры несколько выровнялась и «Ослябя» снова дал ход, несколько снарядов уже поразили его.

Флагманский штурман подполковник А.И. Осипов и старший флагманский офицер лейтенант барон Ф.М. Коссинский с несколькими матросами находились на мостике у боевой рубки. Разрывом снаряда, разорвавшегося на правом крыле верхнего мостика, подполковник был контужен, а лейтенант ранен. Осипов зашел в боевую рубку и благодаря этому остался жив: град снарядов обрушился на носовую часть корабля. Осколки барабанили по броне рубки, залетали в нее через просвет, взрывной волной близких разрывов сдувало фуражки.

Орудия левого борта и башен открыли огонь вслед за флагманским кораблем, но носовая башня успела сделать всего три выстрела. Один из трех попавших в нее в течение короткого времени снарядов влетел в амбразуру, вывел из строя всю прислугу, тяжело ранил мичмана В.В. Майкова. Крупный снаряд взорвался у первой переборки жилой палубы. Большая часть образовавшейся пробоины находилась над ватерлинией, но от волнения с наветренного борта вода затопила первое и второе отделения жилой палубы, а затем через разбитые вентиляционные трубы стала поступать в левый носовой 152-мм погреб и подбашенное отделение носовой башни.

Распространение воды по жилой палубе на некоторое время было остановлено второй водонепроницаемой переборкой. От взрывов носовые отсеки заполнились дымом, так что не было видно горящих электрических лампочек. Тогда отсеки проветрили, отдраив на время иллюминаторы правого борта. Вода, затопившая носовые отсеки жилой палубы, отрезала несколько минеров, находившихся в отделении носовых динамо-машин и подводных аппаратов. С ними еще поддерживали телефонную связь. Матрос Чернов по приказанию минного офицера через носовую башню пробрался в носовые отсеки и вывел оттуда минеров. Из-за коротких замыканий в затапливаемых помещениях гасло электрическое освещение. Нагрузка в электрической сети в два раза превышала нормальную, поэтому постоянно перегорали предохранители.

Через четверть часа после начала боя у «Ослябя» уже не было грот-стеньги, трубы настолько изрешечены осколками, что казались не желтыми, а черными. В носу зияло не менее полутора десятка пробоин. «Ходовой мостик над боевой рубкой обит подобно крыльям опущенного семафора. Койки, которыми он был увешан, горели... Палуба также в нескольких местах была пробита. Крупный снаряд попал в крышу 10 дм носовой башни и, пробив ее, разорвался внутри. Все три колпака на крыше были вырваны и выкинуты. Через их отверстия на крыше шел густой бурый дым. Башня замолчала. Замолчали и оба 6-дм орудия левого носового каземата. Огонь «Ослябя» стихал. Он кренился на левый борт и садился носом».34

Крупный снаряд, пробив броню, попал в угольную яму № 10. Вода через пробоину быстро затопила ее и стала заливать левую запасную крюйт-камеру. Для выравнивания крена начали затапливать три правых бортовых коридора. Корабельный инженер К.А. Змачинский считал увеличивавшийся крен на левый борт опасным и настоял на затоплении и правых патронных погребов. Старший офицер капитан 2 ранга Д.Б. Похвистнев и трюмный механик П.Ф. Успенский руководили заделкой пробоин в жилой палубе. Волны и новые разрывы снарядов разрушали импровизированные щиты, выбивали койки, матрасы, только что закрывшие пробоины. Старший офицер вскоре был вызван наверх: командир был ранен, хотя и оставался на боевом посту. Похвистнев вскоре и сам получил тяжелые ранения обеих ног.

С увеличением крена и дифферента все больше надводных пробоин входило в воду, и скорость затопления возрастала. Несмотря на повреждения и пожары, броненосец продолжал удерживать свое место в строю. Если в начале боя «Ослябя» обстреливался с броненосцев противника, то затем по нему вели сосредоточенный огонь несколько броненосных крейсеров. Вскоре после начала боя все мелкие орудия левого борта и три казематных 152-мм орудия вышли из строя. Огонь продолжали вести кормовая башня и два 152-мм орудия кормового каземата. Около 14 ч 20 мин «Ослябя», накренившись до 12° на левый борт и сев в воду носом по якорные клюзы, с пожаром на рострах, вышел из строя вправо.

Вода с левого борта уже дошла до орудийных портов нижней батареи, стала вливаться в них потоками и растекаться по кораблю через вентиляционные трубы, неплотности дверей, люков и горловин. Матросы под руководством лейтенанта М.П. Саблина и мичмана П.С. Бачманова пытались заделать орудийные порты койками, матросскими чемоданами, работая по пояс в воде. Щиты полупортиков были во многих местах пробиты снарядами и осколками и искорежены взрывами, цепочки порваны, так что прекратить поступление воды оказалось невозможно. Лейтенант Саблин поднялся на мостик и доложил командиру о неизбежности гибели броненосца. Капитан 1 ранга В.И. Бэр отдал приказание команде выходить наверх и спасаться. Сам он, будучи раненым в начале боя, не захотел покинуть обреченный корабль. Офицеры, находившиеся на мостике, стали прощаться друг с другом.

В левом каземате лейтенант барон В.А. Нидермиллер руководил огнем своего плутонга до тех пор, пока исправные орудия могли наводиться. Когда их стволы вошли в воду, он приказал своей команде спасаться, а сам застрелился.35 Сразу после выхода из строя «Ослябя», когда корабль стал поворачиваться к противнику другим бортом, была сыграна дробь-тревога правому борту. Расчеты батарей заняли свои места в готовности открыть огонь. Кормовую башню стали разворачивать на правый борт, но из-за крена это сделать не удалось. Тогда командир башни мичман Б.П. Казмичев приказал личному составу покинуть башню.

Около 14 ч 40 мин броненосец опрокинулся на левый борт и несколько мгновений плавал с креном 90°. Дым из труб, оказавшихся вровень с поверхностью воды, стлался по волнам. Затем «Ослябя» затонул. Часы младшего артиллерийского офицера П.А. Колокольцева остановились в 14 ч 35 мин — в момент, когда лейтенант прыгнул в воду в районе носового каземата. Всплыв на поверхность, он увидел недалеко от себя лежащие на воде трубы броненосца, затем подводную часть, уходящую в воду. Некоторые спасенные впоследствии утверждали, что правый винт перевернувшегося корабля вращался, другие это отрицали.

Гибель корабля произошла на глазах концевых броненосцев отряда Н.И. Небогатова. Очевидец с броненосца береговой обороны «Адмирал Ушаков» написал об этом так: «Не дай Бог никогда больше видеть русским морякам картин подобно той, которая в этот момент открылась моим глазам и была лишь первым из целого ряда ужасов этого дня. “Ослябя”, оборотившись к нам носом, лежал совсем на левом боку. Обнаженная подводная часть правого борта высилась как гора, и на вершине этой горы кишел муравейник людей, столпившихся и с отчаянием ожидавших последней минуты... И она не заставила себя ждать — эта минута. “Ослябя” вдруг лег окончательно, перевернулся, в воздухе мелькнули винты, киль — и все было кончено. Пучина чуждого моря равнодушно приняла свою первую жертву и на ее сомкнувшейся вновь поверхности лишь чернели плавающие и тонущие люди».36

Командир миноносца «Бравый» капитан 2 ранга П.П. Дурново в своем донесении так описал картину гибели броненосца и спасения людей: «Повернув на 16 румбов, “Ослябя” на несколько минут как бы уменьшил крен (вероятно, отвел руль), но затем снова стал быстро крениться и садиться носом. Когда он накренился на 90°, вся носовая часть была уже под водой, корма же вылезала, и винт медленно двигался. Команда карабкалась по борту и при дальнейшем крене доползла по медной обшивке до киля. Опрокинувшись, броненосец быстро скрылся под водой, уходя в глубину носом вперед...

... Картина была ужасная: в куче обломков, коек и остатков разбитых шлюпок, кишела масса людей, которые неистово кричали и перебивали друг у друга концы, подаваемые с борта. Неприятельские снаряды густо ложились в этом месте и добивали плававших людей».37

Впоследствии в японском плену в госпитале Сасебо лейтенант Л.В. Ларионов с эскадренного броненосца «Орел» записал рассказы раненых матросов «Ослябя»: «Боевая смена машинной команды осталась на своем посту, никто не успел выскочить наверх. Командир был здоров, распоряжался до последнего момента. Когда ему предлагали спасаться, он прощаясь говорил: “Идите спасаться, я не уйду”. Последним уговаривал его спасаться ординарец квартирмейстер Михайлов, принесший ему две койки. Командир поцеловал ординарца и сказал ему: “Иди спасайся”, а сам направился в боевую рубку. Ординарец схватил койку, бросился с ней за борт».38

Вместе с кораблем погибли: командир капитан 1 ранга В.И. Бэр, старший офицер капитан 2 ранга Д.Б. Похвиснев, старший артиллерист капитан 2 ранга С.Э. Генке, лейтенанты И.В. Дьяченков, Ф.М. Косинский, В.А. фон Нидермиллер, В.П. Палецкий, К.К. Тундерман, мичманы В.В. Майков, В.П. Шаповалов, П.С. Бачманов, прапорщики Ф.Н. Шинкенгефер, И.В. Болдырев, старший судовой механик полковник Н.А. Тиханов, поручики П.Ф. Успенский, Г.Г. Даниленко, А.А. Быков, А.Г. Шевелев, корабельный инженер К.А. Змачинский, прапорщики по механической части С.А. Майструк, В.И. Медведчук, врачи Г.С. Васильев и Г.Р. Бунтинг, девять кондукторов и 472 нижних чина.

К месту гибели корабля, где среди всплывших деревянных обломков, ящиков, рангоута, шлюпок, коек плавали сотни людей, подошли миноносцы «Бравый», «Буйный», «Быстрый» и буксир «Свирь», и, несмотря на рвущиеся вокруг японские снаряды, начали спасать плававших. На поверхности остался паровой катер броненосца, и многие поплыли к нему, но он вскоре затонул. Из воды удалось поднять 376 человек.40 Однако, во время боя на миноносце «Бравый» погибли еще пятеро, и еще 22 — на крейсере «Дмитрий Донской».

По подсчету М.А. Партала, из воды спасено 405 человек, включая двух офицеров штаба и семь офицеров корабля (Гангут. — Вып. 18. — С. 26.). На досках храма Спас-на-водах было указано следующее число погибших: 23 офицера, священник, 9 кондукторов, 494 нижних чина. Из них барон Ф.М. Коссинский относился к штабу младшего флагмана.

Броненосцы «Сагами» и «Суво» в японском — флоте

После захвата Порт-Артура на «Пересвете» побывал английский журналист Н. Сеппинг-Райт: «Палуба представляла картину разгрома и разрушения... Носовая башня была полуразрушена, орудия и станки — разбиты вдребезги... Снаряд сбил верхнюю часть башни, и на палубе лежала ее крыша. Остальная часть башни вся расшаталась и представляла сходство с лопнувшим гранатовым яблоком. Мостик был уничтожен, а попавший в боевую рубку снаряд, привел ее в полную негодность. Все закоптело и искорежилось от действия пожара. Огонь докончил разрушение всего уцелевшего от действия японских снарядов. Сильно пострадали дымовые трубы: одна из них имела вид безобразной груды изогнутого железа. Задний мостик находился в таком же состоянии разрушения, как и передний, хотя бушевавший на броненосце пожар сгладил много следов повреждений, нанесенных японскими снарядами».39

Броненосец «Победа» лежал на грунте с креном около 10° на правый борт. Верхняя оконечность форштевня выступала из воды на 2,7-3 м. На корабле имелось четыре пробоины в верхней палубе, фок-мачта сломана на уровне боевой рубки. Во время пожара выгорела деревянная обшивка верхней палубы от носового барбета до кормы. Водолазы обнаружили крупную подводную пробоину размером 8,5x4,5 м в левом борту ниже броневого пояса в районе машинного отделения и несколько небольших пробоин.

Как и другие корабли Порт-Артурской эскадры, затонувшие на внутреннем рейде, «Пересвет» и «Победа» были подорваны перед сдачей крепости. Русские офицеры, вернувшиеся из японского плена, даже утверждали, что поднять и восстановить корабли не удастся.40 Для японцев же подъем трофеев и демонстрация их под своим флагом были делом первостепенной важности. Поэтому они сделали все возможное, чтобы осуществить это в кратчайший срок.

Судоподъемные работы облегчались следующими обстоятельствами: повреждения кораблей в результате обстрелов и подрывов носили большей частью внешний, декоративный характер, набор корпусов серьезно поврежден не был; броненосцы затонули на мелководье в защищенной от ветров и волнения бухте; во время отливов часть помещений осушалась, что давало возможность герметизировать и осушать их в нужной последовательности.

Японцы сконцентрировали в Порт-Артуре все возможные силы и средства для проведения судоподъемных работ, размах которых не имел прецедента в мировой практике. Кроме японских судов в работах участвовали итальянский спасатель «Саре» и шведский «Геракпес». На «Пересвете» 12 команд водолазов заделали все обнаруженные пробоины. Затем вода откачивалась переносными насосами и водоотливными средствами спасательных судов. Общая производительность водоотливных средств оценивалась в 13000 м3/час.41

29 июня 1905 года после откачки воды «Пересвет» всплыл. Крен составлял всего 2-3° на правый борт, осадка примерно на 3 м превышала нормальную, так что уровень воды проходил у спонсонов нижних 152-мм казематов. Водолазы провели тщательное обследование отсеков, остававшихся затопленными, и обнаружили разрушенный трубопровод и незакрытый кингстон. После временной их заделки откачали воду, причем крен уменьшился до 0,5°, а осадка — на 0,9 м. Так как переборки ниже броневой палубы не были повреждены, наблюдалось лишь незначительное перетекание фильтрационной воды между отсеками. Артиллерийские орудия и все находившиеся на верхней палубе механизмы были демонтированы.

На всплывших кораблях в Порт-Артуре в срочном порядке выполнялись работы, необходимые для обеспечения перехода их в Японию.

«Пересвет» был переименован в «Сагами» (древнее название японской провинции Канагава) и торжественно включен в состав японского флота. Корабль своим ходом совершил переход в Сасебо и был поставлен в док. 17 августа броненосец закончил доковый ремонт и направился в Токийский залив для участия в торжественном параде японского флота по случаю победоносного окончания войны. После парада 10 октября 1905 года «Сагами» встал на капитальный ремонт и модернизацию, продолжавшиеся до 1909 года.

17 октября 1905 года японцы подняли «Победу» и произвели торжественную церемонию переименования корабля, получившего новое имя «Суво» (древнее название одной из провинций префектуры Ямагучи). В 1906-1908 годах броненосец прошел капитальный ремонт и модернизацию. На обоих кораблях японцы установили котлы Миябара и орудия Армстронга. Носовое 152-мм орудие убрали.

В1909 году «Суво» переклассифицировали в корабль береговой обороны 1-го класса, и он использовался в качестве учебного. В начале Первой мировой войны «Суво» был флагманским кораблем вице-адмирала Като при действиях против германской военно-морской базы Циндао, принимал участие в бомбардировках. До 1922 года «Суво» служил учебным кораблем береговой обороны. В апреле 1922 года его разоружили в Куре. 13 июля того же года при снятии броневых плит он опрокинулся у стенки завода. Тем не менее его подняли и использовали в качестве блокшива до 1946 года, когда его окончательно разобрали.

«Пересвет» снова под Андреевским флагом

В 1916 году Россия приобрела «Сагами» за 7 млн иен для усиления флотилии Северного Ледовитого океана. Котлы бывшего русского броненосца могли прослужить три-четыре года при условии замены ряда трубок и некоторых

конструктивных элементов. Главные механизмы были сильно изношены, члены приемной комиссии обнаружили проседание валов правой машины, у цилиндра высокого давления левой машины — подкрепление в месте трещины станины.42 21 марта «Сагами» вместе с линейным кораблем «Танго» (бывшая «Полтава») и крейсером «Сойя» (бывший «Варяг») прибыл во Владивосток под флагом японского контр-адмирала Яманака. В полдень на следующий день состоялась официальная передача кораблей, были спущены японские и подняты Андреевские флаги. Корабль снова переименовали в «Пересвет». На этот раз он вошел в состав Российского императорского флота как крейсер.

В командование кораблем временно вступил капитан 1 ранга Н.Э. Струве, на приемку практически не было времени, так как 23 марта японские корабли покинули Владивосток. Команда на крейсер прибыла 25 марта, а уже через день корабль вступил в кампанию.

О состоянии крейсера можно судить также по письму Н.Ю. Людевига43 морскому министру, отправленному после Февральской революции. Он писал, что переданный японцами корабль находился «в состоянии невообразимо запущенном, если не сказать вовсе негодном. Водонепроницаемые переборки рассыпались при прикосновении твердым предметом. Стенки котлов вместо требующихся 10-12 мм имели всего 2 мм, башни не вращались».45

10 мая 1916 года «Пересвет» вышел в море под флагом командующего отрядом кораблей контр-адмирала А.И. Бестужева-Рюмина для испытания машин и производства артиллерийских стрельб. При возвращении во Владивосток в семи милях восточнее маяка Скрыплева в тумане крейсер выскочил носом на прибрежный риф в 120 м от берега. Часть носовых отсеков оказалась затопленной. В ходе произведенного водолазного обследования было установлено, что нос до 10-го шп. сидел на каменной плите, наружное дно повреждено на протяжении 22,8 м, а вертикальный киль — на 34,8 м. Все усилия сойти с мели собственными средствами оказались тщетными. В течение нескольких дней предпринимались безуспешные попытки стянуть крейсер с мели линейным кораблем «Чесма» и портовыми буксирами. Не помогли и разгрузка носовой части, затопление ряда кормовых отделений. Тогда обратились за помощью к японским спасателям. 7 июня японцы начали спасательные работы: залили цементом пробоины, подвели баржи-понтоны и откачали воду из затопленных отсеков. Для облегчения носовой части были демонтированы броня и крыша носовой башни, 254-мм орудия, боевая рубка, четыре носовых 152-мм орудия, большое количество трубопроводов и оборудования. 25 июня 1916 года корабль всплыл, был отбуксирован во Владивосток и поставлен в док. После временной заделки пробоин «Пересвет» 14 июля ушел в Майдзуру.

Во время постановки в док корабль получил новые повреждения из-за ошибок при установке доковых клеток. В результате деформации днищевого набора в районе котельных отделений были сдвинуты 11 котлов, нарушена герметичность систем. В результате стоимость ремонта возросла вдвое, и крейсер не успел выйти с отрядом кораблей в составе «Чесмы» и «Варяга». Общая стоимость аварийно-спасательных работ и ремонта составила 740 000 рублей.

5 октября 1916 года крейсер вышел из Майдзуру, направляясь на русский север по маршруту Гонконг — Сингапур — Коломбо — Аден — Суэц. В Индийском океане провели практическую стрельбу из орудий среднего и противоминного калибров. При откате после выстрела 152-мм пушек стволы поднимались на полный угол возвышения. Затворы 76-мм армстронговских пушек заедали. 3 декабря 1916 года «Пересвет» прибыл в Порт-Саид, где после перехода через Индийский океан начали текущие работы по механизмам и котлам. Между тем в начале декабря германская подводная лодка U-73 выставила у побережья Египта на подступах к Суэцкому каналу несколько минных банок.

Подводная лодка U-73 построена в Данциге на «Кайзерверфт», вступила в строй 9 октября 1915 года. Водоизмещение 755/832 т, скорость 11/8 уз. Вооружение: 1 — 105 мм пушка, 2  — 500 мм ТА, 38 мин. На мине, поставленной ПЛ в этом же боевом походе у Мальты, подорвался и затонул английский линейный корабль «Russel».

22 декабря 1916 года «Пересвет» в сопровождении английского эскортного корабля Nyella вышел из Порт-Саида в Средиземное море. Опасаясь атак подводных лодок, корабли шли противолодочным зигзагом. В 17 ч 30 мин «Пересвет» подорвался на двух минах. Первый взрыв произошел в носовой части с левого борта напротив носовой башни главного калибра. Очевидно, произошла детонация боезапаса погребов. Мощный двойной взрыв снес крышу башни. Почти одновременно произошел второй взрыв в корме. Считая, что корабль торпедирован подводной лодкой, расчеты противоминной артиллерии открыли огонь по воде. Крейсер погружался носом и быстро кренился на левый борт. Командир капитан 1 ранга К.П. Иванов при взрыве был контужен, но, несмотря на боль и головокружение, оставался на мостике. Видя безнадежное положение крейсера, он приказал спустить гребные суда, команде надеть спасательные нагрудники, после чего застопорил машины. Из-за большого крена и волнения удалось спустить на воду только один паровой катер. В 17 ч 47 мин «Пересвет» опрокинулся и затонул на глубине около 25 м в 10 милях на N0 24 от выхода из Порт-Саида. В течение четырех часов Nyella и подошедшие французские траулеры спасали экипаж погибшего корабля. Из воды были подняты 737 человек (18 офицеров, девять кондукторов, 5 гардемаринов и 705 нижних чинов), но девять из них впоследствии скончались от ран и переохлаждения в госпитале в Порт-Саиде. Погибли старший артиллерийский офицер лейтенант И.И. Рентшке, младший артиллерийский офицер лейтенант Н.А. Кузнецов 3-й, вахтенный начальник лейтенант Б.В. Ивановский, вахтенный офицер мичман Л.К. Перре, инженер-механик лейтенант П.А. Куровский, старший судовой врач А.М. Рокицкий, гардемарин, два кондуктора и 82 нижних чина. Английские власти предоставили спасенным нижним чинам форму, раненых разместили в госпиталях, а здоровых — в палатках на берегу Суэцкого канала. Впоследствии моряков, спасенных с «Пересвета» направили на укомплектование приобретенных судов для флотилии Северного Ледовитого океана. 28 марта 1917 года «Пересвет» исключили из списков флота.

Командир подводной лодки U-73 капитан- лейтенант Густав Шисс был награжден орденом «Pour le Merite».

Среди спасенных моряков крейсера стали распространяться слухи, что причиной гибели корабля является диверсия. В июле 1917 года часть команды прибыла в Петроград, часть — в Архангельск. Среди первых находился волонтер Н.Ю. Людевиг, которому команда поручила довести до сведения руководства морского ведомства «странные обстоятельства» гибели корабля. Людевиг изложил сведения о состоянии «Пересвета» после приобретения от японцев, условиях похода и версию злого умысла в письме на имя морского министра. Помощник морского министра капитан 1 ранга Б.П. Дудоров принял моряка погибшего крейсера, после чего распоряжением Временного правительства была образована особая следственная комиссия по расследованию обстоятельств покупки, плавания и гибели крейсера «Пересвет». В результате было собрано более 400 показаний офицеров и матросов корабля, работа велась не только в Петрограде, но и в Архангельске и в заграничных портах, где находились бывшие моряки «Пересвета». Октябрьский переворот 1917 года, начавшаяся Гражданская война развели моряков корабля по разные стороны баррикад. Загадка гибели крейсера так и осталась неразгаданной, как и многие катастрофы кораблей отечественного флота. После Первой мировой войны английские водолазы обследовали «Пересвет» на грунте. Версия о диверсии эффектно изложена в книгах писателя-мариниста Н.Н. Черкашина.47

18 марта 1955 года в Порт-Саиде на средства Министерства обороны СССР на могиле моряков с «Пересвета» был установлен памятник по проекту В.Г. Трухнова.