Принятый 30 марта 1912 года закон о флоте предусматривал постройку четырех линейных кораблей проекта Normandie. Заказы на Normandie и Languedoc были выданы 12 декабря 1912 года. Через полгода, 30 июля 1913 года, были заказаны Flandre и Gascogne. Примерно в это же время появилась необходимость в пятом корабле для того, чтобы стало возможным поддержать четырехкорабельный состав дивизии; пятый корабль должен был оперировать совместно с тремя кораблями класса Provence. Поэтому 30 июля 1913 года правительство приняло решение о заказе пятого линкора, получившего название Bearn. Строительство кораблей велось в обычном темпе и к началу войны первые четыре корабля имели достаточно высокую степень готовности. Уже начинались подготовительные работы к спуску кораблей на воду. Bearn, заложенный позже остальных, по темпам строительства отставал от первых четырех кораблей и к спуску на воду был еще явно не готов.
С началом войны, в 1914 году правительство Франции еще не ставило вопрос о мобилизации промышленных предприятий и переводе их на военный режим. Предполагалось, что война будет короткой. Рабочие арсеналов и частных верфей должны были покинуть свои рабочие места и переодеться в военную форму. Вся мощная судостроительная промышленность оказалась дезорганизована, или, точнее говоря, производство было полностью остановлено.
Однако война вскоре внесла свои поправки в планы правительства армия настоятельно требовала боеприпасы, а вскоре понадобились орудия и другие виды вооружений. Работы на заводах вновь пришлось возобновить, но первоначально темпы были очень низкие. В этих условиях снабжение фронта боеприпасам стало приоритетным направлением, поэтому ни о каком новом кораблестроении а то время не могло быть речи. Заводы ограничились лишь ремонтом и поддержанием в порядке уже существующего действующего флота. Более или менее серьезные работы по постройке новых кораблей начались лишь в 1916 году, когда в больших количествах потребовались эскортные и противолодочные корабли.
В начале войны постройка кораблей типа Normandie резко замедлилась, но тем не менее, полностью не остановилась. Однако это продолжение работ объяснялось не стремлением ввести корабли в строй, а совсем иными причинами. В это время четыре из пяти линкоров находились в большой стадии готовности, оставалось лишь несколько рабочих недель до спуска на воду. Было нерационально оставлять загроможденными такие крупные площади построечных мест. Поэтому между 20 сентября 1914 года и 1 мая 1915 года Gascogne, Normandie, Flandre и Languedoc сошли на воду, но лишь только для того, чтобы освободить стапели.Дальнейшее их строительство можно проследить по нескольким специальным циркулярам военного министерства. Первый из них, от 9 июля 1915 года, подтверждал ранее принятое решение о том, что появление этих кораблей в действующем флоте не рассматривается как первоочередная задача, а значит, не следует договариваться и размещать заказы на материалы и оборудование, изготовление которых оказалось невозможно из-за захвата германскими войсками северных территорий, на которых находились предприятия.
Через пятнадцать дней, 23 июля, появился второй циркуляр, в соответствии с которым полностью прекратились все работы по проектировании и изготовлению артиллерии для новых кораблей. Корабли стояли заброшенными, они оказались не нужны флоту, также как и их громадные орудия. Правда, вскоре на эти мощные пушки обратила внимание армия. Взяв на себя доделку части 340 мм орудий, "генералы" намеревались использовать их на железнодорожных батареях, причем некоторые из 340мм орудий были рассверлены на калибр 400 мм. Известно, что несколько орудий попали в руки немцев и даже использовались против французов на суше (оставшиеся в распоряжении флота готовые 340 мм орудия после окончания войны использовались для замены старых стволов на Provence). Кроме того, армия же ухватилась за возможность использовать на фронтах флотские 138,6 мм орудия, которые после расточки стволов превратились в достаточно известные 145 мм орудия образца 1916 года.
В конце 1917 года положение на фронтах установилось явно в пользу союзников. Все указывало на то, что командование настроилось на скорое окончание войны и появились некоторые надежды на возможное возобновление постройки дредноутов. Было решено провести подсчеты использованных материалов и определить состояние и готовность кораблей. В записке от 18 декабря 1917 года управление кораблестроения предоставило морскому штабу все требуемые сведения, основные положения которых отражены ниже.
Normandie — готовность
корпуса - 65%,
механизмов (изготовлены заводом-строителем корабля) - 70%,
башен главного калибра - 40%.
Уже изготовленные котлы корабля были установлены на четырех эсминцах типа Adventurer (строящихся для Аргентины) и типа Aetos (начатых для Аргентины но не выкупленных ею и проданных Греции перед Первой мировой войной, а во время войны, после афинского инцидента в декабре 1918 года, выкупленных французским правительством). Механизмы корабля позднее были установлены на авианосце Bearn.
Languedoc — готовность
корпуса составляла 49%,
механизмов (изготовлены заводом Kresot) - 73%,
котлов - 96%,
башен главного калибра - 26%.
Flandre - готовность
корпуса - 65%,
механизмов (изготовлены заводом Penhoet) - 60%,
подвижных частей башен - 51%.
Уже готовые котлы были установлены на строящихся противолодочных кораблях.
Gascogne - готовность
корпуса - 60%,
турбин (изготовлены заводом Ateliers & Chantiers de la Bretagne в Нанте) - 44%, поршневых машин (изготовлены заводом Indret) - 75%.
Уже готовые котлы были установлены на эсминцах. Вращающиеся части башен, а также бронирование для Gascogne были заказаны на заводах Fives-Lille, которые располагались на оккупированных немцами территориях Северной Франции. Значительная часть броневого материала и металлоконструкций в 1921 году были обнаружены на заводах Круппа и возвращены во Францию, однако по назначению их использовать уже не было возможности. Валопроводы турбинных установок изготовлялись по субподряду австрийскими заводами Skoda и в августе 1914 года были готовы к поставке, однако в начале войны были арестованы еще до пересечения ими австро-венгерской границе.
Bearn - готовность
корпуса - 25%,
механизмов (изготовлены заводом Forges & Chantiers de la Mediterranee в Ла Сейне) - 17%,
котлов - 20%,
орудийных башен - 8-10%.
В конце 1917 года большинство вспомогательных механизмов и оборудования, уже изготовленного и принятого флотом дожидались своей очереди для отгрузки на верфи в портах и арсеналах. В этом отношении проблемы не было. Иначе обстояло дело с вооружением до начала войны успели изготовить далеко не все нужное количество орудий, а из тех, что были сделаны, только часть орудий оставались в распоряжении флота. Другая часть могла быть затребована от армии и, несомненно была бы получена, но этого явно недоставало. К тому же следовало учитывать, что некоторые армейские орудия были рассверлены на другой калибр. Пропала часть орудий, захваченных немцами. Вопрос об артиллерии, по-существу стоял так, что приходилось думать о производстве заново почти всей артиллерии.
На основе этой записки начальник морского генерального штаба вице-адмирал де Бон (de Bon) составил и 29 декабря 1917 года подал на рассмотрение морскому министру рапорт, в котором высказал серьезную озабоченность дальнейшей судьбой недостроенных кораблей. В этом документе были примечательные строки: "Наш морской атташе в Лондоне опрашивался офицерами Адмиралтейства на предмет степени готовности пяти линкоров типа Normandie, заброшенных с началом войны. Англичане полагают, что без сомнения более полезно и менее дорого достроить эти броненосцы, чем строить новые". И далее атташе сообщал, что англичане предлагали свою помощь в достройке этих кораблей.
После рассмотрения рапорта де Бона министр вывел заключение: "Bearn находится в слишком малой готовности, для трех других дредноутов из четырех вопрос о достройке требует дополнительного рассмотрения, но их достройка англичанами предполагает очень большие сложности".
Таким образом, проблема новых дредноутов оставалась открытой и предполагала новые, более кардинальные решения. Они не заставили себя долго ждать.
Последний циркуляр, датированный 16 января 1918 года, откладывал до "нового распоряжения" все строительные работы, касающиеся проекта Normandie, однако при этом оговаривалось, что ни армия, ни флот не могут ни под каким предлогом использовать ранее заготовленные для линкоров материалы. Вызвано это было тем, что от строительства новых дредноутов командование не отказывалось, а тем не менее многие материалы, приготовленные для этих кораблей, использовались не по назначению. Так например, в упоминавшейся записке от 18 декабря 1917 года, адресованной управлением военного кораблестроения начальнику морского генерального штаба говорилось, что завод-строитель Gascogne употребил для других целей 3068 тонн листового железа, различных профилей и стальных заклепок из числа предназначенных для этого корабля.
Этот циркуляр оставался в действии до конца войны и заключения временного перемирия в ноябре 1918 года, но уже через несколько дней после подписания перемирия, 22 ноября 1918 года, управление военного кораблестроения передало на рассмотрение морскому штабу первый "предварительный проект модификации линкоров типа Normandie". Штаб ответил достаточно быстро. Уже 29 ноября управление получило предложения морского командования, требования которого заключались в 26-28 узловой скорости, значительном усилении защиты и более мощной артиллерии. Эти требования оказались настолько трудновыполнимыми, что управление военного кораблестроения обратилось к начальнику Технического отдела, главному конструктору флота Дойеру (ingeneur general Doyere) за разъяснениями, а также к морскому министру с докладом, над которым Лежену (Lejeune) пришлось много и усердно поработать. В докладе обосновывались финансовые и технические трудности, а по-существу невозможность, выполнения программы строительства линкоров типа Normandie с учетом новых требований. Из доклада следовало, что в 1919 году, также как и в 1913 году, все еще невозможно было строить корабли типов Normandie и Lille до завершения обширных портовых дноуглубительных работ. Требовалось также выполнить большие объемы работ по расширению стапелей и увеличению производственных мощностей. Все эти мероприятия начались еще до войны, но сильно затянулись и до их завершения было далеко. В подтверждение этого сообщалось, что арсенал военно-морской базы Брест располагал только одним сухим доком длиной 250 метров и шириной 36 метров, а два строящихся таких же дока в Тулоне могли быть готовы в лучшем случае не ранее чем через год. Много дольше пришлось бы ждать подобных доков в Лориэне и Бизерте.
Другим немаловажным обстоятельством была невозможность установки булевых наделок наибольшая ширина кораблей составляла 29,5 метров, и при ограниченных размерах существующих доков дальнейшее увеличение ширины корабля было затруднительно. Эти и другие доводы говорили о том, что предложения о кардинальной переделке проекта с увеличением размеров всерьез рассматривать невозможно.
В свою очередь, морское командование 25 февраля 1919 года в докладной записке также обосновало свои повышенные требования. Констатируя, что новые линкоры, соответствующие опыту войны, не могут быть готовы ранее, чем через 6-7 лет, а возможно и более, учитывая длительные научные и технические исследования и необходимость завершить портовые работы и расширение производства, адмирал де Бон писал: "Я считаю, что необходимо модернизировать и завершить достройку Normandie..." Далее он уточнял возможные условия достройки, которые носили характер компромисса между воззрениями морского генерального штаба и идеями Дойера и его инженеров. Кратко эти условия можно изложить в следующем виде:
Сохранить для четырех уже спущенных на воду линкоров первоначальные энергетические установки, большая часть работ по которым уже была выполнена. Этим командование флота отказывалось от предложения увеличить мощность установки с 32 000 до 80 000 лс, что повысило бы скорость с 21 до 24 узлов. Высокая стоимость и длительный срок переделки делал невозможным это предложение
Улучшить противоторпедную защиту, наполнив пробковым материалом отсеки в районе противоторпедной переборки, ранее заполняемые во французском флоте углем. Кроме того, устроить снаружи корпуса булевые наделки шириной 1 метр, что явилось бы добавочной защитой. Это довело бы водоизмещение до 27 000 тонн, но позволило бы частично компенсировать добавленные нагрузки по другим весовым статьям. Произведенные опыты и расчеты показали, что защита Normandie по проекту 1913 года могла противостоять взрыву торпеды с зарядом в 100 кг. При добавлении булевой наделки метровой ширины торпеды с зарядом 200 кг.
Морское командование выразило желание вернуться к рассматриваемому в 1912-1913 годах варианту расположения орудий главного калибра к трем четырехорудийным башням добавить еще две двухорудийные, разместив их возвышенно над четырехорудийными в оконечностях. Кроме того, соответственно полученному в войну опыту улучшить баллистические данные орудий, а также увеличить угол возвышения 340 мм орудий до 23-24°, что соответствовало бы дальности стрельбы 25 000 метров (проект 1913 года допускал дальность стрельбы до 16 000 метров). Так как башенные установки, предназначавшиеся для Gascogne, в ходе войны были захвачены немцами и не могли уже использоваться по назначению, на этом линкоре было решено установить башни с Bearn.
Усилить броневую защиту в такой степени, чтобы все снаряды с большим углом падения на излете не могли попасть в жизненно важные части корабля, не преодолев, как минимум, три броневые преграды. Технический отдел считал, что толщина горизонтальной защиты в любом месте не должна быть ниже 120 мм, а толщина броневых плит орудийных башен 200 мм.
Отказаться от 450 мм подводных торпедных аппаратов, заменив их шестью надводными 550 мм торпедными трубами, быстро заряжающимися и снабженными каждая четрьмя торпедами, находящимися вне аппаратов. Установить их предлагалось по три на каждом борту в неиспользуемом каземате 138,6 мм орудий.
В помещениях подводных ТА под прикрытием противоторпедной переборки разместить две электростанции, каждая из которых могла бы снабжать электроэнергией все механизмы и устройства, необходимые в бою.
Установить на треногой мачте специальный пост управления стрельбой главным калибром, включающий артиллерийский директор и устройства слежения за целью. Там же разместить два поста управления огнем противоминного калибра. Над боевой рубкой устроить вращающийся артиллерийский пост с тремя дальномерами с большой базой. Также требовалось оборудовать три артиллерийских поста управления огнем главного калибра один центральный и два запасных, а также специальный артиллерийский радио-пост. Для ночного боя разместить на кораблях по шесть или восемь 90 см прожекторов, управляемых дистанционно со специальных постов, включая вахтенный.
Предлагалось рассмотреть возможность центрального управления торпедным оружием со специального поста.
Рассмотреть возможность размещения на борту самолета-разведчика (биплана) и истребителя (моноплана), но без посадочной платформы.
Все эти предложения касались только первых четырех линкоров, уже спущенных на воду. Вопрос о Bearnе не считался первоочередным, но управление военного кораблестроения намеревалось не оставлять его без внимания, а пока что ограничилось только общими направлениями:
Установить противоторпедные наделки.
Заменить котлы Никлосса, переназначенные на Flandre, восемью новыми котлами, отапливаемыми исключительно мазутом (по типу эсминцев).
Установить турбинные агрегаты с зубчатой передачей суммарной мощностью 80 000 лс; это повысило бы скорость до 24-25 узлов.
Разработать новую артиллерийскую систему, включающую орудийные башни с двумя 400 мм орудиями. Как более дешевый вариант рассматривалось перепроектирование четырехорудийной башни на большие углы возвышения орудий для увеличения дальности стрельбы.
Остальные переделки в объемах работ Normandie, то есть усовершенствования защиты корабля, устройство электростанций в помещениях торпедных аппаратов, установка постов управления стрельбой, артиллерийских и дальномерных постов и т.д.
Особенное внимание уделялось дальности стрельбы. До 1914 года французские инженеры и артиллеристы не проявляли большого интереса к углам возвышения, позволяющим стрелять дальше дистанции 15 000 метров. Эта дистанция, исходя из обычных условий видимости на море, была определена морским штабом как вполне достаточная для ведения морского боя. Руководствуясь этими положениями, конструкторы очень точно рассчитали высоту башни и размеры башенных амбразур для определенных углов возвышения. Однако стрельбы на большие расстояния, проведенные в Англии и Германии в 1913 году, а также первые боевые столкновения линейных крейсеров в Северном море, показали, что огонь открывается уже на дистанции около 20 000 метров. Позже, в 1919 году во время экспериментов с дредноутом типа Viribus Unitis выяснилось, что в австро-венгерском флоте тоже обращали внимание на большие расстояния боя и соответственно этому рассчитывали высоту амбразур.
Одновременно с отправлением ответа в управление военного кораблестроения 25 февраля 1919 года, адмирал Де Бон назначил капитан-лейтенанта Вандье (capitaine de vausseau Vandier) представителем со стороны морского командования при работе над проектом Normandie, а также для связи штаба флота с отделом главного конструктора Дойера. Выбор Вандье не был случаен, он совсем недавно вернулся из Англии, где в течение восемнадцати месяцев был наблюдателем от французского флота на эскадре Гранд-Флита и имел собственные суждения о боевых действиях. Из всех французских морских офицеров он, бесспорно, мог сделать наиболее правильные практические выводы из действий английского флота, имевшего не в пример французскому флоту на Адриатике гораздо больший боевой опыт и выдержавшего суровое испытание войны в Северном море.
Тем временем Технический отдел продолжал свои исследования. Расчеты показывали, что в результате удлинения корпуса на 15 метров и размещения дополнительного оборудования энергетической установки, можно будет довести скорость линкоров до 26 узлов. На это заявление 4 марта морской штаб потребовал изучить возможность, каким образом можно достигнуть удлинения корпуса, не нарушив прочности корабля.
Проходили недели. Адмирал Ронарш (Ronar'ch) сменил Де Бона на посту начальника морского генерального штаба. Требовалось принять окончательное решение достраивать ли, и в каком виде, новые линкоры. Как и раньше, осуществлению планов окончания строительства в основном препятствовали предполагаемые значительные финансовые затраты, которые Франция в то время едва ли могла себе позволить вследствие тягот только что пережитой войны. Основное беспокойство французскому морскому командованию доставляли возможности итальянского кораблестроения. Полагали, что Италия возобновит строительство четырех линкоров типа Caracciolo/Morosini водоизмещением по 29 510 тонн, постройка которых была остановлена в 1915 году (как и Normandie годом раньше).
Между тем французское правительство одобрило новую программу кораблестроения. Шесть легких крейсеров, двенадцать эсминцев и двадцать подлодок должны были заменить порядком изношенные за время войны корабли. Вопрос о линкорах оставался открытым.
Ронарш подвел итог создавшейся ситуации в записке к министру, датированной 19 июля 1919 года. "... Остался итальянский флот, писал он, над которым, я полагаю, мы должны сохранять ярко выраженное превосходство..." Далее он, ввиду предполагаемого усиления итальянского линейного флота, предлагал возобновить строительство кораблей типа Normandie, напоминая, что имеется три варианта их достройки.
Согласно первоначальному проекту за 30-36 месяцев. Стоимость программы в этом случае составляла уже не 200-250 миллионов франков как ранее, а уже достигала 430 миллионов;
В соответствии с первоначальным проектом, но с существенными изменениями, основными из которых были увеличение дальнобойности с 16 000 до 24 000 метров, усиление горизонтальной защиты, а также защиты боевых погребов, улучшение средств управления стрельбой, пристройка бортовых наделок шириной 1 метр. Эти улучшения увеличивали стоимость до 482 миллионов франков и заметно удлиняли сроки постройки
Кардинальная перестройка кораблей, включая удлинение корпуса, установку мощной бортовой наделки (шириной 2,7 метра), увеличение мощности механизмов с 32 000 лс до 80 000 лс и соответственно скорости до 25-26 узлов. Срок достройки увеличивался до 54-60 месяцев, а стоимость возрастала несоизмеримо и составляла теперь 700 миллионов франков.
Заканчивая записку Ронарш высказал пожелание, чтобы ограничение вооружения, о котором уже заговорили политики, достигалось бы за счет исключения из списков действующего флота кораблей, уже устаревших в большей или меньшей степени и изношенных во время прошедшей войны. По его мнению планы сокращения вооружений не должны были затрагивать строящиеся современные и мощные корабли. По поводу планов французского правительства о сокращении флота Ронарш высказывал свое определенное мнение: "Даже если все страны приближаются к финансовому и экономическому краху, я не нахожу, что Франция действует как надо в отношении уменьшения бремени военной силы, которое подавляет не только Францию, но и все другие нации".
Вскоре, однако, его взгляды изменились. Для прояснения обстановки правительство запросило уточнить сведения об итальянском кораблестроении, и в ближайшее время через разведслужбу в Риме было получено известие, что Италия собирается достраивать не более, чем один линейный корабль. "Если это точно, утверждал Ронарш в записке от 4 августа, то нет необходимости продолжать работу с линкорами типа Normandie. Лучше от них отказаться..." Дальнейшая работа над более чем скромной программой нового кораблестроения (отказались даже от строительства подводных лодок) продолжалась в соответствии с этим утверждением. 12 сентября 1919 года Ронарш уже достаточно жестко настаивал на прекращении постройки линкоров. "Я считаю, что первым вопросом должен проходить отказ от достройки пяти броненосцев типа Normandie, по крайней мере до того, как правительство сможет указать флоту нужное направление в морской политике..."
Однако отказаться от программы Normandie было не просто. Судьба линкоров продолжала привлекать внимание французского морского командования. Даже в декабре 1919 года в морской печати появлялись сведения о новых проектах перестройки линкоров. Основные предложения заключались в двух направлениях:
Упразднить среднюю орудийную башню, устроив на ее месте дополнительное котельное отделение, что позволило бы увеличить скорость кораблей до 23 узлов;
Сохранить три четырехорудийные башни, но удлинить корпус на 30 метров, а водоизмещение увеличить до 31 000 тонн. Здесь рассматривались два варианта. Первый предусматривал мощность механизмов в 60 000 SHP и скорость в 24 узла (силуэт корабля включал три трубы (2+1) с размещением их по типу броненосцев Patrie). Во втором варианте говорилось о 80 000 SHP и скорости 27 узлов (силуэт включал четыре трубы в двух группах по две как на крейсерах типа Leon Gambetta).
Сейчас уже достоверно известно, что вопрос о кораблях типа Normandie как о линкорах после осени 1919 года больше не обсуждался, хотя отказ от их достройки был официально утвержден гораздо позже в 1922 году, при обсуждении новой морской программы. Рассматривались только вопросы о дальнейшем использовании уже готовых корпусов кораблей. Предлагалось, что их можно перестроить во вспомогательные суда грузовой транспорт, танкер, пакетбот или плавучий резервуар вместимостью 19 000 тонн для хранения нефти. Причем только последнее предложение привлекло внимание морского штаба и некоторое время на этом уровне обсуждался вопрос о проведении подобных работ. Однако вскоре отказались и от этого варианта по настоянию Пожарной комиссии, считавшей риск пожара очень большим, а возможные последствия очень серьезными. Немаловажным было и то, что построить наземные резервуары представлялось гораздо более безопасным и менее обременительным.
Тем временем корпуса линкоров, находившихся долгое время в Куибероне и на реке Landevennec, постепенно освобождались от всевозможных грузов и оборудования, которое еще могло быть использовано в иных местах. Сами корпуса после этого были проданы на слом за несколько сотен миллионов франков, а затем в 1923-1926 годах их отвели для разделки на металл в Лориэн, Тулон и Порт-де-Бук (Port de Bouc). Можно добавить, что в пределах возможного все материалы, снятые с корпусов, использовались на Bearn при его перестройке в авианосец, а также на крейсерах первой очереди принятой морской программы.