Событие, произошедшее в один из первых дней июля 1900 года, потрясло весь морской мир Британии. Действительно, происшествие, в особенности для уважительно относящихся ко всем символам монархии англичан, выходило за всякие рамки: новехонькая королевская яхта, названная в честь королевы и ее мужа — «Виктория энд Альберт», постройка которой уже близилась к концу, перевернулась в доке.

Опрокинувшаяся яхта положила конец долгой и успешной карьере человека, создавшего могучие серии «стандартных» броненосцев, вернувших Англии ее безусловное первенство на морях, главного кораблестроителя британского флота, сэра Уильяма Уайта. Напрасно здравые умы отмечали, что при достройке «Виктории энд Альберт» строителями были нарушены все писаные и неписаные правила распределения весов: на верхней палубе скопилось столько материалов и тяжелого оборудования, предназначенного для установки в трюме, что катастрофа становилась просто неизбежной. Не смогла помочь главе кораблестроительного департамента и последующая блестящая служба яхты: после необходимой перестройки она оправдала все ожидания в отношении скорости, мореходности и комфорта, прослужив королевской семье 40 лет без каких-либо нареканий. Для Уайта все было кончено: лорды Адмиралтейства посчитали, что именно он должен принять ответственность за своих подчиненных — непосредственных виновников аварии. После строгого «внушения» сэр Уильям уже не мог работать нормально. Перед уходом в отставку он успел только представить чертежи своего последнего детища — броненосца «Кинг Эдуард VII»...

Уайту не впервой пришлось рассчитываться за чужие ошибки. В конце 80-х годов Адмиралтейство выступило с пожеланием иметь не только большие броненосцы, но и корабли «умеренных размеров». Главным аргументом в их пользу стала стоимость: при водоизмещении на 4000 т меньше броненосец второго класса должен был обойтись на треть дешевле. Только что вступивший на пост Уайт активно не принял «экономические идеи» своего руководства. Он вполне справедливо считал, что любой британский боевой корабль не должен уступать лучшим из своих возможных противников, и не видел пользы от «второсортных» броненосцев. Однако Адмиралтейство подавило бунт своего подчиненного, и вскоре на зеленое сукно легли для утверждения чертежи «Барфлера» и « Центуриона».

Кораблестроители попытались сохранить в уменьшенном варианте все преимущества только что установившегося типа «стандартного» броненосца: высокий надводный борт, мореходность, вместительные угольные ямы,— оставив также достаточную броневую защиту и высокую скорость. Для этого пришлось пожертвовать главным — вооружением. В 10 тысяч тонн водоизмещения никак не вписывались 12-дюймовые орудия. Вместо них установили десятидюймовки. Такому же «урезанию» подвергся и вспомогательный калибр. Место 6-дюймовок заняли десять 120-мм пушек.

Достроенные в 1894 году «Барфлер» и «Центурион» отправились в почетную ссылку на Дальний Восток. Требовалось обосновать существование «второклассников», и Адмиралтейство поставило им традиционную для тех лет задачу: в случае войны с Россией гоняться за русскими броненосными крейсерами. В действительности англичане по скорости превосходили только старые корабли постройки 80-х годов и вряд ли смогли бы догнать «Рюрик».

Скоростные качества предлагаемых «охотников за крейсерами» с появлением «России» и «Громобоя» стали окончательно неудовлетворительными. Не прошло и восьми лет активной службы, как оба корабля оказались переведенными в резерв.

В 1901 году будущий командующий Гранд-Флитом в Ютланде, а в те времена — командир «Центуриона» кэптен Джеллико начал бомбардировать Адмиралтейство предложениями увеличить боевую ценность своего корабля за счет замены 120-миллиметровок на более солидные шестидюймовки. Вскоре он получил назначение в инспекцию по военно-морским делам и — своя рука владыка — немедленно настоял на принятии своего же предложения. Установка более тяжелых пушек в казематах из 127-мм крупповской стали потребовала весовой компенсации. С броненосца сняли весь лишний металл: надстройки, кормовой мостик, фок-мачту, даже рундуки команды... В результате «Центурион» потяжелел всего на 80 т. Одновременно на обоих броненосцах основательно модернизировали сильно изношенную на неуютной дальневосточной службе машинно-котельную установку. Корабли сохранили первоначальную скорость, но работы встали в копеечку: модернизация обошлась в 125 тыс. фунтов стерлингов на корабль — четверть их начальной стоимости.

В общем время показало справедливость мнения Уайта о ненужности и неполноценности броненосцев второго класса. Вскоре после завершения модернизации оба корабля перевели в резерв флота, но до этого и «Барфлер», и «Центурион» ухитрились в разных концах земного шара столкнуться с двумя линкорами типа «Канопус» (лично с «Канопусом» и с «Глори»). В 1910 году, всего через 16 лет после вступления в строй, броненосцы были разобраны на металл.

Но идея недорогой уменьшенной копии линейного корабля не оставляла умы руководства британского флота. Еще не сошли со стапелей «Барфлер» и «Центурион», как в бюджете на 1892 год оказались еще 3 малых броненосца. Адмиралтейство предполагало повысить их боевую мощь за счет установки нового, более легкого, 12-дюймового орудия. Но разработку его не удалось завершить в срок, что избавило Англию от двух «недомерков». Но третий — «Ринаун» — все же заложили, чтобы загрузить работой государственную верфь в Пемброке.

Вопрос о вооружении уже строившегося корабля все еще оставался открытым. В горячих дебатах верх взял известный новатор английского флота адмирал Джон Фишер. Будущий создатель дредноутов и линейных крейсеров, любитель самых тяжелых орудий, в те времена склонялся к скорострельной артиллерии промежуточных калибров, которая могла забросать противника ливнем снарядов с лиддитной начинкой (как это сделали японцы при Цусиме). Его идеалом вооружения линкора были «самое легкое из больших орудий и самое большое из орудий среднего калибра». Но новые орудия промежуточного калибра еще находились в работе, и в результате «Ринаун» получил те же самые пушки, что и злополучные «Барфлер» и «Центурион».

Но если с вооружением англичан постигла неудача, то в бронировании им удалось применить много полезных новшеств. Главным из них стало введение броневой палубы, имевшей у бортов скосы, соединяющиеся с нижней кромкой броневого пояса, вместо настилки ее поверх пояса. Такое расположение усиливало как горизонтальную, так и вертикальную защиту и продержалось на линкорах всего мира более 20 лет. Удача ждала и конструкторов механической установки: «Ринаун» стал самым быстроходным линкором, достигнув при форсированной тяге почти 20 узлов.

Адмирал Фишер был настолько очарован качествами уменьшенного линкора, имевшего к тому же легкую качку и хорошую управляемость, что, подняв свой флаг на «Ринауне» в середине 1897 года, он не спускал его в течение почти 5 лет. Получив назначение на должность командующего Средиземноморской эскадрой, Фишер перевел туда и «Ринаун». Слава «линкора-яхты» не оставила равнодушными и членов королевской фамилии. Дважды — в 1902 и 1905 годах — броненосец перевозил августейших пассажиров в Индию. Столь почетная роль все же вряд ли свидетельствовала о высокой боевой ценности корабля, тем более что для путешествий приходилось снимать 6-дюймовые орудия. Дальнейшая судьба малого линкора мало отличалась от судьбы его предшественников: перевод в резерв и исключение из списков флота. В 1914 году его продали на слом.

Но сражения вокруг «малых броненосцев» продолжались. Фишер, поддержанный другими влиятельными авторитетами, настаивал на постройке сразу шести усовершенствованных «Ринаунов», которые, по их расчетам, стоили бы столько же, сколько четыре «стандартных» линкора. На тех же основаниях строились идеи «молодой школы» во Франции. Главный кораблестроитель, сэр Уильям Уайт, продолжал стоять грудью на пути подобных концепций. В конце концов возобладал британский консерватизм и стремление иметь «самый лучший товар», пусть даже и за более высокую цену. «Ринаун» стал последним английским броненосцем второго класса, а 10-дюймовки окончательно перешли в разряд «несерьезного оружия».

Столь прямолинейный подход не всегда приводил к положительным результатам, о чем свидетельствует история «Свифтшера» и «Трайомфа». Мы уже описывали аргентинско-чилийское военно-морское соперничество, обострившееся до крайности в начале XX века. Аргентина решила свои проблемы, купив в Италии 4 очень сильных броненосных крейсера (по сути дела, малых быстроходных линкора) типа «Гарибальди» и заказав еще два. Чилийский флот сразу оказался намного слабее, но его руководители придумали отличный ответный ход — построить всего 2 корабля, но с такой же скоростью, как у «Гарибальди», и вооруженных 254-мм и 190-мм орудиями, страшными для 6-дюймовой гарвеевской брони аргентинских крейсеров. Трудность реализации проекта заключалась в том, что размеры кораблей ограничивались плавучим доком базы в Талька-хуано — единственным большим доком в Чили.

За дело взялись знаменитый английский кораблестроитель Эдуард Рид и не менее знаменитая фирма «Армстронг». В результате в менее чем 12 000 т удалось вместить четыре 10-дюймовки и целых четырнадцать 7,5-дюймовок, и это при внушительном бронировании и скорости хода свыше 19 узлов! Корабли оказались несомненно успешными. «Армстронг» в очередной раз продемонстрировала свое умение строить не только хорошо, но и быстро. Прошло всего чуть более двух лет со дня закладки, а оба броненосца уже проходили ходовые испытания. По иронии судьбы эти «чилийцы» стали настоящим воплощением идей адмирала Фишера, получив наконец по-настоящему скорострельные орудия промежуточного калибра.

Мирное разрешение противостояния между Аргентиной и Чили предусматривало, в частности, отказ от «Конститусьон» и «Либертад» (именно такие названия уже получили практически готовые чилийские броненосцы). Шел 1904 год, и английское правительство, опасаясь, что эти корабли, столь губительные против броненосных крейсеров, могут быть перекуплены Россией и использованы против любимого союзника Англии — Японии, пошло уже знакомым путем, само приобретя этот «камень преткновения». На английской службе броненосцы получили названия «Свифтшер» и «Трайомф», хотя остроумные офицеры не забыли их латиноамериканского происхождения. Полностью готовые корабли имели все надписи на испанском языке. В наиболее ответственных местах их заменили на английские, но на дверях офицерских гальюнов остались надписи «ваканте» и «оккупадо» — испанский эквивалент столь знакомых пассажирам наших поездов «свободно» и «занято». Именно под такими неофициальными названиями и были известны «Свифтшер» и «Трайомф» среди британских моряков.

Британия получила (и довольно дешево) два отличных корабля, но... с вооружением из десятидюймовок, что сразу делало их второсортными. А ведь по своей боевой силе и защите они вряд ли уступали современным им «элбермалам», по ряду параметров даже превосходя их. Англичане толком не знали, что же делать с этими мощными, но не подходящими под общую концепцию броненосцами, переводя их из вод метрополии на Средиземное море и дальше на китайскую станцию. В мировую войну «Трайомф» участвовал в осаде Циндао вместе с японской эскадрой, а затем присоединился к «Свифтшеру» для атаки фортов Дарданелл и поддержки войск союзников. Дарданелльская операция оказалась роковой для «Трайомфа», потопленного немецкой подводной лодкой. Его «напарник» благополучно пережил войну, был выведен в резерв, затем переоборудован в корабль-мишень и отправился на слом только в 1920 году.

Все же промежуточный калибр получил свои права на присутствие на английских линкорах, правда, в роли именно «промежуточного». Это произошло на линкорах типа «Кинг Эдуард VII», последних кораблях сэра Уильяма Уайта. В дополнение к стандартным четырем 12-дюймовым и столь же стандартным шестидюймовкам броненосцы получили четыре одноорудийные башни с 234-мм пушками, расположенные по бортам позади башен главного калибра. Такое вооружение подверглось резкой критике артиллеристов: действительно, всплески от 12- и 9,2-дюймовых орудий на большой дистанции различались плохо, а горячий воздух от расположенных ниже и часто стреляющих шестидюймовок искажал картину наводчикам крупной и промежуточной артиллерии. В общем, моряки не были в восторге от половинчатого решения о калибрах. Предполагалось, что предпочтительно заменить все 152-мм орудия на 234-мм, а наиболее радикально — вообще оставить 18—20 пушек калибром в 234 мм. Правда, при этом возникали неразрешимые противоречия между артиллерией, прочностью корпуса и распределением весов. Но так или иначе «Кинг Эдуарды» стали последними кораблями, полностью навязанными Адмиралтейством флоту, который наконец получил свое право голоса, а после окончания первой мировой войны просто указывал Адмиралтейству, какое именно вооружение хотелось бы видеть на новых кораблях.

После вступления в строй 8 новых броненосцев составили однородный отряд, удерживающий господство в Гибралтарском проливе. С началом мировой войны 3-я эскадра, состоявшая из «Кинг Эдуардов», вначале входила в состав Гранд-Флита. Однако англичане сочли, что присутствие в боевом порядке флота отряда со скоростью хода на 3 узла меньше, чем у остальных линкоров, не оправдано, а поэтому их место при развертывании определялось в самом тылу. За это эскадра получила название «блуждающая восьмерка»; ей так и не удалось ни разу разрядить свои орудия по кораблям противника. Но потери эскадра понесла: «Британию» утопила уже в самом конце войны немецкая подводная лодка, а «Кинг Эдуард VII» в 1916 году подорвался на минном поле и был оставлен командой после безуспешных попыток буксировки в бурном море. Остальные броненосцы отправились на слом в 1920— 1921 годах.